— Хорошо, делай как знаешь, — приказал Брэдли и выругался. Внезапно спохватившись, он принялся горячо извиняться перед Ромэйн: — Извини, дорогая, что так случилось. Будучи так близко к заветной цели, когда я смогу считать тебя своей женой, я прихожу в ярость от необходимости терять каждую лишнюю минуту.

— Мы так долго ждали этого, — мягко заметила Ромэйн. — Вообрази, как сладостно будет обменяться клятвами в вечной любви, когда, наконец, придет желанный час.

Монткриф ухмыльнулся. Длинные тени от тусклого фонаря Скрибнера, прошедшего мимо окошечка к лошадям, исказили лицо Брэдли зловещей гримасой.

— Ромэйн, любить тебя казалось так просто. Скажи мне, что и ты любишь меня, дорогая.

Девушка начала было что-то говорить, но ее слова утонули в крике возницы, предупреждающем об опасности. Выглянув в окошко экипажа, Брэдли оттолкнул Ромэйн. Он выкрикнул приказания кучеру и снова нехорошо выругался. Ромэйн услышала нарастающий топот копыт по промерзшей дороге, предвещающий беду.

— Вывози нас отсюда! — прорычал Брэдли кучеру.

— Возможно, если ты поможешь Скрибнеру… — попыталась вмешаться Ромэйн.

— Замолчи!

Ромэйн изумилась тому, с какой злобой прозвучал окрик. Никогда раньше Брэдли не позволял себе такого обращения с ней. Девушка положила руку на плечо Брэдли, но он стряхнул ее и выглянул в окно, чтобы отдать кучеру следующие указания. Крики Брэдли утонули в шуме разыгравшейся непогоды. Карету дернуло, Ромэйн отбросило в угол экипажа — это Скрибнер пытался развернуть лошадей. Дорога была настолько узкой, что вознице приходилось заставлять лошадей двигаться в нелепом танце — назад и вперед под острым углом. Так Скрибнер пытался развернуть неуклюжую колымагу, чтобы ехать в противоположном направлении.

— Эй, ты, поторапливайся! — крикнул Брэдли, когда Скрибнер, наконец, взгромоздился на козлы.

Скрестив руки на груди, Брэдли проворчал:

— Давным-давно следовало бы прогнать его. Он размазня и приносит неудачу.

— Он старается, Брэдли, — вступилась за возницу Ромэйн, погладила руку Брэдли и вновь была поражена, когда он грубо сбросил ее ладошку.

— Интересно, будешь ли ты защищать этого увальня, когда нас сцапают?

Ромэйн в ужасе зажала себе рот обеими руками: разбойники!

Когда дождь сменился снежной бурей, какие бывают иногда в конце зимы, Ромэйн подумала, что в такую погоду разбойники им не страшны. Теперь же от страха перехватило дыхание, и девушка нервно сжала в кулачке уголок накидки. Наконец, качнувшись, карета двинулась вперед: это Скрибнер кнутом сдвинул лошадей с места. Оставалось только гадать, есть ли шансы уйти от преследователей. Усталые лошади с трудом тащили тяжелый, неповоротливый экипаж, а лошади разбойников были свежи, прытки и резво бежали по свежевыпавшему снегу.

Карета остановилась так неожиданно резко, что Ромэйн бросило вперед. Чтобы не удариться лицом в стенку, ей пришлось вытянуть руки. Боль медленно поднималась от локтя к плечу, и девушка страдальчески поморщилась.

— Брэдли! — крикнула она. — Пусть он правит вперед, скажи ему. Пусть погоняет, прежде чем…

Крик замер у Ромэйн в горле, когда занавеска приподнялась и в окно кареты медленно вполз ствол ружья. Затем показалась голова бандита. Глубоко натянутая широкополая шляпа скрывала от глаз Ромэйн его лицо. Взрыв победного смеха заставил девушку вжаться в угол. Она шарила пальчиками по скамейке, пытаясь нащупать руку Брэдли, но, оторвав взгляд от лица бандита, обнаружила, что Брэдли, подняв над головой руки, всем своим видом демонстрировал капитуляцию.

— Вполне подходящая леди, — проворчал наглый налетчик. Ружейным стволом он приподнял край шляпы Ромэйн и заржал, когда девушка отпрянула в сторону.

— Леди просто прелесть. Ваша жена, сэр?

— Еще нет, — процедил Брэдли сквозь стиснутые зубы.

Ромэйн казалось, что он крепится изо всех сил, чтобы не разразиться бранью в лицо разбойнику. Ей хотелось предупредить возлюбленного, чтобы он сдерживался и не давал волю чувствам. Одно неосторожное слово — и они лишатся жизни.

— Тогда она должна быть очень покладистой женщиной, — продолжал разбойник, говоривший с ярко выраженным акцентом жителя Нижних Земель [2]. — Вы оба пришлись нам очень кстати. Мои мальчики уж было подумали, что в такую ночь никто в путь не тронется, но я им сказал, что наверняка какой-нибудь жирненький англикашка попадется Даффи в лапы. Вы только подтвердили мою правоту.

— Чего вы хотите? — спросил Брэдли.

— Взаимодействия и взаимопонимания, милорд, — и он сдвинул шляпу на затылок, открывая любопытному взору ломаный-переломанный нос. Вдоль левой щеки бежал шрам, вздергивая губы так, что казалось, глуповатая улыбка не сходит с лица разбойника. — Мы объединимся — я и ваша леди.

— Оставьте леди Ромэйн в покое.

— Вы сказали, леди Ромэйн, не так ли? Претенциозное имя для такой женщины, милорд.

Выслушав выпад бандита, Ромэйн изо всех сил сжала кулачки. Она не желает слышать, как ее имя произносят нечистые губы. Однако, как ни хочется бросить в лицо бандиту слова негодования, надо вести себя осмотрительно. И ей, и Брэдли.

— Берите, что вам надо, и убирайтесь! — бросил мародеру Монткриф.

— Да, именно это мы и собираемся сделать.

Ромэйн была сдержанна и холодна, как сталь, и перевела дух, лишь когда ружейный ствол перестал топорщить занавеску. Она насторожилась и прислушалась, надеясь расслышать подтверждения тому, что они не одни на проселочной дороге. Если покажется какой-нибудь путник, разбойники должны будут побыстрее уносить ноги, чтобы меч правосудия не опустился на их немытые шеи.

Когда дверца кареты со скрипом отворилась, надежды Ромэйн угасли. Грязная рука цепко схватила ее за плечо. Девушка в ужасе крикнула:

— Брэдли!

— Ну, давай иди к нему! — сердито прорычал он в ответ.

Ромэйн не верила своим ушам.

Безжалостный похититель стащил ее с сиденья. С дороги донесся глумливый смех. Разбойник приподнял девушку над землей, а его подручные направили на нее свет своих фонарей. Ромэйн безответно взывала о помощи. Она разглядела по крайней мере полдюжины вооруженных разбойников, еще несколько человек окружили Скрибнера, сидящего на козлах, который, как и Брэдли, держал руки поднятыми кверху.

Низенькие сапожки Ромэйн были залеплены грязью; замерзшие слезинки царапали лицо. Порыв ветра донес до нее зловоние — жуткую смесь запахов едкого конского пота и изрядного количества давно не мытых мужских тел. Девушка брезгливо поморщилась. Глаза ее были устремлены на дуло пистолета в руке налетчика, а губы шептали имя возлюбленного. Как ей хотелось, чтобы он обнял ее своими сильными руками и защитил от презренных разбойников!

— Отойдите в сторону! — приказал бандит.

Ромэйн оступилась, и он подтолкнул ее острым дулом ружья.

Девушка неосторожно вступила в самую грязь и подавила крик. Обернувшись назад, девушка увидела, как из кареты спускается Брэдли. Несколько разбойников держали его под прицелом. На дуло ружей, поблескивающих в тусклом свете фонарей, падали снежинки. Ромэйн затаила дыхание. Ее похититель, который, как поняла Ромэйн, был главарем шайки, взмахом руки приказал Скрибнеру спускаться с козел. Промерзший до костей возница медленно повиновался. К затылку кучера приставили дуло пистолета, и Ромэйн вскрикнула. Ее крик перешел в зловещий хрип возницы, когда, получив удар по голове, Скрибнер повалился прямо в снег. И только шапка набухала кровью, сочившейся из раны.

Ромэйн в отчаянной надежде шарила глазами по дороге. Но местность была пустынна, как будто они находились в глуши Шотландии, а не на английской стороне реки Твид. Неровные каменные стены, уложенные вдоль дороги, изгибаясь, пропадали в ночи. Не было ни одного постороннего звука. Даже коровьего мычания не слышалось в реве и свисте ветра, почти беспрепятственно прорывающегося сквозь голые ветви деревьев, простирающих свои корявые конечности над дорогой.