Она всхлипнула и вновь попыталась припасть к груди полковника, который перехватил ее в непосредственной близости от себя и с помощью Кэролайн усадил на кушетку, после чего малодушно сбежал к Дарси, предоставив мисс Бингли одной успокаивать расстроенную сестру. Джентльмены с помощью Дугласа осторожно подняли и положили мистера Херста на постель, а слуги начали приводить его в чувство с помощью доставленных солей и холодной воды.

Через некоторое время пострадавший слабо застонал и приоткрыл мутные глаза.

— Мистер Херст, как вы себя чувствуете? — спросил его полковник.

Херст пробормотал что-то невразумительное, А леди Кэтрин с обвиняющим видом воскликнула:

— Что это вы вздумали, мистер Херст?! Я не могу допустить, чтобы взрослый мужчина падал без чувств, словно девица, увидевшая паука… или мышь, — леди Кэтрин бросила презрительный взгляд в сторону миссис Херст.

— Но, миледи, — слабо прохрипел мистер Херст, — мне стало плохо… Вчера, после того, как ушел тот человек, что просил передать вам записку, я почувствовал невероятную слабость и головокружение, что мне несвойственно…

— Простите, мистер Херст, какую записку вы должны были передать леди Кэтрин?.. И что за человек вам ее дал? — резко спросил мистер Дарси.

Миссис Херст перестала всхлипывать и испуганно посмотрела на Дарси. Мистер Херст внезапно булькнул и виновато уставился на леди Кэтрин:

— О, миледи, я ведь… положил записку в карман сюртука, а потом… заснул.

— Возмутительно! — ответствовала ее светлость. — Где эта записка?

Под взглядом миледи дворецкий прошел в гардеробную, и вскоре принес сюртук мистера Херста, который был на нем вчера. В кармане сюртука лежал вчетверо сложенный лист почтовой бумаги. Леди Кэтрин де Бер нетерпеливо развернула его и прочла вслух: «Не стоит беспокоиться о пропаже известной Вам особы».

Все уставились на нее в немом удивлении. Первым опомнился Дарси:

— От кого эта записка?

— Подписи нет, и почерк какой-то странный, — ответила леди Кэтрин, неодобрительно рассматривая листок бумаги. — Видимо, речь идет о миссис Дженкинсон.

— Позвольте мне, мадам, — протянул руку Дарси.

Леди протянула записку племяннику.

— Перо довольно плохо очинено и, похоже, написано в большой спешке — заметил тот. — Мистер Херст, вы можете сейчас рассказать поподробнее, кто дал вам эту бумагу?

Мистер Херст вновь приоткрыл глаза и сипло заговорил:

— Вчера вечером я задремал… Потом проснулся, но вы все куда-то ушли, и я попросил лакея принести бренди, так как… почувствовал жажду… — мистер Херст бросил боязливый взгляд на сверкнувшую глазами леди Кэтрин и продолжил:

— Но вскоре доложили о визитере… Он спросил вас, миледи, но, узнав, что вы отсутствуете, поинтересовался, не смогу ли я передать вам записку….

Тут мистер Херст побледнел и попросил одного из лакеев налить ему бренди для поддержания угасающих сил.

Лакей подошел к столику и налил в бокал немного бренди из полупустого графина. Когда он понес бокал мистеру Херсту, его остановил Дарси.

— Мистер Дарси! — простонал Херст. — Нельзя же так… Мне нужен всего глоток…

— Как вы можете быть таким безрассудными после того, что случилось? — поддержал кузена полковник. — Ведь вчера вы пили из этого графина?

— Ну, да… — растерянно сказал Херст, не понимая, к чему он клонит.

Леди растерянно взглянули сначала на полковника, а затем на Дарси, который настороженно рассматривал содержимое графина.

— Фицуильям, — он протянул графин полковнику. — Обратите внимание на этот странный осадок.

Помрачневший полковник стал внимательно рассматривать графин, а Дарси обратился к леди Кэтрин:

— Увы, мадам, приходится признать, что здесь происходят зловещие события. Не следует долее откладывать визит к судье, и мы с Фицуильямом, — он взглянул на полковника, и тот кивнул, — выезжаем немедленно.

Джентльмены вышли из комнаты. Мистер Дарси, памятуя о таинственно исчезнувшей шали, предпочел забрать графин с бренди с собой, дабы самому поместить его в надежное место.

Парк Розингса — Хансфорд, 19 апреля, понедельник, 9:30 утра

Ничего не подозревая о происшедших в Розингсе новых событиях, мистер Беннет и миссис Беннет с Мэри поехали в Хансфорд в экипаже, поскольку после вчерашних странствий миссис Беннет решительно отказывалась идти пешком, а Мэри спешила нанести визит Коллинзам, чтобы, отдав необходимую дань родственникам, получить побольше времени в собственное распоряжение. Она желала на досуге хорошенько обдумать события, случившиеся накануне, и извлечь урок, несомненно, содержащийся в них.

Остальные девицы решили пройтись до пасторского дома пешком, благо на дворе стояла прекрасная погода. Мистер Бингли предложил свою руку Элизабет и повел ее под сенью раскидистых деревьев ухоженного парка к скромной обители мистера Коллинза. Китти и Лидия шли сзади, по своему обыкновению над чем-то хихикали.

— Мисс Беннет, — обратился к своей спутнице мистер Бингли. — Что вы думаете о престранных событиях вчерашнего вечера?

— Все это выглядит весьма подозрительно, — ответила она. — Исчезновение компаньонки, ее шаль и шляпка в лесу, кровь… Никогда не думала, что в этих спокойных местах может произойти что-то подобное.

— А вы сами видели в лесу эти зловещие признаки преступления?.

— К счастью, нет. Мы были так измучены и обрадованы, встретив в лесу знакомых, что нам и в голову не пришло осматривать поляну. Подробности мы узнали лишь в Розингсе от мисс Бингли и миссис Херст. Полагаю, если бы дамы не проговорились, то мистер Дарси и полковник Фицуильям так и оставили бы всех в неведении.

— Это право джентльменов — заботиться о спокойствии дам, — сказал Бингли. — Надеюсь, что компаньонка мисс де Бер объявится живой и здоровой, хотя ее вещи, найденные в лесу, указывают на противоположное. Мне жаль, что ваш визит в Хансфорд совпал со столь неприятным происшествием.

— О, — Элизабет еле заметно улыбнулась. — Думаю, если бы мы узнали об этих событиях из письма мистера Коллинза, то непременно позавидовали ему, что он оказался в центре столь занимательных, хотя и мрачных событий. Сейчас же мы можем только сожалеть, что в Лонгборне прохудилась крыша, и мы вынуждены были просить приюта у кузена на время ее перекладки. Теперь нашу матушку не оставляют мрачные предчувствия, отец находится в крайнем беспокойстве за всех нас, разве что младшие сестры не ощущают никакой тревоги и наслаждаются переменой места и новыми впечатлениями.

— Что же произошло с крышей вашего дома? — спросил Бингли, сокрушаясь, что не находился в то время в Незерфилде, и не имел возможности предложить своим соседям погостить в его особняке.

Элизабет уклончиво ответила, что проливные зимние дожди побили черепицу их дома, не упоминая о том, что старое здание давно нуждалось в ремонте. Так разговор перешел на Хартфордшир, и Бингли с удовольствием вспомнил дни, проведенное в этом графстве, живо интересуясь общими знакомыми, а также подробностями жизни семьи Беннет в те месяцы, что они не виделись.

Элизабет решила, что понимает, к чему ведут расспросы Бингли. И хотя она сердилась на него за разрушенные надежды своей сестры, его искренний интерес, проявленный к ее семье, показался ей добрым знаком. «Может быть, он уехал осенью из Хартфордшира под давлением своих сестер, но потом понял, что по-прежнему увлечен Джейн и теперь хочет воспользоваться возможностью возобновить с ней прежние отношения?» — подумала она. Поэтому, едва упомянув о знакомых, большую часть разговора Элизабет посвятила своей старшей сестре, поведав собеседнику о ее самочувствии и времяпрепровождении за прошедшее время, ненароком сообщив об ожидаемом со дня на день приезде Джейн в Хансфорд. Увы, лицо Бингли выражало лишь вежливый интерес, не более, что крайне огорчило Элизабет.