— Нет, Тася, это не так! Нумаи боятся, что Александру и его сподвижники могут выйти из-под контроля. Возможно, даже при их появлении во время битвы, Истребляющие откажутся выполнять их приказы. А если они уничтожат Нумаи, то это самый настоящий конец всему, понимаешь?

Я решительно ничего не понимала. Если эти Нумаи так сильны, то чего же они боятся?

Дмитрий Эдуардович будто прочитал мои мысли и ответил:

— Истребляющих слишком много. И хоть каждый Нумаи способен уничтожить их бессчетное множество, если Истребляющие нападут всеми силами, то им придётся несладко.

Я откинулась на спинку сиденья. Значит, не всё так радужно, как могло показаться. Никто не освободит Славу при первом же приказе со стороны Нумаи. И никто не пойдёт его искать, потому что это очень опасно.

Что ж, значит, придётся просто положиться на судьбу, и совершить задуманное: если всё-таки Славу убьют, я умру вместе с ним. Почему-то эта мысль не вызвала у меня мук совести, несмотря на то, что на меня возлагались огромные надежды. Возможно, я гораздо более эгоистична, чем казалась себе недолгих семнадцать лет своей жизни.

Глава 24

На даче меня ждало потрясение. Несмотря на то, что, уезжая, я видела как дом взломали Истребляющие, оценить ущерб мне удалось только сейчас.

Дом был открыт, и теперь мне оставалось только гадать, — был ли погром сделан Истребляющими или здесь уже успели побывать воры.

Во всех комнатах валялись вещи, мебель была поломана. Создавалось впечатление, что в нашем доме пронёсся ураган. Но, по крайней мере, всё было на местах. Значит, это сделали Истребляющие.

Я поднялась в свою комнату и пришла в ещё больший шок.

Кровать была перевёрнута, и из-под неё торчало постельное бельё. Техника валялась на полу, у ноутбука был треснут верх. Значит, монитору можно сказать «прощай».

Моя одежда была вынута из шкафа и валялась по всей комнате. В общем, от моей спальни живого места не осталось.

Я спустилась вниз и невесело улыбнулась Руслану, который стоял посреди разгромленной кухни с самым хмурым выражением лица.

— Идём, а то я не могу здесь больше находиться! — тихо произнесла я и направилась в сторону выбитой двери.

Руслан пошёл следом.

Возле крыльца была небольшая клумба, которую устроила бабуля. Она очень любила гладиолусы и посадила их здесь. Истребляющие прошлись и по ней. Стебли цветов были помяты, какие-то раздавленные лежали на земле. Некоторым повезло, и теперь они поднимались с земли, стремясь навстречу солнцу.

Неожиданно воздух разорвал нечеловеческий крик. Кричала женщина. Я бросила на Руслана испуганный взгляд и увидела, как лицо его исказилось от боли.

— Мама, — прошептал он и бросился к машине.

Когда я последовала за ним, то увидела, что кричала Власта Сергеевна. Она билась в руках Дмитрия Эдуардовича, пытаясь вырваться. И отчаянно кричала, кричала, кричала.

— Что такое? — спросила я у Марины, которая стояла с испуганным выражением лица.

— Не знаю, — ответила мне девушка, — Власта Сергеевна вдруг закричала: «Сын, сынок» и стала биться в истерике.

Кровь отхлынула от моего лица. Что-то случилось со Славой. Что-то страшное.

Как только женщина немного успокоилась я подошла к ней и, взглянув ей прямо в глаза, спросила дрожащим голосом:

— Что-то со Славой да? Они убили его?

Она покачала головой и погладила меня по щеке. Лицо её всё ещё было искажено болью.

— Они мучают его. Ему так больно. Это невыносимо. Это просто невыносимо!

Она снова зарыдала и Дмитрий Эдуардович, лицо которого также отражало сильную боль, прижал её к себе и стал покачивать, как ребёнка.

Я не могла больше стоять и просто рухнула на траву. Тело моё сотрясала крупная дрожь.

Моего мальчика мучают сейчас, сию минуту, да так, что его мать не выдерживает и кричит об этом.

Нет, это действительно невыносимо.

Мне снова отчаянно захотелось умереть, чтобы не испытывать боль, которая охватила всё моё тело. Но я знала, что не должна сдаваться. Потому что Славе сейчас труднее. В миллион раз труднее!

Через некоторое время Власта Сергеевна заметно успокоилась, и мы смогли поехать в сторону их дачи. Нас встретила Лиза. Несмотря на то, что она была расстроена, девушка приветливо улыбнулась нам и крепко обняла. Сначала Руслана, потом Марину. А потом крепко-крепко прижалась ко мне и прошептала:

— Спасибо тебе большое, что ты не бросаешь нас. Только на тебя вся наша надежда. Надежда увидеть брата живым.

— Ну что ты Лиза! — воскликнула я. Мне даже стало неловко за свои недавние мысли относительно того, что я не буду никому помогать, если Слава не останется в живых. — Я бы никогда его не бросила. И не брошу! — уверенно ответила я ей и она грустно улыбнулась.

— Если бы я могла, я бы поменялась с ним местами, — тихо проговорила она.

Я откинула голову назад и посмотрела ей в лицо.

— Даже не смей говорить и думать так! — строго проговорила я. — Ты маленькая хрупкая девочка! Слава бы не хотел этого. Очень не хотел.

Лиза опять улыбнулась и тяжело вздохнула.

— Это так больно. Ощущать его боль. Знать, ЧТО с ним делают. Понимать, что он ощущает. Это очень больно.

Я прижала её к себе и из моих глаз потекли жгучие слёзы.

— Лиз, Тась, идёмте в дом, сейчас прибудут Нумаи.

Мы вошли в дом и расположились на кухне за столом.

Все молчали. Не потому что было нечего сказать. А потому что всё было ясно. Нужно собраться с силами, нужно быть вместе.

Уже через пять минут дверь бесшумно отворилась, и вошли невысокая худенькая девушка и невзрачный парень, чуть повыше её.

Девушка улыбнулась всем и подошла прямо ко мне.

— Привет, Тася! Очень рада познакомиться с тобой!

Она не стала обращаться ко мне «Дарящая жизнь», понимая, что это «звание» тяжёлым камнем лежит на моей душе.

Я встала и тоже улыбнулась девушке.

— Привет! — я запнулась, не зная её имени.

— Виолетта, — представилась девушка. — А это Николя.

Виолетта взяла меня за руку, словно мы были старыми друзьями, и присела за стол.

Николя сел рядом.

— А…вы потомки Дарящих жизнь и Единственных, да? — спросила я.

Виолетта снова улыбнулась мне.

— Да, моя мама была Дарящей жизнь, но папа не обратил её. Поэтому я родилась человеком в большей степени, чем Николя. У него мама была обращена. Мы унаследовали от наших родителей бессмертие. Но если я просто бессмертный человек, Николя бессмертный вампир, который обладает гораздо большими способностями, чем обычные вампиры.

Я кивнула, мало понимая, о чём она говорит. Придётся обдумать всё чуть позже, когда я останусь одна, и в голове моей немного прояснится.

— А вас зовут Николя, потому что вы из Франции? — обратилась я к парню.

— Не совсем так, — ответил он мягким голосом, — Моя мама была из России. Она поехала осматривать достопримечательности Парижа и там они с папой встретились.

Потом отца убили Истребляющие, и когда мама родила меня, она решила назвать меня в его честь. Его тоже звали Николя.

Виолетта оглядела присутствующих.

— Мы решили вмешаться, потому что ситуация критическая. В Санкт- Петербурге осталось всего четыре вампирских семьи. Это огромный дисбаланс. Мы направили Истребляющим письмо с требованием прекратить геноцид, но они ответили молчанием. А на следующий же день погибла целая семья.

— А что мы будем делать дальше? — спросила я у них.

С появлением Виолетты и Николя в груди моей расцвела надежда. На душе было спокойно. Почти также, как когда я была в объятиях Славы.

Почти.

— Ну… — невесело улыбнулась Виолетта, — пока мы можем только ждать. Думаю, что скоро Истребляющие сделают первый шаг. Александру очень зол и ему не терпится уничтожить тебя. А больше ему ничего не грозит. Мы его убить не можем. Только ты.

Я глубоко вздохнула. Опять мне напоминают о том, что я должна буду сделать.