Проснувшись, Коко первым делом вспомнила Кенни. Боже, какой сексуальный, домашний невинный мальчик! И этот удар тока…

Лежа на чистых крахмальных простынях, слушая пение птиц во внутреннем дворике и нежась в зыбком царстве между сном и бодрствованием, она закрыла глаза…

Я открываю дверь, а там стоит Кенни. На нем сексуальный смокинг, но я вижу, что под пиджаком нет рубашки. «Мне нужна ваша помощь, — покраснев от смущения, говорит он. На вешалках висят три рубашки. — Не знаю, которую из них надеть на вечернее выступление».

Я впускаю его в коттедж. Когда Кенни проходит мимо, я чувствую аромат его одеколона. Он только что из душа. Наверно, кожа еще влажная. Светлые волосы торчат вихрами там, где их не коснулась расческа. Я подхожу и кончиками пальцев приглаживаю ему вихры.

Удивленный Кенни поворачивается ко мне и краснеет.

— Какую рубашку? — спрашивает он.

Я притворяюсь заинтересованной, но на самом деле меня интересует, что у него под смокингом.

— Скажу, когда примерите.

Кенни снимает пиджак. Он стройный и бледный. Ни следа пляжного загара, который мне представлялся. Но бледность возбуждает меня; она заставляет думать о заключенных, которым не терпится вырваться на свободу.

Когда я вижу, что «молния» не застегнута до самого верха и пояс под пупком слегка разошелся, у меня перехватывает дыхание. У него красивый живот. Твердый. Неужели и все остальное такое же твердое?

Кенни надевает светло-розовую рубашку с рюшами, но не застегивает ее, так что бледная грудь видна по-прежнему.

— Что скажете?

Мне нужно удостовериться, что рубашка хорошо сидит. Я запускаю руки под накрахмаленную ткань, потом соединяю пальцы на его спине, и мы с Кенни стоим грудь к груди. Я с ужасом вспоминаю, что так и не успела одеться! На мне только лифчик и трусики. Неудивительно, что он вспыхнул, когда я открыла дверь.

— Кажется, сидит неплохо, — бормочу я, чувствуя, как его прохладное, пахнущее мятой дыхание касается моей щеки. — А вот насчет брюк не уверена. Думаю, вам нужен размер поменьше.

Мои руки скользят ниже, а когда я обхватываю ладонями его упругие круглые ягодицы, у Кенни вырывается стон.

Его руки начинают изучать мое тело как остров, еще не нанесенный ни на одну карту. Я со свистом втягиваю в себя воздух. Он умеет ласкать спину женщины — вверх, к застежке лифчика, а потом вниз, заставляя меня думать, что он собирается выпустить мои груди на свободу. И то, что этого не происходит, возбуждает меня еще сильнее.

Я готова умолять его снять с меня лифчик, но он делает шаг назад и говорит:

— Наверно, нужно примерить другую рубашку.

Я разрешаю ему снять розовую рубашку, но останавливаю, когда он тянется за голубой.

— Брюки неподходящие, — говорю я, берусь за пояс, и тут он смущенно отвечает:

— На мне нет трусов…

Я знаю. Именно поэтому и хочу снять с него брюки.

— Подождите, — пятясь, говорит он. — Я пришел не за этим. Я решил, что в моем номере должна участвовать ассистентка. Не хотите поработать?

— А что мне придется делать?

— Только хорошо выглядеть и надевать вот это. — Тут я вижу, что вместе с вешалками он принес сумочку.

— Что это?

— Костюм ассистентки мага. Если он окажется вам впору, место за вами.

Он достает два крошечных лоскутка ткани, украшенные блестками. Это что, шутка? В такой костюм и мышь не влезет. Но в его тоне слышится вызов, и будь я проклята, если уступлю!

— Ладно, — говорю я, — но закройте глаза. Чур, не подглядывать. — Конечно, можно уйти в ванную или просто повернуться спиной, но мне нужно его проверить. Если Кенни будет подглядывать, то он не джентльмен. Но я натыкаюсь на препятствие.

Крючки лифчика не поддаются. Груди у меня большие, и выдержать их тяжесть могут только четыре крючка. Длинные акриловые ногти мешают мне справиться с застежкой.

Глаза Кенни все еще закрыты. Я прижимаюсь к нему и шепчу:

— Расстегните мне лифчик. Но не смотрите. Если будете подсматривать, мне придется наказать вас.

Его пальцы возятся с крючками и наконец делают свое дело. Я бросаю кружевной лифчик на пол, продолжая смотреть ему в глаза.

До сих пор Кенни не подсматривал, но теперь его веки трепещут: он явно борется сам с собой.

Костюм невозможно мал. Я снимаю трусики и начинаю натягивать украшенный блестками лоскуток, но он застревает у меня на бедрах. Этот чертов костюм впору только Твигги!

Я сдаюсь, выпрямляюсь и вижу, что Кенни открыл глаза. Теперь я буду просто вынуждена его наказать…

— Bay! — воскликнула Коко.

Это не к добру. Время идет, а она так и не может найти мужчину своей мечты.

После холодного душа и горячего завтрака Коко постаралась выбросить из головы Кенни, его электрическое прикосновение, тихий голос, печальную историю и сексуальные руки и посоветовалась с кристаллом.

— Дейзи, не огорчай меня, — сказала она, сев на солнышке и надеясь, что аура пустыни откроет мир духов и поможет ей. — Расскажи еще что-нибудь о мужчине, которого мне предстоит здесь найти.

Она закрыла глаза и раскрыла ладони над искрящимся шаром. Задержала дыхание, расслабилась и постепенно что-то почувствовала. Казалось, Дейзи пыталась пробиться к ней.

— Назови имя… или хотя бы особую примету… Дзынь-нь-нь!

Коко чуть не упала с дивана. Она злобно покосилась на проклятый аппарат, мечтая выбросить его в окошко, но потом все же ответила.

Это был Кенни. Он приглашал ее вечером на коктейль. Хотя от его голоса у Коко таяло сердце, она нахмурилась. Сейчас утро. Разве можно так далеко заглядывать в будущее? Но Кенни был настойчив, любезен, вежлив и искренен. Черт побери, а Коко так влекло к нему, что она согласилась. В конце концов, ничего не случится, если она выпьет с ним пару коктейлей. К тому же времени у них будет немного, потому что оттуда она отправится прямиком на обед к Эбби Тайлер.

Она вернулась к кристаллу. О Кенни следовало забыть, но в глубине души Коко была рада его звонку и предвкушала встречу с ним, хотя и осуждала себя за это. Ее раздирали противоречивые эмоции. С трудом восстановив спокойствие, она снова воззвала к Дейзи.

И ответ последовал!

На самом деле не было ни слов, ни образов. Ничего вещественного. Скорее слабое ощущение. Небольшое уточнение того, что Дейзи сказала накануне. Не «знает мир», а «хорошо разбирается в делах мира».

Коко открыла глаза и уставилась на кристалл. Разбирается в делах мира! Это не то же самое, что паспорт, испещренный штампами. Человек может ездить по всему миру и при этом понятия не иметь о глобальных проблемах, стоящих перед человечеством.

На мгновение она подумала о Кенни, но была вынуждена исключить его. Он не казался ни умудренным опытом, ни склонным к решению мировых проблем. Он составляет коды и пытается не вспоминать.

Полная оптимизма, она встала, взбила волосы (и кудри, и их винный цвет были результатом работы парикмахера), тронула щеки румянами, накрасила брови и покрыла губы четырьмя слоями помады, чтобы они выглядели сексуальнее. Потом надела сандалии, цыганскую юбку, блузку с открытыми плечами и вышла из дома.

На тропинках и мощеных дорожках «Рощи» было полно мужчин. Бодрых и потертых, тщеславных и скромных, одетых со вкусом, блекло, броско и так, словно они одевались в темноте. Они улыбались Коко, они кивали, они смотрели в глаза. Но Коко не обращала на них внимания. Она знала, что эти парни помешаны на сексе, а секс Коко не интересовал. Это было слишком просто. Все, что от тебя требовалось, это покрутиться в местах, где собирались мужественные типы — копы, пожарные, фельдшеры — и партнер в постели был тебе обеспечен.