С торжественным видом Андре провел гостей к столику и громко отдал на кухню несколько распоряжений по-французски. Появившийся официант проворно исполнил приказ хозяина, и через мгновение принес оплетенную бутылку вина и корзиночку с румяными булочками. Вскоре, словно по мановению волшебной палочки, стол был заставлен яствами.

— Должен вас оставить, друзья мои, — с сожалением сказал Андре, после того как убедился, что заказ дорогих гостей выполнен. — У моего сына сегодня вечером футбольный матч. — Он галантно поцеловал руку Джейн. — Вы очень красивы, мадемуазель, как раз то, что нужно этому закостенелому гугеноту, чтобы немного разогнать его застоявшуюся кровь.

— Передай привет детям и поцелуй от меня свою жену, — попросил Том.

— Вот еще! Она лишится чувств от радости, и я не хочу, чтобы она думала о тебе, ложась со мной в постель! — Он с такой силой хлопнул Тома по спине, что более слабый человек на его месте, наверное, упал бы со стула. — Рад был повидать тебя, друг мой. Мы всегда молимся за тебя.

— Как и я за вас, — ответил Том, поднимаясь, чтобы обнять приятеля.

Андре поклонился Джейн и направился вглубь ресторана, по-французски отдавая на ходу распоряжения, которые, как она догадалась, требовали беспрекословного выполнения всех желаний его друга.

— Замечательный человек, — сказала девушка. — Видимо, вы давно знакомы. У вас весьма своеобразные отношения.

Отвечая ей, Том улыбался, но тон его при этом был серьезным:

— Мы понимаем друг друга. Во всем мире люди называют бога разными именами и поклоняются Ему по-своему. Он же любит нас всех.

Слезы навернулись на глаза Джейн, которая была не в силах сдержать восхищение перед этим человеком и его убеждениями.

После того как она отправила в рот последний кусок хлеба, щедро намазанный маслом, Том шутливо заметил:

— Ты ешь один раз в неделю, но количество съеденного вполне компенсирует пропущенные тобой приемы пищи. — Он указал на пустые тарелки.

— Тебе, кажется, угодно издеваться над моим прекрасным аппетитом?

— Разве Дорис не говорила тебе, что для леди считается дурным тоном съедать все, что лежит на тарелке? Особенно в присутствии поклонника.

— Моя мать предостерегала меня по поводу всех скверных вещей, которые могут выпасть на долю неопытной молодой леди.

— Например?

С видимым наслаждением Джейн начала загибать пальцы.

— Разговоры с незнакомыми мужчинами, поездки с ними на машине, приглашение их к себе домой. И тому подобное.

Разомлевшая после вкусной еды и двух бокалов вина, она откинулась на спинку стула и внимательно наблюдала за Томом. Вдруг все исчезло — звон посуды на кухне, приглушенный гомон беседы других посетителей, приятная музыка, льющаяся из висевших под потолком колонок. В это мгновение они остались вдвоем на целом свете.

— Единственное, от кого она меня не предостерегала, — продолжила после паузы Джейн, — это священники с неотразимыми голубыми глазами.

Том поставил свой бокал и подался вперед, насколько позволял стол.

— Ты и впрямь считаешь их неотразимыми?

— Угу.

— С какой стати Дорис предостерегать тебя от этого?

Его вопрос вывел Джейн из сладостного оцепенения, вернув к действительности.

— Потому… потому, что, если я увлекусь таким человеком, то это может мне дорого обойтись.

— Почему?

Она пропустила его вопрос мимо ушей и задала свой, тот, что все время мучил ее:

— Том, почему ты стал священником?

Он сделал официанту знак принести кофе. Тот моментально выполнил просьбу. С задумчивым видом сделав глоток, Том заговорил:

— После окончания университета я вступил в Корпус мира. Сделал это ради забавы, по глупой прихоти. Отец надеялся, что я продолжу его дело, но особого интереса я не испытывал, у меня не было уверенности, что это именно то, чем я хочу заниматься всю жизнь. Работа в Корпусе мира давала мне время разобраться в себе и заодно не выглядеть лентяем. — Он усмехнулся. Свет горевших на столе свечей отражался в его глазах.

Джейн слушала Тома, затаив дыхание, стараясь не пропустить ни слова.

— Я уехал на два года в Африку. Не вдаваясь в подробности, могу сказать, что пребывание там изменило мои взгляды на жизнь. Как правило, люди воспринимают свой образ жизни как нечто раз и навсегда данное. Скажем, если я болел, то лекарства, еда и тепло были для меня само собой разумеющимися вещами, но я увидел, что для многих это непозволительная роскошь. Отсутствие надежды у людей повлияло на меня сильнее всего.

Я вернулся со страстным желанием стать миссионером, начал посещать занятия в семинарии. Мне это было интересно, Джейн. Впервые я понял, чего хочу в этой жизни. Но мне плохо давались иностранные языки. Я с горем пополам овладел разговорным французским, но читать и писать так и не научился. Долгие месяцы я мучился: зачем бог дал мне решимость сделать что-то и не дал сил достичь этого?

Непроизвольно Джейн дотронулась до его руки. Том перевернул кисть ладонью вверх и сжал ее пальцы.

— Однажды, когда я еще учился в семинарии, ко мне пришла подруга моей матери и со слезами рассказала, что ее муж алкоголик. Мы вместе молились за него. Я помогал ей советами, в конце концов встретился и поговорил с ее мужем. Сейчас они счастливы. После нескольких подобных случаев, когда мне удавалось помочь людям, я понял, что бог пытается сообщить мне что-то.

Том выглядел смущенным, оттого что, похоже, считал свои объяснения слишком простыми.

— Нет необходимости ездить по миру, чтобы увидеть нужду и страдания людей, — продолжил он. — Мои прихожане, конечно, имеют намного больше удобств, чем люди какого-нибудь африканского племени, но недостаток духовности не знает границ — ни географических, ни социальных, ни экономических. — Том молил ее взглядом о понимании. — Я ответил на твой вопрос?

Она молча кивнула. Да, он ответил на ее вопрос. Теперь, столкнувшись с суровой правдой, Джейн лучше понимала его. Как и то, что ей недоступна такая любовь к людям, а значит, она вряд ли сможет стать достойной спутницей его жизни.

Том посмотрел на часы и вздохнул.

— Может быть, отложим десерт на потом? Если мы не поторопимся, концерт начнется без нас.

Они едва успели к началу и, тяжело дыша после быстрой ходьбы, опустились на свои места.

Концерт оказался великолепным. Зрители восторженно аплодировали, а Том неоднократно пронзительно свистел в знак признания мастерства исполнительницы. Заметив широко распахнутые, полные удивления карие глаза Джейн, он наклонился и, пытаясь перекричать рев толпы, заявил:

— Не смотри на меня так. На церковной кафедре я не делаю ничего похожего. — Он подмигнул ей и, крепко обняв за плечи, прижал к себе.

Во время исполнения любовных баллад он брал ее руку и поглаживал большим пальцем ладонь. После одной из песен с весьма романтическим текстом свет прожекторов в зале постепенно начал гаснуть. Том наклонился к Джейн, провел пальцами по ее волосам и повернул к себе лицом. В полной темноте их губы встретились.

Он языком разъединил ее губы и начал с нежностью ласкать кончик ее языка. Стон наслаждения вырвался у девушки, когда она ощутила прилив страстного желания, желания зрелой женщины позволить обладать своим телом человеку, испытывающему не меньшее желание.

Они покидали концертный зал в плотной толпе других зрителей, что давало Джейн возможность крепко прижаться всем телом к Тому, а он, шагая позади девушки, держал ее обеими руками за талию, чтобы толпа не разделила их.

Время от времени его руки ложились на грудь Джейн. Эти случайные прикосновения будили в воображении девушки эротические фантазии, которые, как ей казалось, наверняка вызвали бы шок у сопровождающего ее поклонника. Но повернувшись, по его глазам она поняла, что Том вполне разделяет ее мысли.

Местом, выбранным ими для десерта, стал ресторан, знаменитый своими пирожными и тем, что официанты, принимая заказ, сообщали его на кухню, подражая голосами знаменитым оперным певцам. Тому удалось протиснуться к свободному столику, и чудесным образом через несколько минут им подали восхитительные пирожные и ароматный кофе.