— Да. — Губы ее дрожали, а руки тряслись, когда она положила их ему на плечи. — Да, да, да. — Слова, словно заклинание, с жаром срывались с языка. — Пусть это звучит глупо, смешно, но я действительно тебя люблю. Я все это время знала, что люблю тебя, но не хотела, боялась признаться себе в этом. — Она печально взглянула на него. — Это безнадежно, Том. Ничего не выйдет.

Он с силой прижал ее к своей груди и прошептал, зарывшись губами в ее волосы:

— Мы не должны позволить нашему чувству умереть.

— Но ты — это ты, а я — это я, и…

— Мы прекрасно дополняем друг друга.

— Я не могу быть женой священника.

— Откуда ты знаешь? Ведь ты никогда ею не была. Ты же сказала, что тебе понравились эти выходные.

— Выходные — еще не вся жизнь.

— У нас это будет на всю жизнь, дорогая.

— Да? Ты сможешь так долго терпеть меня? Я импульсивна, непочтительна и своенравна. У меня всего одно платье, которое прилично надеть в церковь, ты его сегодня видел.

Том рассмеялся, раскачивая ее из стороны в сторону.

— Ну, когда женщина начинает волноваться по поводу того, что носить, можно считать, что она согласна. Джейн, я доволен своей работой, но жизнь моя безрадостна. Ты понимаешь? Все в ней текло размеренно и чинно. Ты ворвалась в мою жизнь, как ураган, перевернула все вверх дном. Ты заставила меня почувствовать в себе силы, о которых я и не подозревал. Церковь, мои служебные обязанности порой угнетали меня, ибо ничего иного я не видел в жизни. Я все время среди людей, но мне не с кем было разделить часы одиночества. Ты не станешь помехой моей работе. Ты наполнишь ее новым содержанием, внесешь покой и равновесие в мой мир. Ты уже в моем сердце, но мне нужно, чтобы ты была и в моей жизни.

Он с нежностью поцеловал ее. Джейн не находила в себе сил сопротивляться, не могла не прислушаться к велению своего сердца. Супружеская жизнь с Томом таит неожиданности, но это будет настоящая жизнь. Без него она просто продолжит свое бессмысленное, безрадостное существование.

Конечно, быть его женой — не значит избежать неприятностей, разочарований и душевной боли. Но что такое супружеская жизнь, в конце концов? Возможно, многое против них, но они оба сильные люди и не привыкли отступать перед трудностями.

И они любят друг друга. И уж наверняка их любовь заслужила, чтобы кое-чем пожертвовать. Амбициями, например.

Ласковая настойчивость губ Тома заставила Джейн забыть обо всем на свете. Он оторвался лишь на мгновение, чтобы произнести:

— Джейн, ты выйдешь за меня замуж? Даю тебе тридцать секунд на размышление.

Из окна гостиничного номера открывался захватывающий вид на Елисейские Поля. Гирлянды лампочек, развешанные на деревьях, делали эту знаменитую улицу просто сказочной.

Джейн и Том на три дня превратились в жильцов роскошных апартаментов, заказанных для них Беном и Дорис в качестве свадебного подарка.

Стоя у окна, Джейн ощущала непонятное волнение и то развязывала, то снова завязывала ленты, стягивающие под грудью пеньюар.

Церемония их бракосочетания стала самым замечательным событием в ее жизни. В церкви, украшенной цветами, ярко горели положенные по обряду свечи. Сидящая в первом ряду Дорис потихоньку всхлипывала, пока архиепископ Бостона руководил церемонией, большая часть сценария которой была написана Томом и Джейн. Она не вписывалась в общепринятые каноны, за исключением клятвы в вечной любви, данной новобрачными.

Вопреки сложившимся традициям Том сам читал свадебную молитву, призывающую бога ниспослать им благословение на всю жизнь. Слезы блестели в глазах Джейн, когда она подставила губы для поцелуя, который навеки связал их сердца неразрывными узами.

Теперь же, ожидая, когда Том выйдет из ванной, Джейн превратилась в комок нервов, дрожа, словно те немногие оставшиеся на деревьях осенние листья, которые малейший порыв ветра грозил сорвать с ветвей. Она не знала, как себя вести, не представляла, что должна делать, хотя и побывала уже замужем.

Джейн предполагала, что в постели Том будет нежным и ласковым, но в то же время и слишком сдержанным.

Она же жаждала безрассудства в сексе. Только после развода с Хью Килманом Джейн поняла, что в их сексуальных отношениях не было ничего примечательного. Захочет ли Том пойти навстречу ее желанию найти разнообразие в сексе, отважится ли на подобный эксперимент?

Ведь прошло больше двух лет, как погибла его жена. Все это время у него не было женщин. К тому же Том священник. Вдруг ограничения в повседневной жизни, предписываемые его саном, окажут влияние и на его поведение на брачном ложе?

Если он окажется чересчур сдержанным или неловким, ей следует проявить терпение и не показывать своего разочарования. Она не хочет шокировать или обидеть любимого мужчину в их первую брачную ночь. Возможно, потребуется время, чтобы их сексуальная жизнь начала приносить взаимное удовлетворение.

Дверь ванной открылась, Джейн, сосчитав про себя до десяти, медленно обернулась. Через залитую лунным светом комнату Том приближался к ней… обнаженным.

Второй раз она видела его наготу, но теперь у Джейн пересохло во рту, и она, запинаясь, произнесла первое, что пришло в голову:

— Ты… оставил невыключенным свет.

Том улыбнулся, приблизился к ней и нежно стиснул руками ее шею, поглаживая большим пальцем губы.

— Я спешил увидеть тебя.

— О! — едва смогла произнести Джейн, нервно теребя пальцами ленты пеньюара и чувствуя, что пространство между их телами уменьшается с каждой секундой. — Разве тебе не холодно?

— Может ли мужчине, сгорающему от любви, быть холодно?

Его язык медленно скользнул по ее губам, оставляя на них влагу, затем, разомкнув их, проник в глубину рта. Казалось, не осталось места, которого бы он не коснулся, без всякого стеснения ища наслаждений.

Джейн почувствовала, как у нее слабеют ноги, и, ища поддержки, всем телом приникла к Тому.

— На тебе слишком много одежды, — с нежностью произнес он.

— Разве? — вырвалось у нее, глаза застилал туман, в ушах звенело.

— Угу. Позволь мне? — Он принял ее слабый стон за согласие и развязал ленту у нее под грудью. Пеньюар соскользнул к их ногам и остался лежать там бесформенной массой, похожей на белую пену.

Том что-то пробормотал, выражая одобрение ее со вкусом выбранной ночной рубашке. Кружева облегали идеальные по форме груди, соски казались круглыми тенями.

— Замечательно. — Руки Тома скользнули по ее груди. Лаская, он безотрывно смотрел на них, и страсть начинала туманить его глаза, по мере того как груди Джейн трепетали от наполнявшего их желания. — Я хочу поцеловать их. — Зажав пальцами затвердевший сосок, он легкими движениями начал ласкать его.

— Да, Том, да, — простонала Джейн.

Он не снял с нее ночную рубашку, а через кружева стал целовать ее грудь, нежно лаская языком возбужденные соски до тех пор, пока ногти Джейн не впились ему в кожу.

— О, сладостный миг, — с этими словами Том наконец освободил ее плечи от ночной рубашки, которая, соскользнув с груди, задержалась на талии. Он бросил взгляд на груди Джейн, и его голубые глаза, словно два бриллианта, заискрились любовью.

Сначала одна грудь Джейн, потом другая испытали на себе силу его страсти. Его губы захватили сосок, и он втягивал его во влажный и горячий рот, нежно теребя языком и заставляя твердеть и увеличиваться в размерах.

— О, какое наслаждение, — простонала Джейн.

— Ты восхитительна. — Его рука скользнула вниз по спине Джейн и медленным чувственным движением избавила ее тело от ненужной ночной рубашки.

Несколько раз глубоко вздохнув, Том сказал:

— Я хочу увидеть тебя. Кажется, я ждал этой минуты всю жизнь.

Он сделал шаг назад. Полными восхищения глазами он пристально смотрел ей в лицо, словно золотым сиянием обрамленное светлыми волосами. Затем его глаза скользнули по ее фигуре: покатым плечам и стройной шее, округлым грудям, увенчанным розоватыми сосками, изящной талии и пышным бедрам, длинным ногам.