Но Кэй уже не слышала его напутственных слов, не чувствовала пожатия его руки, не замечала завистливых взглядов бывших соперников, не видела растерянно-ошеломленной улыбки Ласло, отвечавшего за них двоих на поздравления членов жюри. В этот момент для нее существовало только худое, осунувшееся лицо Фабьена, которое она впервые увидела в кафе «Маргит». Только его карие глаза за прозрачными линзами очков, только его тихий голос, напевавший «Любовь это букет фиалок, любовь даже лучше, чем эти цветы»…

Она даже не заметила, как они с Ласло вышли из павильона, пересекли парковую аллею и, очутившись в шумном водовороте улиц, остановились возле афиши цирка шапито.

— Не зря мы все-таки поднимали бокалы за победу, — старательно делая вид, будто не замечает ее отрешенности от всего происходящего, бодро проговорил Ласло. — Может, поднимем их еще раз? Уж теперь-то мы имеем на это полное право.

— А прадедушка того шутника оказался прав… — бесцветным голосом сказала Кэй, глядя на афишу.

Ласло обернулся.

— Ну на то он и прадедушка, чтобы быть правым… У него ведь богатый жизненный опыт, — попытался пошутить он.

— Да, нам до него далеко, — тоже попыталась поддержать шутливый настрой своего спутника Кэй.

— Вот и хорошо. Есть время кое-чему поучиться. А заодно и пополнить список общих побед, — уже серьезно произнес Ласло. Он немного помолчал. Потом с тяжелым вздохом положил на ладонь Кэй билеты на самолет и, внимательно посмотрев Кэй в глаза, продолжил: — Но если ты хочешь продолжить этот список с другим мужчиной, я не обижусь. Наоборот, пожелаю вам обоим удачи. Хотя мне это будет нелегко… Я ведь знаю, как сильно ты его любишь и переживаешь из-за разлуки с ним.

Кэй отрицательно покачала головой и, не поднимая глаз, заставила себя произнести:

— Уже нет.

Ласло окинул ее одновременно недоверчивым и радостным взглядом.

— Нет? — живо переспросил он. — Это значит — не переживаешь?

— Это значит — не переживаю и не люблю.

— А это значит, что в Динан мы отправляемся все-таки вместе! — уже не скрывая своей радости, воскликнул Ласло, на всякий случай бросив на свою спутницу вопросительный взгляд.

Кэй, помедлив несколько секунд, утвердительно кивнула.

— Ну, конечно, вместе, как же иначе? Мы с тобой уже столько времени вместе, что по-другому и быть не может…

Да и не должно, добавила она про себя. Ты слишком много сделал и продолжаешь делать для меня, так что я просто не смогу ответить на это предательством… Даже если этот проклятый ботаник вместе со своими злосчастными фиалками будет преследовать меня везде и всюду, словно непрекращающееся наваждение… Даже если мне суждено встретиться с ним вновь в Динане… Даже если эта встреча заставит меня вспомнить наши ночи и дни и забыть его трусливое бегство… Даже если она заставит меня снова потерять голову от любви, чувство благодарности к тебе вернет мне ее… Потому что я умею быть благодарной… А вот предательницей я не была никогда и уверена, что не доведется…

Наверное, я не прав, что навязываюсь Кэй не только в попутчики, но еще и в спутники жизни… Ведь она отвечает согласием только из чувства благодарности, думал Ласло, пристально разглядывая ее лицо. И даже если я спросил бы ее, согласна ли она выйти за меня замуж, то вряд ли получил бы отказ. Ведь она считает, что многим обязана мне, в том числе и этим конкурсом, и поездкой в Динан. Хотя вполне возможно, что для меня она окажется роковой. И все же я рад, что Кэй удастся побывать в этом городе… даже сам не знаю почему. Может, это тоже своеобразное чувство благодарности, а может, какое-то другое, в котором я пока не решаюсь признаться даже себе.

После утренних часов, проведенных в дороге, яркое солнце Динана казалось Кэй совсем не жгучим, как жаловался Ласло, а теплым и приветливым, как будто оно только и поджидало их приезда, чтобы наконец-то показаться из-за туч.

Они неторопливо шли по узким улицам мимо каменных домов, не похожих один на другой ни расцветкой фасадов, ни архитектурным стилем, обмениваясь время от времени многозначительными взглядами.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — Ласло первым нарушил затянувшееся молчание.

— Если ты имеешь в виду нашу победу в конкурсе… вернее ее недосягаемость для нас, тогда да.

Ласло утвердительно кивнул.

— Точно. Здесь нам первое место не по плечу.

— Конечно, — улыбнулась Кэй. — Ведь пьедестал почета обычно бывает гораздо ниже плеч.

Ласло удивленно хмыкнул.

— Ты еще и остришь. Лучше посмотри, какое здесь архитектурное пиршество! И это только обычные жилые дома. А теперь представь себе, как выглядят музеи. Подобрать каждому из них соответствующее оформление будет трудно.

Еще труднее не думать в это время о Фабьене, мысленно добавила Кэй, а вслух сказала:

— Главное, вовремя делиться пришедшими на ум идеями, чтобы они не потерялись в потоке новых впечатлений, а потом выбрать из них самые лучшие. Только и всего.

— Мне бы твою уверенность. По-моему, с приездом в этот город у тебя ее больше, чем нужно.

Кэй улыбнулась, сделав вид, будто не поняла намека.

— Тогда лови момент и прислушивайся к моим советам. Например, сейчас я уверена, что персонал отеля не оценит твои попытки освоить французский за два дня, так что обращайся к ним лучше на английском.

— Думаешь, твои попытки были более успешными? — иронично бросил Ласло, распахивая перед ней дверь отеля.

Кэй с интересом огляделась: интерьер был выдержан в мягких, светло-зеленых тонах. Обои в широкую полоску, деревянная лестница с узорчатым ковром, за высокой стойкой пожилой портье в белой рубашке и галстуке-бабочке.

Кэй остановилась напротив него, бросив выжидающий взгляд на Ласло. Тот дружелюбно улыбнулся сотруднику отеля и, сосредоточив напряженный взгляд на его бабочке, принялся старательно объяснять ему по-французски, кто они такие и почему мэрия Динана должна была забронировать им номер.

Некоторое время портье так же старательно вслушивался в произносимые Ласло фразы, а потом, остановив их поток досадливым жестом, спросил по-английски:

— Вы участники конкурса? Кэйталин Сонди и Ласло Келети из Венгрии, верно?

Кэй весело рассмеялась, утвердительно кивая.

— Да, это мы, — подтвердила она тоже по-английски и, победоносно взглянув на своего спутника, продолжила уже по-французски: — И приехали мы за первым призом. Говорят, он того стоит.

Портье прикрыл глаза в знак согласия.

— Несомненно. Победителю причитается кругленькая сумма. А вы что, будете участвовать в конкурсе вдвоем? — удивился он.

— Нет, только я, — сказала Кэй. — Но призовые деньги будем делить на двоих. Этот месье — мой помощник.

— И вы надеетесь остаться друзьями после дележа? — недоверчиво поинтересовался портье.

— Даже больше чем друзьями, — многозначительно понизив голос, сообщил Ласло.

Портье присвистнул.

— Тогда тем более. Споры по поводу траты денег не способствуют укреплению отношений.

— Только не наших, — с шутливой непринужденностью возразил Ласло. — Такая мелочь, как деньги, их никогда не разрушит.

— Возможно. — Портье философски пожал плечами. — Только эту мелочь нужно еще заработать… Не хочу вас огорчать, но ваши шансы на победу ничтожны. Слишком сильные соперники. Особенно наш…

— Ваш — это житель Динана? — уточнил Ласло.

— Француз, — с гордостью произнес портье и, сделав паузу, поучительным тоном добавил: — Каждый француз всегда добивается того, чего хочет.

Ласло иронично хмыкнул, нервно потеребив ремень дорожной сумки.

— Возможно. Вот только не каждый знает, чего именно он хочет. Точнее кого, если речь идет о женщинах, которых он добивается.

— Точно так же, как и некоторые наши соотечественницы! — вспылила вдруг Кэй. — Особенно те, что владеют цветочными фирмами. Так что не упражняйся в остроумии, лучше потренируй мускулы.

Она сунула ему в руки свои дорожные сумки и, не говоря больше ни слова, устремилась к выходу. Мужчины проводили ее долгим взглядом.