— Вот еще, за семь верст киселя хлебать, — раздраженно буркнула Дин Беллвуд и покосилась в сторону дома бабули Джесс, рядом с которым Дэн и Мэган, по всей видимости, решили поиграть в «последний день Помпеи». — Эй, Дракончик, Колокольчик! Кончайте резвиться! — крикнула она детям. — Когда бабуля Джесс выставит мне счет, я продам вас цыганам!

— Дин, ну разве можно так с детьми? — с осуждением покосилась на нее подруга.

— С этими — можно, — убежденно ответила Дин. — Да не могу я никуда поехать, Нора. Мне их просто некому оставить.

— Лесли сказал, заказчики очень богаты, так что за ценой не постоят. Да и дел там — заменить пару винтиков.

— Ты-то откуда знаешь? — хмыкнула Дин, вытерев со лба капельки пота, смешавшиеся с машинным маслом. — Можно подумать, Элеонор Райли разбирается хоть в чем-то, кроме того, за что Отелло убил Дездемону.

— Да ну тебя, — обиженно покосилась на Дин Нора. — Я думала, тебе нужны деньги.

— Ну ладно, — смягчилась Дин. — Конечно, мне нужны деньги. Но куда я дену детей? У тебя репетиция, бабуля Джесс погружена в вечный сон, который могут нарушить только крики: «Пожар!» или «Грабят!». А буйный норов моих детишек ты и сама неплохо знаешь.

— Неужели больше некому позвонить? — поинтересовалась Элеонор у подруги.

— Дай-ка подумать… — Дин покрутила в руках гаечный ключ и попыталась включить воображение. Нет, с ее шалопаями не захочет сидеть никто из знакомых. Остается только бабуля Джесс, если, конечно, дети не засыплют ее забор землей раньше, чем она успеет проснуться… — Мэг, Дэн, муравьев вам в штаны! Прекратите закапывать бабулю Джесс!

Мэгги и Дэн — большеглазая девчушка и курносый мальчуган — посмотрели в сторону мамы и поняли, что она настроена отнюдь не шутливо. Мэгги спрятала за спину лопату, а Дэн принялся ковырять носком ботинка свежеразрытую землю, делая вид, что уж кто-кто, а он тут совершенно ни при чем.

— Ладно, видно придется все-таки оставить моих бесенят соседке… — мрачно констатировала Дин. — Надеюсь, к моему возвращению Лайтфорд не превратится в руины… Спасибо, Нора. И Лесли передай спасибо, что подкинул мне работенку. Сказать по правде, в Лайтфорде не так уж много заказов. А выбраться куда-то для меня — настоящая проблема… Ну, я пойду. — Дин тряхнула головой, и из-под потертой джинсовой кепки выбилась прядь огненно-рыжих волос. — Надо еще успеть сварить бабуле Джесс крепкий кофе, чтобы она не проспала светопреставление, которое устроят мои детишки.

— Удачи, — улыбнулась Нора и помахала рукой вслед Дин, направившейся к дому соседки.

Ох и трудно же ей приходится одной… — мысленно вздохнула Элеонор Райли. А все-таки Дин держится молодцом. Не всякая женщина смогла бы поднять двоих детей, тем более таких особенных, как Мэган и Дэниел. Но Дин, которая переехала в Лайтфорд всего-то год назад, показала всем местным домохозяйкам, что и такое возможно. Правда мало кто знает о том, чего это стоит Дин Беллвуд. Ведь сама она ужасно скрытная натура.

— Хочешь сказать, что бросишь меня на произвол судьбы со сломанным джакузи? — с шутливым неодобрением покосился на жену Виктор.

Клементина вяло повела плечиком и запахнула раскрывшийся пеньюар, как будто в их дом, оснащенный теплопакетами и кондиционером, хотя бы раз осмелился заглянуть холод.

— Не драматизируй, Вик, — зевнув, произнесла она и открыла дверцу шкафа. — Лучше подскажи, что надеть. И вообще, было бы странно, — продолжила она, небрежно раздвинув вешалки с платьями, зашуршавшими, как ворох осенних листьев под ногами, — если бы ты оставил меня наедине с сантехником… Сам знаешь, что из этого может выйти.

— Что именно? — игриво поинтересовался Виктор Гудроу и, свесившись с дивана, протянул руку и легонько ущипнул жену чуть выше талии. — Наверное, что-то страшное, а?

— Вик!.. — Клементина раздраженно шлепнула его по руке и продолжила исследовать свой гардероб. — Мне не до шуток. На благотворительном вечере я должна поразить всех роскошью и изяществом. Ты же хочешь, чтобы тебе все завидовали?

Виктор пожал плечами. Скорее он хотел, чтобы все завидовали ей, Клементине. Но его жена, увы, была не менее тщеславной, чем он сам, а потому ему пришлось ответить так, чтобы не задеть ее самолюбие.

— Дорогая, во что бы ты ни оделась, мне все равно будут завидовать.

— Спасибо, милый, — краешком губ улыбнулась польщенная Клементина. — Как насчет этого? — Она выудила из шкафа вешалку с новеньким платьем от Марио Гольдано — эксклюзивной моделью, покупка которой едва не стоила Клементине дружбы с Мэри Скотт, надеявшейся приобрести себе это же платье. — По-моему, простенько, но с большим вкусом.

Вик щелкнул языком и вяло покачал головой.

— По-моему, слишком уж вычурно для благотворительного вечера. Надень что-нибудь попроще. Твой серый шерстяной костюмчик подходит для этого как нельзя лучше. Особенно, если на нем будет красоваться янтарная брошь, которую я подарил тебе на прошлое Рождество.

Клементина на секунду задумалась. Виктору показалось, что он слышит, как в ее маленькой головке щелкнула машинка, с помощью которой его жена обычно просчитывала производимый на публику эффект.

— Неплохо придумано, — вынесла вердикт Клементина и впервые за утро наградила мужа улыбкой. — Как это у тебя получается? Я, бывает, полдня брожу по своей гардеробной комнате и не могу выбрать одежду. А ты только представишь — и все получается.

Вик пожал плечами.

— Когда-то я хотел стать модельером, но папаша сказал, что выгонит меня из дому, если я стану голубым. Для него эти слова были синонимами. А я прямо-таки мечтал, что буду заниматься одеждой, как моя покойная мать. Так нет же, пришлось учиться на экономиста. Хорошо еще, что Генри Гудроу не знал, что в ущерб своему обучению я бегал слушать лекции по истории религии и брать уроки живописи… Знаешь, мне всегда казалось, что экономика — это невыносимая скучища.

Вик хотел сказать что-то еще, но, подняв глаза на жену, понял, что Клементина совершенно его не слушает. Мыслями она была уже на благотворительном вечере и наслаждалась завистливыми взглядами своих менее привлекательных и не столь изысканно одетых подруг.

— Сейчас примерю костюмчик и поеду помогать Мэри, — бросила Клементина Вику. — Когда придет этот твой сантехник?

— Как только сможет, — сообщил Вик, зарываясь носом в мягкую подушку. — Надеюсь, этот тип не будет таким мерзким, как тот, что был у нас в прошлом месяце. Терпеть не могу, когда пахнет потом и грязь под ногтями. Фу-у… — Лицо Виктора сморщилось. — Аж мурашки по коже…

— Главное, чтобы он не изуродовал нам джакузи и не слишком тянул с работой. Ну все, пока! — Клементина сложила свои пухлые губы трубочкой и изобразила поцелуй. — Встретимся на вечере. Я знаю, ты наверняка пропустишь самую интересную часть, но я все равно буду тебя ждать… Ох, чуть не забыла… — обернулась она, стоя на пороге двери. — Кит звонил. Сказал, тебе надо подписать пару каких-то мелких счетов. Так что он тоже заедет на вечер.

Вик кивнул и снова, как это часто бывало, когда он вспоминал о компании отца, почувствовал себя виноватым. Впрочем, он не считал компанию своей даже тогда, когда унаследовал ее. Он бы с радостью от нее избавился, но отец слишком хорошо его знал, так что предусмотрел этот вариант, составив завещание таким образом, что ни сын, ни его жена не смогут продать компанию до тех пор, пока у них не родится первенец. До тех пор они могут лишь пользоваться деньгами, которые приносит компания, расширять ее или, наоборот, уменьшать — это уж, как им вздумается…

Надо сказать, что с первенцем Клементина не очень-то спешила.

— Послушай, Вик, — говорила она мужу всегда, когда заходила речь о ребенке. — Мы еще молоды и не нагулялись. Мне рано терять фигуру и приобретать преждевременные морщины, а тебя, по-моему, не очень-то радует перспектива слушать каждую ночь кошмарные детские вопли.