Все персонажи этой книги – вымышленные, так же как и сюжет; любое сходство с реальными людьми или событиями является случайным. География – также плод воображения автора. Глар и ее устье напоминает скорее бухту в Коннемарах, чем какое-либо место на побережье в графстве Корк. И хотя в этом графстве есть Пэссидж-Уэст, а в графстве Уотерфорд – Пэссидж-Ист, Пэссидж-Саут придумала я сама. Так же как Данкреа, Трианак и Дейнгин.

Географические названия – главным образом гаэльские слова. Дейнгин – крепость, Глар – ил, Данкреа – обиталище крачек. В то же время Дейнгин – это ирландский эквивалент Дингла. Что устанавливает приятную (во всяком случае, для меня) связь с Рекальдо.

Эта книга не увидела бы свет без дружеской поддержки моего мужа Джона, детей и внуков, которые постоянно являются источником моей силы и радости, но особенно в последние полтора года. И я возвращаю им свою любовь и благодарность.

Я признательна мастеру [1]и членам совета колледжа Святого Петра в Оксфорде за их радушие в тот период, когда я писала черновой вариант «Хождения по водам». Еще я хочу поблагодарить своих друзей в Ирландии: Теда и семью О'Дрисколл, Гардай Сиран Смит и Пэт Флахерти. В Оксфорде: Джейн Джонс из отделения глухонемых приюта Редклиф, юристов Шелли Крэншоу и Дороти Флуд, моего сына Оскара О'Коннора и яхтсмена Тима Гудфеллоу за помощь и технические советы. Если же я чего-то не поняла, то это исключительно моя вина. Особенная благодарность Колу Моретону за то, что он предложил фамилию Рекальдо.

Относительно полиции или гарда сиочана – здесь автор в угоду сюжету позволила себе вольности. И пусть мои консультанты не чувствуют за это ответственности, те, кто любит точность и правдоподобие, простят. То же относится к медицинским проблемам, которые описаны скорее с точки зрения больного, чем врача.

И наконец, моя горячая благодарность Рут, моему издателю Франческе и Крису за их постоянную помощь и поддержку.

– Я заметил ее, когда подошел сюда вчера ночью, – сказал Джон Спейн, – но не придал особого значения. Ее частенько можно было увидеть здесь, у того чахлого дубка, особенно в отлив.

Иногда американка стояла, прислонившись к дереву, и курила, томная и изящная, словно балерина. Ему нравились не только ее красивое лицо и гибкая фигура; во всем ее облике было нечто радующее глаз. Старческая дальнозоркость придавала окружающему миру некоторую нереальность, силуэт женщины казался слегка размытым. Эксцентричная манера одеваться только добавляла ей очарования. Длинные свободные просвечивающие платья. Тусклые тона, без всякого рисунка: синеватые, зеленоватые. Иногда она была в белом.

– Она накидывала на голову шаль, – внезапно вспомнил он. – Наверное, чтобы защититься от сырости… от морского бриза. – Старик на мгновение запнулся и потер шею корявой ладонью. – Скорее всего меня сбил с толку свет. Мне даже в голову не пришло… – Он словно бы впал в ступор, а когда снова заговорил, казалось, хотел убедить себя самого в том, что видел. – Я вышел на рыбалку немного раньше обычного, предрассветный туман еще не рассеялся. Она выглядела как на картинке из книги или как в фильме. – Он грустно покачал головой, – Потрясающе красивая в этом загадочном розовом мареве. – -И, словно бы устыдившись, что впал в поэтическое настроение, поднял глаза на полицейского и насупился.

Сержант Рекальдо, храня тягостное молчание, ждал что Спейн скажет дальше.

– Я заглушил мотор и, отдав лодку на волю течению, раскурил трубку и стал любоваться восходом. Не часто выпадают такие деньки, а когда случаются, хочется получить как можно больше удовольствия. – Старик закрыл глаза и глубоко вздохнул. – И вот когда огибал поворот, – его вытянутая рука обозначила контуры берега, – я ее и увидел. Вся как будто пронизанная светом, она возникла из тумана. Дымка словно обволакивала ее. Поначалу я не поверил глазам. Прости, Господи, решил, что она идет по водам.

Там, где у прибрежной деревушки Пэссидж-Саут полноводная река Глар открывается ласковым объятиям моря, она достигает в ширину трех четвертей мили. Игривые волны кружат у скалистых камней, и в этом месте лучшая рыбалка – на поверхности воды пляшут множество вешек, которые обозначают скопления омаров, и на них, как на миниатюрных флагштоках, развеваются изодранные и растрепанные от постоянных ударов ветра значки. По выходным молодежь пользуется ими как водной трассой слалома, маленькие верткие водные мотоциклы шныряют между древками, словно взбесившиеся летучие мыши.

Стояла середина сентября. После нескольких дней дождей и неугомонных порывов осенних ураганов во вторник с утра прояснилось, хотя похолодало, и каким-то чудом хорошая погода продержалась до полудня.

На вершине возвышающегося над водой рифа стоял сержант Фрэнсис Ксавье Рекальдо – единственный представитель полицейских сил в Пэссидж-Саут, музыкант-любитель и начинающий писатель (он пробовал силы в жанре путевых заметок) – и смотрел на море. Сильный бинокль он навел на окрашенное в синий цвет рыболовное суденышко у дальних островов, двигавшееся так, будто рыбак решил поиграть в прятки.

Прошло несколько секунд, и рация начала потрескивать. Рекальдо поднес аппарат к уху, выслушал сообщение и ответил:

– Ясное дело, водит нас за нос. Смотри, сейчас появится у тебя на виду… Вот уже обходит оконечность острова. Засек? Ладно, встретимся, как договорились. – Он прервал связь и прицепил рацию к поясу.

Рекальдо – Фрэнк для друзей и Эф Ка для тех, кто считал его таковым, – был ростом выше шести футов четырех дюймов и обладал колоритной внешностью своих испанских предков. Густые черные волосы отливали синевой, над голубыми глазами нависали тяжелые веки с темными ресницами. Чувственный рот гармонировал с орлиным носом. Его сдержанность порой странным образом граничила с застывшей неподвижностью. Крайне церемонный, он отличался необыкновенной обходительностью. Ему никогда не изменяли хорошие манеры, но светская болтовня тяготила – Рекальдо не обладал даром легко сходиться с людьми. В целом женщины находили его привлекательным, мужчины – не слишком, поскольку он никогда не горел желанием поддержать компанию. В провинции офицеру правоохранительных органов пристало проявлять скрытность. И уж в чем, в чем, а в болтливости Рекальдо никто бы не упрекнул. Какая бы информация к нему ни попадала, он надежно хранил ее. С работой справлялся успешно и был всегда доступен, если не сказать подчеркнуто дружелюбен.

Дело шло к полудню. Рекальдо вел наблюдение с рассвета и чувствовал, что немного устал. Он поднялся на большую гладкую скалу и подставил лицо солнцу. Тремя годами раньше, в возрасте тридцати восьми лет, с ним после азартной партии в сквош случился сердечный приступ. Упал как подкошенный. Среди вероятных причин – стресс и шестьдесят сигарет в день. Плюс гены – его отец умер от инфаркта в пятьдесят пять. Операция по шунтированию прошла успешно, но болезнь положила конец как его стремительной карьере в управлении Гарды в Дублине, так и браку, который, впрочем, и без того в последние годы трещал по швам. По иронии судьбы Рекальдо, против собственных ожиданий все-таки начав выкарабкиваться, понял, что хочет одного: спрыгнуть с нескончаемой ленты карьерного конвейера и полностью изменить образ жизни. Этот порыв оказался настолько силен, что он немедленно подал прошение о досрочной отставке. И, ясно давая понять, что никакие уговоры на него не повлияют,даже не посоветовался с женой. Не удивительно, что это переполнило чашу терпения Шейлы. Их развод стал одним из первых местных разводов по новому законодательству. Они решили разъехаться, и только после этого до Рекальдо дошло, что причитающихся ему пятидесяти процентов от накопленного в браке состояния не хватит даже на скромное жилище отставника, не говоря уж о доме, который он мечтал построить на родовых землях неподалеку от Дингла. Он ломал голову, как же поступить, пока приятель не подсказал насчет работы в Пэссидж-Саут, деревне, расположенной хоть и не в его любимом Керри, но все же поблизости, в графстве Корк.