– А вы не спешили, – проворчал Коффи.

– Туда добрых четырнадцать миль, – мягко возразил Рекальдо. – И еще подождал, надеялся, что хозяева вернутся.

– Он или она? – хмыкнул Макбрайд, но сержант не обратил внимания.

– Может, было лучше сгонять на лодке, раз это так далеко по дороге, – усмехнулся Коффи. – О'Дауд нам сообщил, что ваше судно стоит рядом с этим домом. Полагаю, он вам попался навстречу. Парень, по-моему, что-то крутит. Завтра мы снова его допросим. Надо докопаться до сути их отношений. Что-то он все-таки недоговаривает.

– Многое недоговаривает, – поддакнул Макбрайд.

– Есть сведения от патологоанатома? – спросил сержант и встревожился, заметив, как переглянулись детективы. Ему ответил Коффи.

– Пока только предварительные. Заключение о вскрытии будет готово завтра утром. Но это, безусловно, убийство. Насильственный секс. Удар в область желудка. Кровотечение. Хотя не обязательно в такой последовательности. Подробности получим утром. А пока молчите в тряпочку. Никакой информации для прессы. Договорились? – добавил он, хотя не сказал ничего такого, о чем бы Рекальдо уже не знал.

– За кого вы меня принимаете? – вспыхнул сержант.

Коффи мрачно покосился на него, а Макбрайд изогнул бровь, словно говоря: а хочешь знать? Рекальдо подумал: «Сколько же они от меня скрывают?» Но прекрасно понимал, что, стоит на них надавить, ему ответят: сам того хотел – держаться в стороне от расследования.

– Я вам нужен завтра? – сдержанно поинтересовался он.

– Конечно, – вежливо ответил суперинтендант. – Кроме всего прочего, вам необходимо допросить владелицу галереи. И не забудьте про парочку Суини.

– Ну ладно, Эф Ка, мы отбываем, – нетерпеливо бросил инспектор. – До завтра.

– Пресс-конференция завтра в половине девятого, – объявил Коффи. – Вход свободный. – Его тон стал мягче. – У вас был долгий день. Поезжайте домой, поешьте. Не обижайтесь, у вас совершенно измотанный вид.

– Кто будет присутствовать на вскрытии?

– Я. Доктор Морроу планирует провести его рано утром.

– Если возникнут вопросы, отвечайте, что утром будет заявление для прессы, – добавил Макбрайд. – Что-нибудь сочиним. У вас-то самого есть какие-нибудь проблемы?

– Пока нет. – Рекальдо посмотрел на расчистившееся небо, опустил глаза на детективов – те усаживались в машину – и невинно заметил: – Пройдусь, пожалуй, под парусом. Нагуляю аппетит.

Макбрайд расплылся в улыбке.

– Как-нибудь покатайте и нас с ветерком на своей яхте. – По его гримасе Рекальдо понял, что Весельчак успел расписать детективам, какой убогий у него ялик.

Сержант рассмеялся:

– Боюсь, мы все не поместимся. Я запру ворота. – Он помахал рукой, шагнул вслед за автомобилем и, когда тот проехал закрыл створки и повесил замок. А сам с досадой размышлял что еще наболтал О'Дауд, кроме того, что указал место, где стоит его суденышко. Наверняка сообщил, что Спейн учил его ходить под парусом. А еще? О Крессиде? Рекальдо не сомневался, что Весельчак выдал все, что знал о его делах и переживаниях. Черт бы его побрал!

Сержант проследил, как скрылись задние фонари машины, и направился к берегу, но не туда, где стоял его ялик, а в противоположном направлении – по береговой полоске, примыкавшей к саду Олд-Корн-Стор. Там в реку выдавалась узкая коса, которая и скрывала с той стороны дом от соседей. Почва была топкой, по пути Рекальдо вспугнул несколько болотных птиц. Он не знал, кто владеет этой землей – ограды никто не построил. Но в ней и не было надобности: ботинки сержанта все глубже и глубже проваливались в трясину. К чему тут заборы?

Он миновал примыкающий к саду миссис Уолтер луг, повернул от реки и пошел по соседнему полю, пока слева не показалась дымящая труба. Рекальдо направился в ее сторону, но наткнулся на заросли разросшейся фуксии, за которыми простирались грядки с хилыми вилками капусты. Сержант в растерянности остановился. Перед ним был дом О'Дауда, к которому если он и подъезжал, то только со стороны дороги.

Для жилища холостяка и дом, и участок показались сержанту довольно аккуратными, хотя в сад забрели пять-шесть коров и теперь паслись у самой стены. Рекальдо отогнал их прочь и постучал в дверь. Никто не ответил, но он и не ждал, что дверь отворят. Сержант обошел здание, хотел было заглянуть в окна, но они оказались занавешены. Вернувшись назад, он поднял глаза на слуховое окошко, выходившее на бухту. Конек крыши был низковат для комнаты на втором этаже, если только с этой стороны дома первый этаж не возвышался под самый скат. Но это казалось маловероятным. Рекальдо не сомневался, что внутри дом такой же унылый, как и снаружи. Но он пришел сюда не для того, чтобы судить об отделке и архитектуре. Сержант быстро огляделся, заметил деревянную садовую скамью, подтащил к стене и поставил на торец, заклинив между стеной и водосточной трубой. Осторожно взобрался на нее и с этой ненадежной опоры сумел дотянуться до крыши. Благодаря длинным рукам изловчился ухватиться за подоконник и вскарабкался по черепице на уровень окна.

Взгляду не мешали ни ставни, ни шторы, но, как он ни напрягал зрение, не заметил в маленькой комнатушке никакой мебели. Помещение было не больше пяти-шести квадратных футов и, очевидно, использовалось в качестве кладовки. Вдруг сердце Рекальдо гулко забилось. На голом дощатом полу лежало несколько коробок. Но не они заинтересовали сержанта. Внутри на подоконнике кто-то оставил бинокль. Рекальдо повернулся и обнаружил, что окуляры направлены на террасу Эванджелин Уолтер. За ней подглядывали.

– Боже праведный! – пробормотал он и глубоко втянул в себя воздух. Разжал руки, медленно сполз по крыше на торец скамейки и мягко спрыгнул на землю.

До чего же он был глуп и слеп! Недаром О'Дауд производил впечатление непорядочного человека. Выходит, он следил за соседкой. Или за ее гостями. Зачем? Сплетничал или таким образом разжигал свою похоть? Одно не исключало другого, но что интересовало Весельчака в первую очередь? Поговаривали, что Эванджелин Уолтер имела массу поклонников и со многими заводила интрижки. С женатыми мужчинами, с местными, даже с такими, у кого были дети. Но обязательно с обеспеченными. Например, с Майклом Хасси. О'Дауд тоже подходил под эту категорию. Однако он был холостяком, и его поведение не вызывало таких пересудов. Слыл дамским угодником, но настолько хитрющим, что его не сумела захомутать ни одна красотка. Удобная персона для миссис Уолтер – можно вполне появляться на людях, если она крутила роман с другим, но хотела уберечь от молвы очередного избранника. Или не скомпрометировать себя.

Спейн? Не похоже. Он небогатый, надломленный жизнью старик. Суини? Но Суини тоже уже не богат и совсем не удачлив. Кого могло бы заинтересовать, если бы миссис Уолтер закрутила с ним роман? Никого, ответил себе Рекальдо. Разве что его жену и ее любовника. Вот они бы пришли в полный восторг. Рекальдо не мог отвязаться от этой мысли. Суини и Уолтер были вместе на яхте. Втроем, считая О'Дауда. Гила отдали Спейну. Он сам в это время плыл в Трабуи. Положеньице. Но где же, где в это время находилась Кресси? И где она теперь? В какой-то момент она побывала в том проклятом саду. Когда именно? Ее лицо так и стояло перед глазами Рекальдо, пока он усилием воли не направил растревоженные мысли в иную сторону – стал снова думать об О'Дауде.

Вот еще одна загадка: по его собственному признанию, Весельчак уезжал в Дублин или по крайней мере куда-то отлучался. А где в это время оставались остальные? В саду? Была ли в их компании Кресси? Рекальдо в этом почти не сомневался, потому что нашел в саду ее гребенку. Однако в какое время? В его мозгу возникали мучительные картины, и все страхи снова выплыли на поверхность.

Допустим, Спейн тоже видел ее там. Рекальдо представил их вместе: Спейна, Суини и Кресси – у Эванджелин Уолтер. А О'Дауд смотрел в бинокль из своего наблюдательного пункта.

– Господи! – простонал он. Один из них совершил убийство. Спейн сочинил правдоподобную историю. Он хотел кого-то выгородить. «Но только бы… не Кресси! Не мою любимую». Она часто повторяла, что Спейн ей как отец – хорошо к ней.относится, заботится, оберегает. Рекальдо вспомнил слова суперинтенданта и вздрогнул. Кровотечение вследствие насильственного полового акта. И от облегчения чуть не рассмеялся. Значит, Кресси ни при чем. Но почему она прячется? Видела, как кто-то убил Эванджелин и пытается оградить этого человека от правосудия? Мужа? Джона Спейна?