Как будут жить дальше родители Мелоди? Одну минуту, две минуты, пять, десять, час, день, неделю, всю жизнь… Ведь полиция в реальности приходила к ним домой и вылила этот кошмар на их голову. Неужели мой муж сделал это? Я сглатываю слюну.

— Значит, вы вернулись домой не позже десяти, — повторяет О’Шиа.

— Все верно, — говорит Пол.

И никакого колебания, никаких признаков того, что он сомневается, переступать ли эту черту.

На какую-то безумную долю секунды мне хочется вскочить, закричать, что он врет, и приложить руку к его обвинению. В моей голове проносится образ Пола, которого Уайт скручивает над кофейным столиком, блеск надетых на него наручников, но я так ничего и не произношу. Я смотрю на свое обручальное кольцо и чувствую, как оно врезается в палец.

Уайт засовывает ручку в блокнот с дешевой обложкой.

— Ну что ж, похоже, мы закончили.

Я удивлена, что могу встать на ноги и отпереть замок и что мои пальцы при этом не дрожат. Пол стоит позади меня на пороге нашего дома, и мы вместе смотрим, как полицейские уходят по дорожке. Он кладет руку мне на плечо — жест руководителя. Я захлопываю дверь, мы не отрываем глаз друг от друга.

Первый раз мы увидели этот дом, когда нас привел сюда агент по недвижимости. На улице накрапывал дождь, канал казался грязным пятном за густыми деревьями. После обхода всех этих голых, запущенных комнат мы решили сесть в машину, чтобы немного подумать наедине. Мы стояли возле груды старых писем и вдыхали влажный воздух. Я уже тогда поняла, что это наш дом, что мы можем переделать его и прожить здесь счастливую жизнь. «Он тебе нравится, правда?» — негромко спрашивает Пол, заметив, как я восхищенно смотрю на высокие потолки, и я перевожу взгляд на его ожидающее лицо. Да, дом мне действительно понравился.

Но сейчас все изменилось.

Пол прижимает палец к губам и подмигивает мне — медленно, с каким-то намеком. Он направляется в кухню и открывает бутылку пива, словно празднует конец трудной рабочей недели.

У нас с Полом есть свой тайный язык, у большинства пар он есть. Это не просто слова и выражения, это еще и жесты. Однажды в Майами мы увидели женщину, прическа которой напоминала утиное гнездо. Ее волосы, окрашенные в разные оттенки коричневого, торчали, как перья на хвосте утки, над одним ее ухом, а черная прядь над другим ухом была похожа на клюв. И теперь, когда кто-нибудь из нас видит странную прическу, то поворачивается к другому и толкает его локтем, а тот кивает в знак согласия или мотает головой. А еще у нас есть это его подмигивание.

Около двух лет назад к нам в гости пришли несколько приятелей. Кажется, некоторые называют это званым ужином, но меня эта фраза коробит: она звучит слишком уж формально и пафосно для меня с моим незнатным происхождением. К тому же я не умею готовить и лучше ориентируюсь в рядах с замороженными продуктами в супермаркете, чем на овощном рынке. Поэтому я быстро сварганила запеканку и постаралась не сильно украшать ее, чтобы никто не питал особых иллюзий.

Пришел Лекс, соблазненный намеком Пола, что Элен, моя напарница по теннису, «как раз в его вкусе». Бен, актер и друг Пола, как раз вернулся из Лос-Анджелеса и порадовал нас своим редким визитом. С соседней улицы пришли Сара и ее муж Фил. Явился Джон, вооруженный новозеландским здоровым напитком, содержащим морские водоросли. А еще была Джесси, опоздавшая на два часа. К счастью, мне не пришлось много готовить, потому что Бен сидел на особенной диете, чтобы «помещаться в экран телевизора» (он получил роль в американском ситкоме), не ел углеводов после шести, не пил спиртного и каждый день по два часа занимался с персональным тренером. Джесси вообще ничего не ела, а только пила. Фил съел по три порции всего, повторяя, как все это вкусно, в то время как Сара закатывала глаза. Ох, а еще я тогда забыла, что Элен вегетарианка.

Для начала мы опустошили бутылку шампанского, чтобы отпраздновать то, что наконец собрались вместе. Помню, что у Джона заплетался язык от его здорового напитка. Потом Лекс с Элен начали играть в «Камень, ножницы, бумагу». Я подумала, что таким образом Лекс хотел прикоснуться к ее руке и открыто продемонстрировать свои намерения, но это выглядело забавно, и мы с Филом последовали их примеру, а игра Бена и Джесси вскоре свелась к тычкам под ребра. Количество пустых бутылок от вина увеличилось. Потом, чтобы отпраздновать что-то еще, не помню даже, что именно, Пол открыл следующую бутылку шампанского. Мы начали говорить громче, становилось все веселее, как обычно и происходит, когда пьянеешь. Лекс показал Элен несколько танцевальных движений, которые предпочитают подростки, а Пол начал есть мою недожаренную брокколи. Джон с Беном завели разговор о персональных тренерах и принялись демонстрировать друг другу свои мускулы (или, может быть, это были четырехглавые мышцы). Когда они поснимали футболки, мы с Сарой захлопали в ладоши.

— Давайте поиграем во что-нибудь, — предложила Элен.

— Покер! — сказал Лекс, но его призыв был заглушен нашими стонами.

— А давайте сыграем в «Подмигни убийце», — сказал Пол.

— Я не умею подмигивать, — заявила Джесси и тут же подмигнула Бену.

— Мой тебе совет: следи за своим лицом, если хочешь победить, — язвительно сказал Лекс, и Джесси швырнула в него салфеткой.

— В этой игре понадобятся недюжинные актерские способности, так что у тебя, Бен, точно нет ни единого шанса, — засмеялся Пол.

— Боже, как я голоден! — простонал в ответ Бен, хрустя рисовым печеньем Авы.

— Вы когда-нибудь видели, как в эту игру играют дети? — спросила Сара.

— Так смешно! Они не умеют врать, просто показывают и говорят: «Джонни убил меня» или что-то в этом роде.

— Они не умеют хранить секреты, — подтвердил Фил.

— В отличие от нас, — сказал Джон.

— В эту детскую игру могут искусно играть только взрослые, — продолжал Пол.

— Решено! — прокричала Элен.

— Кейт будет угадывать, кто из нас убийца, — предложил Пол.

— У тебя три попытки.

Сара смеется.

— Три — это много! Хотя сколько нас? — Она обводит глазами стол. — Нас девять!

— Кейт продует, ей ни за что не угадать, — сказал Пол.

— Бьюсь об заклад, она выиграет, — сказала Джесси, — она очень наблюдательная.

— Отличная мысль! — воскликнул Пол, все более воодушевляясь. — Сорок фунтов, что у нее не получится.

— Поддерживаю! — выкрикнул Лекс, роясь в кармане в поисках кошелька. — Блин, Кейт, тебе лучше выиграть.

— Эй, перестаньте!

Я помню, как сказала это.

Мне не нравится, когда Пол предлагает делать ставки. Тогда все становится более серьезным, чем есть на самом деле, и исчезает веселое настроение.

— Тебе нужно выйти из комнаты, чтобы мы выбрали убийцу, — сказала Элен.

— Я принесу вам десерт убийц.

Идя по коридору, я слышу взрывы смеха. В кухне я вынула из коробки лимонный торт, нашла в холодильнике мороженое и, захватив все это вместе с тарелками и столовыми приборами, вернулась в гостиную.

Обстановка там изменилась. Все притихли. Заговорщические взгляды сбивали меня с толку. Я присела и огляделась.

— Мы уже начали? — спросила я, когда увидела, что Элен неожиданно схватилась за горло и закатила глаза, а затем, дергаясь, повалилась на свою пустую тарелку.

Фил начал аплодировать. Я видела, как от хохота дрожит спина Элен.

— Один есть, — улыбнувшись, произнес Пол.

— Давай же, Кейт, на кону мои деньги! — воскликнул Лекс.

Я даже и приблизительно не предполагала, кто это мог быть. Стол у нас в гостиной круглый, поэтому я могла видеть их всех, но легче от этого не стало.

— Это Бен, — сказала я.

— Из него плохой актер! — подтрунивал Лекс.

Бен улыбнулся «голливудской» улыбкой, показывая все свои идеальные тридцать два зуба, и покачал головой. Прошли две долгие минуты, когда Джесси вдруг сказала:

— Ой! Мы договаривались, что я должна умереть следующей?

— Джесси, черт тебя побери! — промычал Лекс. Он никогда не сдается, держится до последнего.