— Здорово подрезал, — сказал кто-то рядом с Айком.

Он снова повернулся ко все еще открытой двери. Наружу вышли еще несколько человек, и Айк узнал знакомое лицо. Точеные резкие черты. Прямой нос, жесткий рот. Черные живые глаза, посаженные глубоко и, пожалуй, слишком близко друг к другу. Светлые волосы, стянутые в конский хвост так туго, что кожа на лице натянулась и резко обозначились скулы. Высокий — его голова возвышалась над толпой, хотя в росте он все же уступал Престону, — подтянутый и стройный, как хороший спортсмен-полутяжеловес.

На какое-то мгновение Хаунд Адамс застыл в дверном проеме, а потом шагнул на тротуар. Сразу несколько человек попытались заговорить с ним, но он, не обращая на них никакого внимания, смотрел туда, куда унесли его друга. Айк не слышал, о чем говорили люди. Он держал Барбару за руку и, не глядя на нее, знал, что она плачет. Внезапно один из друзей Хаунда резко развернулся, но тот схватил его за плечо. Раздался жесткий отчетливый шепот Адамса:

— Держи пасть на замке. Он, гнида, мне нужен на улице…

Дальше Айк не расслышал.

— Да, здорово отделали, — сказал кто-то, и Хаунд шикнул.

Айк хотел подобраться поближе, но Барбара тянула его за руку. А потом он почувствовал, что на него смотрят, и поднял голову. Хаунд Адамс стоял, прислонившись к грязной кирпичной стене. Туман растекался по улицам, и вывеска «Клуб Таити» над их головами начала мерцать. Айк поймал взгляд Хаунда Адамса, но это длилось всего мгновение, и он первым отвел глаза.

Барбара не хотела ехать домой и не хотела оставаться одна. Они купили упаковку пива и, добравшись до комнаты Айка, уселись на пол, прислонились спиной к кровати и начали пить. Вообще-то больше выпила Барбара. Айку хватило двух бутылок, ей пошло четыре.

— Смешная штука, — сказала она, — когда я только сошлась с Престоном, думала, что несчастней меня на свете нет. Жизнь у меня к тому времени пошла наперекосяк. Но не я самая несчастная. Вот чему я у него научилась. Самый несчастный — это он, а не я. Чтобы дойти до этого, потребовалось время.

Айк чувствовал, что должен поддержать разговор.

— Ты говоришь, вы с ним около года?

— Почти два.

— Но ты давно его знаешь?

— Не его. Я знала, кто он. Когда они с Хаундом держали магазин, город был совсем другим. Все было меньше. Одна средняя школа, и все друг друга знают. Когда Престон переехал в Хантингтон, я училась классе в седьмом и часто ходила на пляж. Те, что постоянно там бывали, обычно знали Хаунда и Престона.

Айк глотнул пива и уставился на лунный отсвет на стекле бутылки.

— Помню день, когда он выиграл крупное состязание, национального уровня кажется. Я стояла на пирсе и смотрела. Сейчас это как-то странно. Я долго об этом не вспоминала. А встретились мы с Престоном недавно, года два назад. — Она остановилась. — Тебе ведь, наверное, неинтересно. Я могу заткнуться.

— Нет, мне интересно.

— Правда?

— Да.

Айк смотрел, как она снова отхлебнула пива и поставила бутылку себе на колено.

— Давно я столько не пила, — проговорила она. — Наверно, с той самой ночи, как встретила Престона.

Барбара грустно улыбнулась.

— Это было в баре, там, где сейчас собираются панки. Не помню даже, как он назывался, «Крутые волны» или что-то в этом роде. Вообще-то, я только что выписалась из больницы. Мне нельзя было пить. Я в то лето забеременела, и оказалось, что беременность внематочная. Я чуть не умерла. Им пришлось вынуть все. Все.

Она говорила тусклым голосом, держа на колене бутылку. Луна освещала одну половину ее лица. Айк не стал включать свет; в темноте комната смотрелась лучше.

— Ладно, — продолжала она, — в общем, в то лето Престон как раз вернулся домой. Я к тому времени отучилась два года в местном джей-си. [2]Собиралась поступать в школу фотографии, и внезапно все оборвалось. Я хочу сказать, не стало смысла жить. Потом появился Престон. Его не было очень долго. Сначала война, потом тюряга. Когда он вернулся, то был такой, как сейчас. Ты его другим и не видел, но те, кто знал Престона, поверить не могли. Он совершенно изменился. — Она снова глотнула пива. — Но мне тогда казалось, что у нас с ним есть общее. Знаешь какое? Это полная безнадега. Меня к нему потянуло, — Она помедлила и взглянула на Айка. — Правда, дело было не только в этом. Не знаю, как объяснить… Я тогда смотрела на Престона и видела большую трагедию, но видела и другое: молодого парня на пляже, поднявшего над головой серебряный кубок. И сама все еще пыталась быть той девочкой с пирса. Может, это и глупо, но я очень старалась и вправду верила, что если мы с Престоном будем любить друг друга, то сумеем наверстать. Но в прошлом году поняла, что хочу этого я одна. — Она остановилась. — Престону наплевать, — произнесла она раздельно. — Ему на все наплевать. Может, теперь ты понимаешь, почему я так удивилась и обрадовалась, когда он стал говорить про парнишку, которого надо бы свезти на ранчо. Ему вроде действительно этого хотелось. Не знаю. — Она замолчала и потрясла головой.

— А что ты знаешь про ранчо?

— Да ничего. Я тебе уже все рассказала.

Айк смотрел в стену, но чувствовал, что она повернулась и глядит на него.

— Ты думаешь, сегодняшнее как-то связано с тем, что случилось там?

Айк ответил не сразу. Он почему-то не хотел рассказывать ей о драке, но ведь она и так рано или поздно узнает. Может, даже лучше, что он сам ей расскажет. Вроде бы теперь все достаточно понятно. Престон и Хаунд были партнерами. Престон говорил, что у Адамса есть друзья с большими деньгами. У того, кому принадлежало ранчо, несомненно, были деньги. А Престон ничего не ломал, не лазил через забор — у него был свой ключ. Ясно как день, что в свое время он запросто ездил на это ранчо, но сейчас его там не ждали. Когда они с Джекобсом встретились, сразу же подрались. Тогда это началось, а потом в «Клубе Таити» продолжилось. Судя по всему, взяв Айка с собой на ранчо, Престон просчитался. Он и впрямь не думал, что там так много людей, — он сам об этом сказал в тот день, когда Айк видел на балконе фигуру в белом. И сейчас Айк поделился своими соображениями с Барбарой. Когда он говорил, девушка не смотрела на него, а потом закрыла глаза и опустила голову на скрещенные руки.

— Придурки, — вот и все, что она произнесла.

Некоторое время они сидели молча, потом Барбара сказала, что ей надо в туалет. Вернувшись, она спросила, не пора ли лечь спать.

— Как хочешь, — ответил Айк, пожав плечами.

Барбара коснулась его руки.

— Все в порядке, — сказала она, — спасибо тебе.

Странная это была ночь. Айк уступил кровать Барбаре, а сам лег на полу. Спал неспокойно, то и дело просыпался и думал о том, что она ему рассказала. Ему казалось, что Барбара тоже не спит, но каждый раз, как он смотрел на нее, глаза у нее были закрыты. Потом он наконец заснул и, судя по всему, очень крепко. Когда Айк проснулся, она уже оделась и шарила по кухонной полке.

— Кофе нет?

— Нет, к сожалению.

— Ничего, поехали ко мне, я сварю.

Он обошелся бы и без кофе, но согласился поехать с ней. Айк надел рубашку, и они спустились вниз. Небо затянуло тучами. Воздух был холодный, пахло морем. Оказалось, что еще очень рано, — по дороге им попалось всего несколько машин.

К дому Барбары они подъехали почти одновременно с Моррисом. Он посмотрел на Айка, как тому показалось, с некоторым удивлением, потом повернулся к Барбаре.

— Пока ему паяют только драку в пьяном виде, — сказал Моррис, — хотят повесить поножовщину, но свидетелей не находится. Я сам был в другом конце бара. Фрэнк и Хаунд стояли совсем рядом, но они с фараонами не разговаривают. — Он потряс лохматой головой. — Не знаю уж, что будет.

Он очень устал, и видно было, что его мучает похмелье. Начало проглядывать солнце, день обещал быть жарким. По физиономии Морриса текли струйки пота. Некоторое время тянулось неловкое молчание.