Наутро после завтрака и радиообмена с 'Удальцом' и 'Кастрикумом', каперанг Сартинов отдал приказ сниматься с якорей и идти к проливу. Вскоре корабли, используя течение и при попутном ветре, надувавшем паруса, выстроились в кильватерную колонну за 'Забиякой'. На море было лёгкое волнение, водная гладь покрыта барашками, и корабли покачивало. Поначалу покрытое вековым лесом побережье было привычно пустым, первые домишки стали попадаться через несколько часов хода вдоль южной оконечности полуострова. И чем дальше продвигались корабли, тем больше попадалось невзрачных хибар, крытых соломенными вязанками. Встречались и рыбацкие лодки - людишки в них, увидев вдалеке корабли, смешно махали руками и отчаянно гребли к берегу.

    Как и все находившиеся на палубе корвета ангарцы, Сазонов был одет в расшитые замысловатым орнаментом халаты айну, подаренные им нипша Кутокерэ. Воевода наблюдал в бинокль за собиравшимися на берегу группами людей, которые показывая на корабли, размахивали руками. Однако вскоре эти люди разбегались в стороны, и более их видно не было. А вскоре там, вдалеке, появилась группа всадников в чёрных доспехах. Было их не более десятка, на гарцующих конях они сопровождали флотилию посуху.

    - Ты глянь! Словно рыцари! - с долей восхищения воскликнул штурман Сергей Лазарев. - И доспехи, и рога на шлемах!

    - Сейчас наведём мы им шороху! - ухмыльнулся каперанг, передавая бинокль стоявшему рядом сыну нишпа Кутокерэ.

    Ранее уже познакомившийся с увеличительными возможностями бинокля Техкантуки приставил его к лицу и тут же, побледнев, отшатнулся от борта:

    - Убийцы! Подлые убийцы!

    - Самураи? - спросил Сазонов, бросив взгляд на берег.

    - Они самые! - утвердительно кивнул Андрей Сартинов.

    Посмотрели на воинов и Нумару с сыновьями, но, в отличие от натерпевшегося от японцев Техкантуки, у амурцев всадники не вызвали ровным счётом никаких эмоций. Воевода же пытался найти среди множества построек мацумаэскую крепость местного даймё. Однако меж простеньких и более искусно сделанных - с ломаными скатами соломенных и даже черепичных крыш, никаких укреплений не наблюдалось. Алексей спросил о крепости у эдзосца, мол, неужели здесь нет никаких укреплений? Айну разъяснил, что, дескать, стоявшие ранее укреплённые дома знатных воинов поломали ещё при прежнем даймё, а их обитателей переселили поближе к крепости.

    - Так где же она?

    - Отсюда крепость не видно, - пояснил Техкантуки, указывая рукой в глубину открывающейся взору бухты, окаймлённой скальными мысами. - А вот там, где стоят лодки, как раз и видно верх мацумаеского укрепления.

    Огибая левый мыс, за которым исчезли в сочной зелени сопровождавшие корабли самураи, отряд кораблей повстречал японский корабль - джонку. Несуразное на первый взгляд судно, с прямыми парусами из циновок, тупым, корытообразным носом и высоко поднятой кормой выходило из бухты прямо навстречу переднему 'Забияке'.

    - Внимание! Боевая готовность! - по кораблям немедленно был передан приказ командующего флотилией каперанга Сартинова. - Без приказа оружия не применять!

    Кормовые и носовые пушки были заблаговременно укрыты от чужих глаз за фальшбортом, а также накрыты грубым полотном. Казаки в цветастых халатах айну и сами айну находились на шканцах, на стороне, обращённой к джонке. Воеводой была заранее продумана дезинформация японцев, имевшая своей целью убедить их в том, что с представителями клана Мацумаэ будут говорить от имени айну Амура. Расстояние между кораблями быстро сокращалось. С японского судна уже были слышны недоуменные и изумлённые вопли моряков да повелительные окрики старших. На сибирских кораблях сохранялось выдержанное спокойствие. Вскоре ангарцы разминулись с японцем, проплывшем в каких-то трёх десятках метров от борта 'Забияки'. Сазонов наблюдал, как мимо промелькнули совершенно изумлённые лица-маски японцев, застывших на своих местах. И через несколько мгновений они словно очнулись от наваждения, подстёгнутые хищными выкриками хозяев и забегали по удалявшейся от ангарцев джонке, исполняя приказы, словно и не было этой встречи. Между тем приближались причалы Мацумаэ.

    - Готовить якоря! - последовал новый приказ каперанга.

    Через некоторое время, расшугав лодки и мелкие, одномачтовые джонки, отряд сибирских кораблей выстроился в продуваемой ветром акватории порта Мацумаэ. Крупных джонок, как та, с которой ангарцы разминулись совсем недавно, более не наблюдалось.

    - Вон там крепость даймё, - негромко проговорил Техкантуки, показывая рукой.

    И верно, поверх крон деревьев выглядывала традиционная японская постройка, знакомая всем первоангарцам по картинкам с изображением буддийских пагод. На первый взгляд мацумаэская крепость отстояла от берега на расстоянии не более трёх сотен метров. Достать из пушек - не вопрос, но не сейчас. Не готовы были ангарцы к бою с японцами, а точнее - не нужен он им был ни сегодня, ни завтра. Для начала Сазонову была необходима информация о противнике, реальное положение дел на Эдзо и уровень экспансии, исходящей из самой Японии.

    Стоянка продолжалась уже несколько часов, но никакой реакции на неё не следовало. Единственно, что было отмечено ангарцами - на берегу прекратилось всякое движение, не стало видно даже случайных зевак. Тихо и пустынно. На воде то же самое - все давно уже причалили и скрылись среди домов и зелени.

    - Слушай, Алексей, а Япония вроде закрывалась от всех? - озадаченно спросил Сазонова каперанг. - Я только не помню когда.

    - Стало быть, уже, - ответил воевода. - Иначе как объяснить...

    Не успел он договорить, как снова появились чёрные всадники, которые успели обогнуть высокий мыс. Теперь самураев можно было разглядеть получше. Их кони оказались похожи на тех, что были у дауров на Амуре, такие же низкорослые и лохматые, норовистые - было видно, что они нетерпеливо трясли гривами и били копытами о землю. Прогарцевав на виду у сибиряков несколько минут, японцы вскоре скрылись с глаз, повернув коней в сторону крепости. Снова в Мацумаэ наступило затишье. Тем временем подоспел обед и, выставив наблюдателей, Сартинов приказал экипажам кораблей принимать пищу.

    На берегу до глубокого вечера не было никакого движения, хотя подальше от берега, пожалуй, местная жизнь шла своим чередом. Когда окончательно стемнело, на прибрежном песке были выставлены шесты со сменяемыми на них факельным навершием. На том день и закончился. Утро не отличалось от предыдущего дня - перед сибиряками снова представал пустынный Мацумаэ. Людей, правда, прибавилось, но теперь они совершенно не замечали покачивающиеся на воде корабли, спокойно занимаясь своими делами. Лодки же оставались вытащенными на прибрежный песок - к ним никто не подходил. После обеда воздух заметно посвежел, ветер стал сильнее и принялся накрапывать мелкий дождик. Впрочем, уже скоро он кончился и снова выглянуло солнце. Погода на Эдзо непостоянна.

    На следующий день некоторые члены экипажа начали было ворчать, осуждая бездействие отряда и старпом - тот, кто чье-либо безделье на корабле расценивает как оскорбительный упрек себе, немедленно отреагировал на эти упрёки. Что же, работы по наведению порядка на корабле не заканчиваются в принципе, ибо их можно только временно прервать. Наконец, Сартинов после беседы с воеводой принял решение высадить людей на берег, чтобы набрать свежей воды. На воду были спущены три шлюпки. В них сидели двадцать шесть человек, в том числе воевода Сазонов, казаки, что покрепче да побойчее, также Нумару с сыновьями и, после недолгих уговоров - Техкантуки с частью воинов. Все находившиеся в лодках были одеты в халаты айну, поверх которых были надеты лёгкие и прочные кирасы. Каждый, кроме эдзосцев, помимо висящей на боку сабли, имел по два револьвера. Лежали в лодках и винтовки, и гранаты. Рисковать людьми воевода не хотел.

    Ещё не достигнув берега, ангарцы увидели, как сначала одна женская фигура, потом вторая, третья, появившись из домов, которые стояли ближе к причальным сооружениям, побежали прочь, пытаясь укрыться среди деревьев. А когда шлюпки уткнулись в мокрый песок, казаки, наполовину вытянув их из воды, начали выгружать бочки, близ передних, беднейших домишек на невысокой возвышенности появились мужчины, числом не более трёх десятков. Они не были воинами и выглядели так, что опасаться их вовсе не стоило - босые, одетые в какую-то рвань, а некоторые и вовсе из одежды имели лишь несуразную повязку вокруг бёдер.