— Итак, Машенька, у вас появились кое-какие вопросы?

Мария не отвечала.

— Ну что же вы! Задавайте! Мы с удовольствием на них ответим, не правда ли? — толстяк обернулся к недружелюбно подпирающему стенку Марцеву. — Тем более, что рано или поздно все равно пришлось бы посвятить вас еще в кое-какие детали.

Маша сглотнула. Интересно, что же ей спросить? Не она ли с помощью команды профессиональных психологов довела Кащенко до суицида?

Валерий Семенович ко всем прочим достоинствам скорее всего обладал еще и некоторыми навыками чтения мыслей.

— Вы хотите спросить, Машенька, не ваши ли сеансы явились причиной смерти Сергея Сергеевича? — он выдержал пауза, в течение которой Мария все еще продолжала на что-то надеяться. — Да, это так.

Маша медленно перевела дыхание. Она как ни странно почувствовала некоторое облегчение от того, что наконец знает ответ. Ужас она испытала ранее, еще только мучаясь подозрениями, а теперь…

— И еще должен вам сказать, Машенька, что это не первый ваш клиент, который ушел из жизни после в следствие ваших сеансов. Остальных вы, правда, сейчас не помните…

Вот тут-то девушка испытала настоящий шок.

— Да, вы правильно меня поняли, — ухмыльнулся толстяк.

— Но как… Как? Как вы это делаете?

— Вот об этом вам лучше всего спросить у Ванессы. Она и так заметила, что вы слишком уж интересуетесь смыслом даваемых вами установок. Теперь ей не придется ни придумывать, ни врать. И эффект от вашей деятельности будет куда лучше. Вы согласны?

— Нет, это невозможно, — Мария в отчаянии покачала головой, — нет!

— Да, Машенька, да! — толстяк не переставал скалиться в улыбке, однако глаза его угрожающе сверкнули. — И теперь вы точно должны понимать, почему вам нельзя выйти из дела. Ни при каких условиях. Кстати, теперь, когда вы все знаете, но еще не определились с выводами, а точнее — что вам теперь делать — мне придется перевести вас, скажем так, под домашний арест. Это все для вашего же блага, чтобы не натворили глупостей, за которые вам же потом и придется расплачиваться.

— Что?

Валерий Семенович снисходительно усмехнулся.

— Как вы не понимаете? Дело настолько серьезно, что я просто не могу отпустить вас. И в конце концов вы смиритесь и даже будете находить некоторое удовольствие от своей работы. Как, например. Ванесса. Вы представляете, от этой хрупкой женщины фактически зависит жизнь и душевное, а зачастую и материальное состояние многих видных людей. Теперь, Машенька, когда вы перестанете быть лишь марионеткой, вы тоже почувствуете удовольствие от этой власти.

— Нет, я никогда…

— Иначе вы умрете, — перебил ее Валерий Семенович. — Причем чтобы дать вам шанс одуматься, мы будем убивать вас медленно.

Взгляд, брошенный толстяком на мрачного Аркадия, не оставлял сомнений в том, кто именно займется "уговорами".

— А как же эта женщина, с которой я сейчас провожу сеансы, — Маша запнулась, — она тоже?..

— Нет, — ответил толстяк. — Эту пигалицу нам незачем убивать. Нам надо лишь на время позаимствовать некоторые бумаги ее мужа. Вы их и возьмете. А потом положите обратно. Кстати, безгранично доверяющая вам клиентка сама откроет при вас сейф, и даже оставит вас наедине с бумагами на время. Так что… ну об этом потом. Ванесса будет инструктировать вас по ходу дела. Еще вопросы?

— Да, — кивнула Мария. — Зачем? Зачем вам все это?

— Как это зачем? — удивился толстяк. — Нам за это платят. Мы принимаем заказы и выполняем их. Чисто и красиво. Я бы сказал даже грациозно!

Маша покачала головой.

— Но кому понадобилось убивать Сергея Сергеевича? Такой милый, добрый человек…

— Этот "милый, добрый человек" — перебил ее толстяк, — заказывал по крайней мере двух своих конкурентов по бизнесу. Нет, не через нас, конечно… А его кстати заказал его собственный сын. Так-то, Машенька…

Толстяк усмехнулся и отхлебнул из бокала, наблюдая за реакцией Марии. Казалось, что девушка сейчас вот-вот упадет в обморок. Но она продолжала стоять, и только побелели костяшки сжатых пальцев.

Через неделю сеансы с женой миллиардера закончились. На столе Валерия Семеновича лежали копии необходимых документов, а Мария чувствовала себя гадко как никогда. Ее все еще держали, как шутил толстяк, под домашним арестом. Впрочем, термин этот был не совсем верным — Маша ездила к клиентке. Ее как всегда сопровождал шофер. По приезде в здание организации он "сдавал" Марию с рук на руки местной охране. Девушку препровождали к ее личным апартаментам и ни под каким видом не выпускали оттуда без сопровождения. Телефона у Маши теперь не было. Но девушку это уже не огорчало. Во-первых, звонить было некому. Во-вторых, все звонки и до этого скорее всего прослушивались, и вряд ли ей дали бы позвонить, например, в милицию.

Мария с ужасом ждала того часа, когда ей представят нового клиента. Не зная планов босса, Маша уже заранее опасалась за жизнь совершенно незнакомого ей человека. И пусть Валерий Семенович не раз говорил ей, что все их клиенты отнюдь не безгрешны и в большинстве своем заслуживают уготованной им участи, Маша не хотела быть убийцей, или даже орудием убийства.

И вот этот час настал. Марии показали фото человека, которому суждено было стать ее новым клиентом, а затем умереть. Девушка молча разглядывала лицо мужчины лет тридцати пяти. Затем тихо сказала:

— Нет.

— Что "нет"? — переспросил Валерий Семенович.

— Нет. Я не стану этого делать.

Толстяк усмехнулся.

— Машенька, вы по-моему ничего не поняли. У вас невелик выбор: либо умрет он, либо вы.

Мария сжала губы. Умирать не хотелось.

Холодным ноябрьским вечером Маша в сопровождении Аркадия Марцева и нескольких его "коллег" вошла в здание аэропорта. Новый клиент, удалившись от суеты шумных городов, жил на севере России, в добротном доме среди снежных холмов. Жители соседнего городка считали его чудаком, но добровольный отшельник часто помогал городу, поэтому ему прощались все чудачества. Помощь эта, правда, была выгодна прежде всего самому богачу, но северяне оценили то, что в городке меньше стало перебоев с электроэнергией. Свет раньше отключали часто, а теперь это случалось едва ли пару раз в году. Да и состояние железной дороги заметно улучшилось. В общем и целом, жителям было выгодно такое соседство.

Задумавшуюся было Марию грубо ткнул локтем Аркадий.

— Вставай! Рейс уже объявили!

Маша успела лишь поднять голову, как ее буквально выдернули из кресла и потащили к лестнице. Девушка еле успевала перебирать ногами, досадуя на Аркадия. Без присмотра своего босса Марцев становился совершенно несносен и не оставлял даже видимости сотрудничества. Мария совершенно ясно понимала, что теперь она его пленница.

Внезапно взгляд Марии встретился с удивленными глазами белобрысого смешного паренька. Он несколько раз моргнул ей из-за толстых стекол каких-то несуразных, больше подходящих для старенького профессора очков, а затем вскочил с кресла. Он что-то крикнул, но Маша не поняла, что именно. Аркадий волок ее все дальше, к выходу из зала ожидания. Вокруг сгущалась толпа готовящихся к посадке пассажиров. Белобрысый паренек пробивался к ней через толпу, и Маша наконец услышала, что он кричал:

— Алена Викторовна!

Девушка удивленно застыла. Марцев почувствовал сопротивление и обернулся. Он тоже увидел того паренька.

— Алена Викторовна!

Выругавшись, Аркадий дернул девушку за руку и быстро потащил к выходу. Мария попробовала сопротивляться, но тут же почувствовала дикую боль в кисти. Ей даже показалось, что захрустели кости. Она больше не пыталась вырваться, и быстро бежала за расталкивающим людей Аркадием, стараясь не отставать и чуть не плача от боли.

Только в самолете, когда Мария рухнула на свое место возле иллюминатора, Марцев отпустил наконец ее руку. Девушка принялась массировать кисть, но это мало чем помогало. Рука ныла. Маша тихо всхлипнула, но тут же пальцы Аркадия железной хваткой сдавили ей плечо.