Рузвельт задался целью стать лучшим специалистом своей партии в области внешней политики. При этом его "осевой" концепцией было продолжение интернационализма, глобальной политики президента Вильсона, к которому он относился с величайшим пиететом, как к основателю единственно верного для Америки курса на XX столетие. В 1921 году он участвовал в создании Фонда Вудро Вильсона, средства которого предназначались для поощрения сторонников активной внешней политики США. Считая, что в стране должна быть создана новая школа дипломатов, Ф. Рузвельт стал одним из основателей "Школы Уолтера Пейджа" (бывшего посла Вильсона в Лондоне) при Университете Джонса Гопкинса. В 20-е годы Рузвельт лично корректировал учебные планы в университетах и колледжах страны, стимулируя интерес к международной арене.

В период, когда Америка демонстративно отвернулась от Лиги Наций, Ф. Рузвельт открыто и подчеркнуто выступал за членство США в этой организации. Некоторым из его друзей странно было смотреть, как молодой амбициозный политик борется за дело, вчистую проигранное мастером международной политики, каким был Вудро Вильсон. В 1923 году Рузвельт создает такой умозрительный вариант нового сообщества наций, который, по его мнению, будет более приемлем для американского народа, чем отвергнутая им Лига Наций. Ради вхождения в мировое сообщество, где индустриальная мощь США должна была сыграть решающую роль, Рузвельт предлагал выдвинуть и пропагандировать оговорки, призванные уменьшить страх американцев перед новым и неизведанным предприятием. Согласно его плану США "не могли быть вовлечены в чисто региональные проблемы", американцы "не могли быть призваны к решению задач, ведущих к использованию вооруженной силы без полного и свободного нашего согласия, выраженного посредством наших конституционных процедур". Неважно, в каком виде США примут участие в решении мировых проблем, полагал Рузвельт, важно само это участие. Главные обвинения Рузвельта против республиканцев заключались в том, что те не вели подлинно международной политики в интересах Соединенных Штатов и не принимали никакого участия в вопросах, разбираемых Лигой Наций и Мировым судом. Рузвельт, разумеется, знал, что большинство американцев голосовали против участия в этих организациях. И все же в своей статье, напечатанной в журнале "Форин афферс", он предлагал проявить "гораздо большую степень внимания и определенной официальной помощи этим организациям, чем мы оказывали до сих пор". Рузвельт шел дальше: "Мы должны сотрудничать с Лигой Наций как с первой крупной по величине организацией, направленной на поддержание мира, не вступая на почву непосредственно европейской политики, но тем не менее принимая активное, полнокровное и официальное участие во всех обсуждениях, которые могут принести пользу всему человечеству. То же самое касается международного суда". Наиболее популярное в то время требование быстрого взыскания с бывших союзников долгов получило у Рузвельта своеобразное трактование. С его точки зрения, тот факт, что Соединенные Штаты намеревались собрать 22 миллиарда долларов вместо 10 миллиардов (которые США в годы войны предоставили своим европейским союзникам) гарантировало превращение этих бывших союзников "в государства, ненавидящие жестокого и жадного сборщика налогов".

Работы Рузвельта привлекли внимание теоретиков и практиков вильсонизма. Но сближение Рузвельта со старой гвардией Вильсона не было гладким. Хранители интернационалистских принципов не без подозрения смотрели на молодого выскочку из Нью-Йорка, родственника заклятого врага Вильсона - Теодора Рузвельта, политика, который, по их мнению, мог дискредитировать "крестовый поход" Вильсона за превращение Соединенных Штатов в ведущую мировую державу. С другой стороны, для Ф. Рузвельта полностью отождествить себя с проигравшей свою партию фракцией демократов вовсе не казалось привлекательным. Поэтому, по мере прохождения 20-х годов, десятилетия "просперити", Рузвельт несколько отходит от правоверного вильсонизма. В конце концов следовало учитывать тот факт, что массы американского народа весьма решительно отвергли вильсонизм, и тот, кто посягал на верховное лидерство, должен был согласовывать амбиции с наиболее популярными взглядами своего времени. Опыт Вильсона научил Рузвельта, что для смелой внешней политики необходима твердая поддержка на внутренней арене. Без этого внешнеполитические замки строились бы на песке.

Желая утвердить свою профессиональную репутацию, Ф. Рузвельт в 1923 году опубликовал в журнале "Азия" статью на волнующую тему текущего периода: "Должны ли мы доверять Японии?" То был ответ на работы популярных в стране публицистов У. Питкина "Должны ли мы сражаться с Японией" (1921) и Г. Байуотера "Морская мощь на Тихом океане" (1922), которые в той или иной степени отстаивали идею неизбежности столкновения двух претендентов на владычество в Тихом океане. Рузвельта пугала крайность этого вывода. Он видел центр мирового развития в Европе, чье могущество хотя и было поколеблено мировой войной, но сохраняло свою осевую значимость. Именно здесь США должны были получить новые контрольные права (Лига Наций в этой связи казалась наилучшим каналом). На Тихом океане, при всей его насущной и, еще более, потенциальной важности, не решалась проблема мирового лидерства.

Поэтому Рузвельт, в отличие от своих агрессивно настроенных предшественников, в оценке американо-японской ситуации считал, что битва США и Японии не даст быстрых положительных результатов для США. Обе страны достаточно сильны для обеспечения надежной стратегической обороны. Главная ударная сила обеих стран - флоты. Но создание подводных лодок и морской авиации сделало их уязвимыми в открытом океане. Как еще могли США и Япония сокрушить друг друга? Долгая позиционная война вызывала бы лишь удовлетворение третьих сторон. А если так, если Япония неуязвима для решающего удара, тогда война с ней будет означать колоссальный и бессмысленный дренаж американских средств, будет означать завязанность в бесперспективной борьбе, скованность рук на неглавном направлении. Короче, этот путь был неправильным, и ожесточения отношений с Японией следовало избежать. Рисуя такие перспективы, Рузвельт в своей статье призывал ослабить американо-японский антагонизм, сделать возможным американо-японское сотрудничество, которое повышало бы престиж США в Азии и создавало рычаги воздействия на победоносные державы прежней Антанты.

В процессе подготовки к президентской кампании 1928 года Ф. Рузвельт опубликовал новую статью в наиболее влиятельном внешнеполитическом журнале "Форин афферс", которую он хотел бы видеть внешнеполитической платформой своего политического патрона и фаворита А. Смита. В этой статье Рузвельт утверждал необходимость для Америки возглавить мировое развитие. "В прошлом в нашей истории были периоды, когда американское руководство оказывало влияние на идеи и действия цивилизованного мира". Однако последние девять лет господства республиканцев "увы, не были таким периодом. С лета 1919 года наша страна вынуждена выслушивать обвинения, что она игнорирует необходимость конструктивного вмешательства с целью разрешения суровых проблем, вставших перед человечеством. Мы не предлагали практически ничего за исключением изолированного эпизода военно-морской конференции 1922 года". В число конкретных предложений Рузвельта входило объявление американских гарантий безопасности торгового судоходства, инициативы по созыву международных форумов по военно-морским вооружениям. Наибольшие нарекания Рузвельта вызывала европейская политика республиканцев. Узколобый подход - требование выплаты бывшими союзниками долгов - означал отчуждение самых могущественных стран мира в обмен на деньги, которые Америке, по существу, и не были нужны Но еще более жестокой и неразумной виделась поли тика Вашингтона в свете того, что одновременно федеральное правительство руководствовалось дискриминационной тарифной политикой, что значительно осложняло для европейцев выплату их долгов.