Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Спасибо», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!

Да простит меня уважаемый читатель за столь многочисленные эпиграфы к моему скромному труду, в котором я попытался соединить любовь и время, но так ничего и не смог сказать о них. Поэтому я доверил это великим и святым, которые давно уже знают, что такое вечность. А вечность хранит их имена.

Зачем изобретать машину времени? Историю уже не изменить, ибо пытаться менять историю, значит пытаться спорить с Богом. Есть желающие поспорить? Даже если за такой спор возьмется все человечество (что уже не единожды бывало), то дискуссия закончится явно не в его пользу. Да и можно ли путешествовать во времени глубже своей собственной жизни? Если можно, жизнь может потерять смысл, ну не смысл, так, собственно, интерес к этой самой отдельно взятой жизни.

Обо всем этом думал инженер-конструктор Сергей Кошкин, который месяц назад, пользуясь доступом к необходимым деталям и лабораториям, изобрел машину времени. Но одно дело изобрести, совсем другое — решиться на испытание, особенно если нет никаких сомнений, что изобретение оправдает надежды своего создателя. Прочитав в детстве книгу Уэллса, Сережа Кошкин воображал себя обладателем машины времени. В зависимости от возраста, обстоятельств или под влиянием других прочитанных книг, машина меняла размеры, принцип действия, и назначение. Пятиклассник Кошкин мечтал поучаствовать в Ледовом Побоище и косить немецких псов-рыцарей из пулемета Дегтярева. Почему-то именно из пулемета Дегтярева с круглым диском на стволе. Таким же образом он мечтал остановить татарские орды под Рязанью. Еще одной, правда, уже тайной мечтой Сергея Кошкина было спасение царской семьи, но во времена развитого социализма он побаивался рассказывать об этом даже самым близким людям. Причиной такого неожиданного желания было смутное понимание катастрофы русской цивилизации в 1917 году и чувство ужасной несправедливости по отношению к монаршей семье. Особенно ему было жалко больного царевича Алексея. Чуть позже он очень жалел юных красивых царевен. И даже конституционно закрепленная идеология марксизма-ленинизма, диалектически обосновавшая неизбежность краха самодержавия и необходимость расправы над царской семьей, не могла поколебать этой мальчишеской жалости и стремления исправить страшный грех цареубийства.

Всякое приходило в голову Сергею Кошкину по поводу применения машины времени, но неизменным оставалось главное — машина должна быть изобретена. Работа в «ящике», как до сих пор называют закрытые НИИ и конструкторские бюро, где лучшие умы трудятся над освежением современного оружия, позволила Кошкину совмещать участие в изобретении новейших систем электронного наведения ракет «воздух-воздух» с воплощением детской мечты. Главный конструктор Марченко однажды застал его за чертежами хобби, и, казалось, должен был покарать растратчика рабочего времени и похитителя деталей, но только улыбнулся и сказал: «делай, Сережа, делай, из самых запредельных идей часто получаются неожиданные и нужные решения». И Сережа делал…

Работа заняла 15 лет и прерывалась только необходимостью выполнения служебных обязанностей, что обуславливалось природной ответственностью и добросовестностью Кошкина. Еще одним фактором снижения темпов была любовь, а чуть позже — женитьба.

Лена Варламова вошла в жизнь Кошкина на третьем курсе, во время осенней кампании помощи спивающимся колхозам и совхозам. Будущие инженеры волею областного начальства оказались на одном капустном поле с будущими филологами. Впоследствии, выражения «рубить капусту» и «в капусте нашли» в семье Кошкиных обрели трансцендентный и одновременно иронический смысл. Вот так и сходились физики и лирики, спасая урожай, и поддерживая имидж партийных вождей об интенсификации сельскохозяйственного производства.

Зеленоглазая и гибкая, как хитрая домашняя кошка, Лена, высокая и стройная, напичканная Достоевским, Булгаковым, Маркесом, Гессе и модным тогда, но нудным всегда Набоковым, была соткана из другого, нежели Кошкин, материала. Но это не помешало им полыхнуть любовью с первого взгляда так, что свадьбу пришлось играть уже через месяц после знакомства. Кошкин в этом случае убивал несколько зайцев: получал самую красивую девушку университета, которую на протяжении более длительных ухаживаний могли и отбить, выигрывал время для работы над своим фантастическим прибором, получал сообщницу, которая хоть и не особо верила в успех инженерного гения Кошкина, но прагматично ценила его талант, не без оснований предполагая взлет его карьеры. Насчет машины времени она то ли серьезно, то ли полушутя приговаривала: «вот, слетаем, спасем второй том «Мертвых душ», вытащим из огня и докажем, что рукописи не горят». Кошкин молчал, он уже тогда догадывался, что сгоревшее не вернуть. А вот на счет карьеры Леночка была права. После института Кошкин был единственным, кого пригласили на очень хороших условиях с предоставлением жилья в «ящик». Днем Кошкин творил электронику для ракет, вечером корпел над собственной мечтой, а ночью сходил с ума от любви к своей жене, которая год от года становилась только прекраснее и подавала ему себя с ни чем несравнимым и неописуемым (в целях соблюдения нравственности) шармом. Коллеги Кошкина истекали слюной, когда она в вечернем платье посещала банкеты по случаю удачных испытаний нового советского оружия. Появление ее за столом определяло изменение идеологического содержания тостов, вместо того, чтобы произносить здравицы советскому оружию и чуткому руководству КПСС хотя бы в начале банкета, уже первый тост произносился «за дам», после чего главный конструктор, поглаживая мудрые седины, доставившие немало хлопот, как Вермахту, так и НАТО, начинал поименно хвалить своих подчиненных, а на Кошкине задерживался особо, потому как не мог скрыть удовольствия, что повезло тому не только с талантом, но и с женой, что для мужчины является двойной удачей.