— Ах, Маратик, в судах сейчас такие очереди! Все спешат развестись! Ничего с ней не случится.

— Десять часов вечера! Все суды давно закрыты!

— Попала в пробку. Бывает.

— Почему тогда молчит ее мобильник? — зло спрашивал Марат.

— Должно быть, батарейки сели, — отмахивалась Геля. — Ну, давай в карты, что ли, сыграем? На раздевание?

— Ты мне противна. А раздетая — тем более.

— Но мы же с сестрой так похожи!

— Ничего общего.

«Правильно: я гораздо умнее», — улыбалась Геля. Она праздновала победу. Сестра вернулась к полуночи, уставшая и, как показалась Геле, счастливая.

— Вот видишь, как Эля радуется, что развелась? — шепнула она на ухо Марату. — Теперь все у вас будет хорошо. — Потом, на кухне, зло спросила младшую сестру: — Где ты была?

— У него.

— У кого?

— У мужчины, которого я люблю. Когда я его потеряла, поняла наконец, что действительно очень его люблю. Ты понимаешь, что я наделала?

— Переспали с ним, что ли? — с любопытством спросила Геля.

— Это у тебя так называется. А мы занимались любовью. Лю-бовь-ю, — по слогам отчеканила Эля. — Есть такое слово. Впрочем, оно не из твоего лексикона.

Геля ушла, еще больше обозлившись на младшую сестру. Да что та знает о любви? Если бы можно было рассказать правду! Но нельзя, надо молчать. Молчать…

Дело в том, что вот уже полгода, как она смертельно заболела. Той самой любовью. Когда у мужа появился новый шофер. До этого момента все шло хорошо. Она не любила мужа, но была ему верна. И благодарна. Дурнев вытащил ее, можно сказать, из помойной ямы. Дурнев дал ей все. Но. теперь он дал ей Рената. Зачем?

Она его увидела и потеряла голову. Это был самый красивый мужчина, которого Геля когда-либо встречала в своей жизни. Если она ехала, находясь на заднем сиденье машины, то невольно ласкала глазами его широкие плечи. Он поворачивал голову, и она видела его прекрасный профиль. Он оборачивался, чтобы о чем-то спросить, и она погружалась в его необыкновенные глаза, чувствуя, что почти теряет сознание. Разум отказывался повиноваться. Она хотела Рената так, что не могла теперь спать по ночам. Это было чудовищно, но это было великолепно!

Она стала нервна, бледна, бесконечно и беспричинно смеялась. Вместе с тем она похорошела, и все это заметили. Она ходила по магазинам, нервно перебирая наряды тонкими пальчиками, и ничего не покупала. Она не знала, что могло ему понравиться. Она ничего не знала. Это была смертельная болезнь, и вскоре следовало ждать агонии. Но умирать от несчастной любви Геля не -хотела.

Попросить, чтобы муж уволил Рената? Будет спокойно, но пусто. Она желала хотя бы видеть его, если уж не могла им обладать. Она могла смотреть на него бесконечно. Он был прекрасен, как житель Олимпа, и так же безмятежен.

— Мой шофер очень красив, — промямлил как-то Дурнев. — Тебе не кажется, что даже слишком?

— Что? Да. Нет. Я не знаю. Ах, я его просто не замечаю!

— Ну, это ты, положим, врешь. Я, конечно, не баба, но кое-чего в этих делах понимаю. Нет такой женщины, которая этому парню откажет. Хорошо, что он свое место знает.

— У него кто-то есть? — спросила она как можно равнодушнее, но голос дрогнул.

— Стану я интересоваться личной жизнью какого-то шофера! — отмахнулся Дурнев. — А чего это ты спросила? А?

— Да так. Подумала, что у него могут быть красивые дети.

— Дети? Кстати, о детях. Как твои дела?

— Нормально! — весело сказала она. — Врач ничего не нашел. То есть я могу иметь детей, и я буду их иметь!

— Да? — с сомнением посмотрел на нее муж.

— Можешь пойти в поликлинику и спросить. Посмотреть мою медицинскую карту.

— Будто я в этом чего-то понимаю, — буркнул Дурнев.

А потом в дверь позвонили, и вошел Ренат. Она оцепенела. Его глаза были необыкновенны! Нет в мире других таких глаз! И она сразу же почувствовала себя на седьмом небе, потому что его взгляд говорил: я родился на свет, чтобы сделать тебя счастливой. Возможно, этот взгляд предназначался всем женщинам без исключения, но она думала, что только ей одной. Хотела так думать. И в тот же момент решила: возьму!

Это было за неделю до развода сестры. Муж улетел в командировку, за границу, и Ренат оказался в ее постели. Она готовилась к долгой битве, а получила его так легко, что сама удивилась. Победа без единого выстрела, причем полная.

Трудно было такое представить, глядя на него со стороны, но Ренат Гусев являлся человеком, крайне не уверенным в себе. И при такой ошеломляющей внешности страдал… застенчивостью! Он-то воспринимал себя иначе! Изнутри, а не извне. На Рената обращали внимание все без исключения, а он думал: почему? Разве у него что-нибудь не в порядке? Он не ведал о том, что, когда у одного человека «все очень в порядке», а у другого — «все очень не в порядке», реакция окружающих примерно одинаковая: к обоим испытывается повышенный интерес. Тот, кто в себе уверен, оценивает этот интерес в свою пользу, а неуверенный начинает комплексовать, полагая: что-то у него не так. Разумеется, Ренат видел себя в зеркало каждый день. Но именно каждый день! Следовательно, привык к собственной внешности и не мог по достоинству оценить своей разящей красоты.

Его отношения с женщинами складывались довольно-таки непросто. Рената они воспринимали как бога и полагали, что получат от близкого контакта с ним божественные ощущения. Он же был таким, как все. И потому в нем часто разочаровывались.

Геля Ренату нравилась. Но не больше, чем другие красивые женщины. К тому же она являлась женой хозяина, а ему с детства внушали, что брать чужое — нехорошо.

Мать Рената, Лейла, была чистокровной грузинкой, родом из хорошей семьи. Она приехала в Москву учиться и выскочила замуж за своего однокурсника Гусева. Родителям Лейлы ее выбор пришелся не по душе, но они смирились с ситуацией, денег на свадьбу не пожалели. И потом помогали молодым, поскольку из безалаберного студента Гусева вышли безалаберные муж, отец и работник.

Рената воспитывала мать и оказала на него большое влияние. Дедушка Гиви тоже приложил руку к формированию внука как личности, но, с другой стороны, в воспитательный процесс вмешивалась и русская бабушка. Из Рената не вышел грузин, но сказать, что у него так называемый русский характер, тоже было нельзя. Он никогда не знал до конца, чего хочет. Ренату всегда требовались подсказка и поводырь.

В начале девяностых помощь из Грузии поступать перестала, Лейла, которая никогда не работала, осталась на попечении мужа. Стали жить бедно. Ренат отслужил в армии. Вернувшись, некоторое время работал в охране. В институте пришлось учиться заочно, и за большие деньги. Ренат мечтал стать адвокатом.

К Дурневу его сосватала родня Лейлы, используя еще оставшиеся старые связи. Одни знакомые через других замолвили словечко, Дурневу он понравился, и хозяин Рената устраивал целиком и полностью. Эта работа давала возможность Гусеву платить за учебу, и он своим местом дорожил.

Но через полгода, сам того не ожидая, стал любовником хозяйки. Вообще-то ему больше нравилась ее младшая сестра, Элеонора. Он даже жалел, что та связалась с Маратом, в котором Гусев сразу распознал злодея. У прислуги глаз наметанный, к тому же ее не стесняются.

Когда Геля откровенно предложила себя, он просто не смог отказать. Потому что ко всему прочему был человеком безвольным, унаследовал эту черту характера от отца. Как когда-то Лейла, пожелавшая студента Гусева, тут же его получила, так и Геля, пожелав Рената, без промедления свою жажду утолила. И Ренат Гусев, всю жизнь находившийся под влиянием одной сильной женщины, так же безропотно перешел под покровительство другой и вскоре увлекся ею всерьез.

Ренат был всего на год старше Марата, в принципе они могли бы стать друзьями. Но не стали. Прочая же прислуга в доме Дурнева состояла из женщин — кухарки и домработницы. Обеим лет по пятидесяти, та и другая — болтливые как сороки. Поэтому откровенничать Ренату было не с кем, и он исправно играл свою роль. Спал с Гелей, когда предоставлялась возможность, на людях же делал вид, что хозяйка ему безразлична, чего она и хотела. Полгода никто ничего не замечал.