Мелинда еще спала. Он присел на край постели, и ему казалось, что вместе с ней он теряет частичку самого себя — своего тела, своего сердца, своей души…

Она медленно пробуждалась.

— Ты едешь со мной? — спросил он.

— Я… не могу покинуть отца. — Ее заспанные глаза смотрели на него с испугом.

Вот и все.

Он отвернулся и направился к двери.

— Никогда! Никогда не возвращайся! — закричала она яростно.

Он обернулся.

— Если все же ты решишь выбрать меня, а не отца, я буду рад.

— Ты серьезно уезжаешь? Так просто? После всего, что папа для тебя сделал?

— Да.

— Я тебя ненавижу, — прошипела она. Нижняя губа ее дрожала, простыня сползла с плеч. Глаза подозрительно блестели.

От ярости? От слез?

Он отшвырнул свою дорожную сумку и очутился рядом с ней. Крепко обнял. Кулачки Мелинды яростно колотили его по спине и плечам.

— Ненавижу-ненавижу-ненавижу! — выкрикивала она.

Однако не вырывалась из его объятий, не уклонялась от поцелуев и ласковых прикосновений. Прижимая к себе ее нежное гибкое тело, он говорил себе, что на свете есть и другие женщины… Хотя и не представлял, что сможет уйти навсегда. И не ушел, но только в то утро. И страсть, и ярость вернулись — и были исчерпаны. И снова тот же разговор.

— Не могу поверить, что ты меня бросишь…

— Не тебя. Я ухожу от твоего отца.

— Ты хочешь сказать, что…

— Мелинда, я повторяю это уже не в первый раз. Я уезжаю. Бросаю работу у твоего отца. Но ты здесь ни при чем. Если захочешь остаться с отцом, значит, ты бросаешь меня.

Он повернулся к ней спиной, спокойно и сосредоточенно одеваясь. Он ни разу не обернулся — ему это было просто необходимо.

— Я ненавижу тебя!

Ее слова опалили его словно пламенем.

— Мелинда!

— Если уходишь, то уходи! Убирайся! Быстрее!

Он снова потянулся к ней, но она отодвинулась так стремительно, словно хотела вдавиться в стенку.

— Уходи… — зло прошипела она.

И он ушел. И все же, пока Рок спускался по трапу на палубу, он молил Бога, чтобы она выбежала за ним, остановила его. Пусть бы она вопила, кипела от гнева и возмущения, пусть бы не оставляла за ним право выбора… Лишь бы уговорила его остаться…

Но Мелинда не побежала за ним.

Два дня спустя судно ее отца вышло в открытое море. Мелинда была на борту.

С той поры Рок больше ее не видел, но, конечно, слышал о ней. Она сделала несколько собственных открытий и каждый раз при этом упоминала фамилию отца. Журналисты любили Давенпорта и его красавицу-дочь. Все восхищались несравненной морской русалкой…

Когда Рок оторвался от воспоминаний и вернулся от прошлого к настоящему, солнце уже почти село.

Его команда разложила большой костер на песчаной косе, и желтые языки пламени соперничали с красноватыми закатными красками.

Рок нахмурился, глядя поверх костра.

Джо установил гриль над пылающими углями в песчаной яме, Конни и Марина клали на решетку кусочки разделанной рыбы и цыплят. Питер взбалтывал какое-то варево в кастрюльке, пристроенной на краешке гриля. Брюс растянулся на полотенце с банкой пива в руках. Он покровительственно наблюдал за остальными.

Мелинды нигде не было. Рок подошел к костру.

— Где она? — спросил он мрачно, сведя брови над переносицей. Ему вдруг стало тревожно и даже страшно.

Брюс вздрогнул от неожиданности, уловив беспокойство в голосе капитана. И вся команда разом повернулась, пристально глядя на него.

— Она пошла прогуляться по острову, — сказал Брюс. — Ей здесь просто некуда деться, Рок. Они ни с кем не может отсюда связаться и что-нибудь сообщить о нас.

— Да дело не в том. Эта идиотка может полезть в воду, — мрачно произнес Рок. — В каком направлении она ушла?

Брюс махнул рукой налево, в сторону песчаной косы.

— Море здесь спокойное, большого течения нет, а бухточка на той стороне хорошо защищена, — успокоила капитана Марина.

Он кивком поблагодарил ее, повернулся и широкими шагами направился к песчаной косе.

Красноватые полосы на небе отступали перед темно-серой пеленой по-южному быстрой ночи.

Его команда просто не знала Мелинду. Именно из-за непредсказуемости ее поступков чаще всего они ссорились. Других она поучала не плавать и не нырять в одиночку, себе же казалась неуязвимой. И всякий раз, когда бывала расстроенна, Мелинда шла к морю. А ночью ныряльщиков подстерегает так много опасностей… Это совсем не то, что дневное погружение. В эти воды заплывают макасы, лимонные и голубые акулы, рыбы-молоты, опасные прожорливые хищники.

Рок ускорил шаг, потом побежал.

Ее нигде не было видно.

С гребня песчаной дюны он увидел тихую бухточку, защищенную кустарником и песчаными дюнами.

Сумерки густели, и чертовски быстро!

Черт бы ее побрал! — мысленно выругался он, страх сжал его сердце.

Он взглянул на небо, внезапно взорвавшееся лунным всплеском. Большая круглая луна озарила сумерки, сменившие уходящий день, и неожиданно спряталась за плывущую темную тучу.

Наконец-то он увидел ее.

Мелинда сидела на берегу и смотрела на море. Печальная и одинокая… Подбородок, как всегда, гордо вздернут.

Такой она была и в последнюю ночь их прощания, уже одинокой, решив выдержать противостояние с ним, своим мужем.

И, как тогда, он страстно желал ее.

Нет, вовсе не так. В эти минуты он желал ее более неистово, чем в ту прощальную ночь…

Глупец! Он думал, что все оставил позади.

Рок опомнился, когда обнаружил, что молчаливо спускается с дюны. Он остановился за спиной Мелинды. Легкий бриз чуть шевелил золотистые волосы, блузка едва прикрывала обнаженные плечи. Одной рукой он невольно коснулся их, другой приподнял копну тяжелых волос. Он приник губами к изгибу шеи и жадно вдыхал запах ее тела. Она словно окаменела.

Вероятно, сейчас она повернется и влепит ему оплеуху…

Но она не поворачивалась.

Его губы изменили маршрут, он уловил легкую дрожь, пробежавшую по ее телу и усилившую его любовное томление.

— Рок, — мягко пробормотала она, отодвигаясь.

— Нет. — Он не хотел слушать ее протесты.

Пальцы Рока нашли эластичные завязки на блузке и потянули вниз, обнажив груди. Он осторожно взял их в свои шершавые ладони и стал нежно ласкать соски. Она тихо постанывала, когда он медленно и сладостно проводил ладонями по ее гладкой шелковистой коже. Словно не ладонями, а какими-то таинственными эротическими щетками. Потом он спустил блузку пониже, нащупал ремешок на ее голубоватых шортах, нашел пуговку, расстегнул молнию-застежку. Сильная и нежная рука скользнула вниз по ее животу, ниже, ниже, и вот уже чуткие пальцы коснулись мягкого золотистого треугольника…

Она слегка вскрикнула. Он прижал ее спину к себе, покрывая поцелуями мочки ушей и шею.

— Не отталкивай меня… — прошептал он осипшим от возбуждения голосом, ощущая, как дрожит ее тело, как растет его желание, как внутри все полыхает огнем.

— А если нас увидят?

— Они не придут сюда, не бойся, — прошептал Рок.

Она замолчала. Он отбросил ее блузку, стянул с нее шорты и трусики и швырнул их на песок.

Мелинда замерла, переступая босыми ногами. Лунное сияние серебрило ее плечи.

Она медленно повернулась и оказалась в его объятиях.

— Это ошибка… — начала она серьезно. В ее потемневших глазах сверкнуло смятение и… желание. — Мы…

— Это я наделал массу ошибок и глупостей, — прервал он ее. И опять потянулся к ней, крепко обнимая сильными руками и осторожно укладывая на прохладный песок. Его руки обвились вокруг ее талии, он целовал ее страстно, нежно, будто пробуя губы Мелинды на вкус и настойчиво подпитывая пламя страсти в обоих. Ее дыхание участилось, груди соблазнительно поднимались и опускались, неправдоподобно прекрасные в призрачном лунном озарении.

— А потом ты снова бросишь меня? — мягко упрекнула она.

— Нет, — сказал он чуть хрипловато, не сводя с нее глаз.

— Может быть, мне сделать это первой? — предложила она негромко.