Мама уже перестала ему отвечать, она сердится, что Эльвис к ней пристаёт. Эльвис и сам понимает, что нехорошо приставать, но надо же ему знать… Когда в доме ждут гостей, мама обычно просто объявляет: «Они придут в шесть часов». Но откуда Эльвису знать, когда будет шесть. А поглядеть на маму — она с утра ведёт себя так, словно гости весь день стоят у дверей. Очень неспокойно дома в такие дни. Иногда Эльвис даже убегает куда-нибудь и прячется, когда приходят гости.

Но из-за этого он так много упускает, корит его мама.

И всякий раз потом ему говорят:

— Тётя Майя принесла тебе конфет, Эльвис! Был бы ты добрым, воспитанным мальчиком, пришёл бы, поздоровался с гостями — и получил бы их. А теперь вот ничего не получишь!

Не получит? Только за то, что он не пришёл поздороваться? И вообще с этими гостями и их подарками не разберёшься: поди знай, принесли они с собой что-нибудь или нет?

Но теперь Эльвису вообще надоело всё это. Нельзя же в самом деле бежать к гостям и здороваться только ради сластей. Уж лучше остаться без всякого лакомства, чем, как последний дурачок, бежать за конфеткой!

А если и выйдешь к гостям и получишь подарок, всё равно чувствуешь себя дурачком. Рядом всегда стоит мама и велит ему кланяться и благодарить, и сама тоже благодарит. Отныне, когда приходят гости и приносят ему подарки, Эльвис всякий раз берёт их и тут же передаёт маме.

Гости, понятно, удивляются, думают: что это нашло на мальчика? Должно быть, не те конфеты они принесли, наверно, он просто не любит этот сорт конфет. Эльвис ничего им не говорит. Такие вещи невозможно объяснить, тебя не поймут. Но Эльвис не хочет походить на мамину собачку Сёссан, которая начинает лаять всякий раз, когда на кухне гремят кастрюлями. Вот привыкнешь к гостинцам, а потом трудно будет отвыкнуть. Особенно если мама скажет: «А знаешь, Эльвис, уж наверно, сегодня вечером гости что-нибудь тебе принесут!» Тогда невольно начинаешь думать о гостинцах, хотя Эльвис прекрасно понимает, что маме важно лишь заставить его выйти к гостям, поздороваться с ними и «произвести хорошее впечатление», как она всегда говорит.

Но так или иначе — сегодня у них важный гость! Настоящий Эльвис! А что, может, и он принесёт своему тёзке подарок? Воздух сегодня словно заряжён ожиданием.

В довершение всего цветной телевизор не доставили ровно в четыре, как было обещано!

Привезли его только в половине шестого. Мама была еле жива от волнения. Она беспрерывно звонила по телефону — то в магазин, то папе на службу. Что, если не успеют подключить телевизор до начала передачи?!

В конце концов всё кругом бешено завертелось. Телевизор прибыл, и одновременно приехал папа. Тут уж мамины силы совсем иссякли. И силы Эльвиса тоже. Папа решил, что у него жар: Эльвис вспотел, и щёки у него пылают вовсю.

— Что ты сделала с мальчишкой? — спрашивает папа у мамы. — У него совсем измученный вид.

Но ведь мама ровным счётом ничего не делала с Эльвисом. Просто у неё не было времени заняться им. Мама удивлённо глядит на папу.

Сам Эльвис не жалуется, хотя ему и вправду не по себе. Будто что-то сосёт под ложечкой.

Да и папе сейчас тоже не до него — должен же он помочь подключить телевизор.

Эльвис вышел на кухню и подсел к Сессан. Собачка сегодня тоже весь день мешала маме. Прежде она никогда ей не мешала. Раньше мама всегда защищала Сессан — но сегодня она всё время покрикивала на неё. А Сессан, которая не привыкла к такому обращению, весь вечер скулила и выла. Сейчас Сессан уснула, правда, сон у неё неспокойный, она всё время вздрагивает. Что-то видится ей во сне?

Эльвис сидит и смотрит на собачку. И вполуха прислушивается к голосам, которые обсуждают достоинства цветного телевидения. Вдруг Эльвис вздрогнул и зевнул так, что слёзы покатились у него из глаз, но он ничего не мог с этим поделать.

Скоро он уснул, примостившись рядом с Сессан.

Разбудил Эльвиса папа.

— Пора, Эльвис, передача начинается! — позвал он.

Эльвис протёр глаза. Ах да, конечно! Сейчас будет выступать Настоящий Эльвис!

Папа, мама и Эльвис вошли в гостиную.

Кто-то погасил верхний свет.

Мама зажгла свечи: одну — на столике у дивана, другую— на крышке проигрывателя. И налила в рюмки вина себе и папе, хотя папа предпочёл бы кружку пива, но нынешний вечер неподходящий для этого. Эльвису дали сиропа— вот это подходящий напиток. Тут Эльвис уже совсем проснулся. Сессан тоже. Она улеглась на полу у маминых ног.

Мама так вся и подалась вперёд. Начинается передача! Краски на экране смешались в сплошную кашу, послышался резкий вой.

Потом краски улеглись на место. На экране возникло нечто вроде огромного храма с множеством разноцветных звёзд вверху под сводами…

И вот — сердце быстро забилось в груди у Эльвиса, даже в мочках ушей отдавались толчки — весь он залился краской.

ЭЛЬВИС ЭЛЬВИС ЭЛЬВИС

Всё небо в звёздах, и звёздами выложено его имя — ЭЛЬВИС, звёзды вспыхивают, гаснут и снова вспыхивают. И слагают заглавными буквами всё то же имя: ЭЛЬВИС, ЭЛЬВИС.

Это прекрасно и невероятно! От волнения у Эльвиса подступил ком к горлу, лицо пылает, волосы стоят торчком.

И всё же Эльвис чувствует себя примерно так, как в те минуты, когда мама стоит у окна и громко зовёт его, и кажется, голос её слышен на весь город, и ему всякий раз хочется стать невидимкой, спрятаться в какую-нибудь нору.

— Я просто на седьмом небе! — шепчет мама.

— Чёткость изображения как будто неплохая, верно? — говорит папа. — И цвет отличный!

На экране показалась кучка людей, очень странных на вид, они машут руками и кричат. Но вот… вот, вот! Вот он!

Настоящий ЭЛЬВИС!

Эльвис быстро закрыл лицо руками, а всё же косится сквозь растопыренные пальцы на экран. От увиденного он слегка ошалел. Хоть он и не раз видел Настоящего на портретах, всё же он совсем растерян. И смущён. Смущён и в то же время взволнован.

Пошире растопырив пальцы, Эльвис пристально разглядывает Настоящего.

Мама с папой, к счастью, не глядят на сына. Мама, кажется, вся ушла в телевизор, папа набивает трубку, а Настоящий Эльвис не может видеть своего тёзку.

— До чего же он разжирел! — вдруг произносит папа. — Просто окорок какой-то! Совсем не похож на спортсмена!..

Мама не слышит, что говорит папа, но зато Эльвис слышит. Как это понять? Настоящий не похож на спортсмена?

— А что? Он не умеет играть в футбол? — осторожно осведомился Эльвис.

Папа прыснул.

— Кто? Этот тип? В футбол? Да куда ему! С такими ляжками… Нет, футбол — это не на гитаре бренчать!..

Ах вот оно что! Неудивительно, что Эльвис так скверно играет в футбол, уж если Настоящий Эльвис и тот не может!..

Зато Настоящий умеет петь… И сейчас он уже поёт. Эльвис никогда так не сможет. У него ведь голос пропал…

Откинувшись на спинку кресла, Эльвис глядит на экран. Теперь он уже меньше робеет, начинает привыкать и смотрит поочерёдно на папу, на маму, на Сессан. Но чаще всего на Настоящего ЭЛЬВИСА.

У Настоящего градом льётся по лицу пот. Оказывается, тяжёлая это работа — петь. Разные тётеньки наперебой протягивают Настоящему Эльвису носовые платки, чтобы он мог вытереть лицо. И Настоящий раз за разом из благодарности чмокает этих тётенек. Но тут же с него снова капает пот.

Правда, даже любопытно смотреть, как быстро на его лице вновь выступают капли. Настоящий просто весь взмок. И снова тётенькам приходится его выручать. Они по очереди сменяют одна другую, а то ведь недолго и умаяться.

И ученики его тоже здесь, они все при галстуках и в белых костюмах, только что без золота; в белом костюме с золотом один ЭЛЬВИС. Ученики играют на разных инструментах и подпевают, когда им велит Настоящий. Время от времени они приносят розовые и голубые шейные платки и надевают их на шею певцу. Им то и дело приходится бегать за этими платками, потому что Настоящий раздаривает их тётенькам, которые вытирают с него пот. Правда, временами Настоящий утирается и шейным платком. Кожа у него чешется, понятное дело, хотя… Всё же, наверно, не стоило бы утираться шейным платком! Тем более когда есть носовые платки.