Вероника забыла, когда в последнее время вот так просто ходила по улицам города, не думая о предстоящих делах, визитах и встречах. Лилит с Замятиным пытались ее отгородить от этого простого мирка, где все люди счастливы тем, что у них есть, и не рвутся покорять недоступные вершины, живут, стареют, умирают… Интересно, захотела бы она умереть в один день и час с Никитой?

Вероника вздохнула, нет, умирать ей совершенно не хочется. Еще чего!

Они пришли в парк, где слышалась молодежная музыка, детский смех, шарканье старческих ног по асфальтовым дорожкам и такой естественный, до боли знакомый с детства шум деревьев, охраняющий гуляющих от городского смога.

— Держи, — Никита протянул ей фотоаппарат и показал в сторону, — смотри, какой забавный карапуз.

Вероника посмотрела через объектив туда, куда он показал. Равнодушная камера мигом выхватила кусочек человеческого счастья молодой матери и неуверенно топающего по зеленой траве ребенка. Он делал первые шаги в своей жизни.

— Здорово, — сказала Вероника и сняла этот момент.

— Обрати внимание, — прошептал ей Никита, бережно останавливая ее за плечи, — первые слова любви…

— Что?

Вероника увидела двух подростков. Смешная девчонка с брекетами на зубах подпирала дерево и делала вид, что озадачена изучением его богатой кроны. Стоявший рядом с ней мальчишка неловко держал за спиной сорванную с ближайшей клумбы полурозу-полушиповник и смотрел на нее как на богиню.

— Восхитительно, — прошептала Вероника и сфотографировала юную пару. — А знаешь, мне нравится! — призналась она Никите, занятому поиском следующих кадров. — Никогда не думала, что снимать людей так увлекательно.

— Не забывай делать дублирующие снимки, — подсказал он, — чтобы поймать настроение.

Вероника кивнула, правильно, нужно щелкать и щелкать, как это делают профессионалы. Она поймает настроение, у нее такое сегодня настроение, что она обязательно поймает что-то интересное.

Хотя бы ту рыжую белку!

Белка, конечно же, в парках не редкость, зато как потешно она носится с дерева на дерево…

Да она не одна, за ней носится другая белка! Целый круговорот белок в природе.

Вероника подумала, что «поймать» белку у нее так и не получилось, но при увеличении кадра на аппарате увидела, что запечатлела эту смешную пару влюбленных белок.

Она хихикнула, показывая снимок Никите.

Глупо? Может быть, но Веронике казалось, что сегодня весь парк наполнен парами.

Вот еще одна очень пожилая пара на лавочке. Он седой сгорбленный старик и она, дама преклонного возраста, назвать ее «старушкой» не поворачивается язык. Аккуратная стрижка, подкрашенные в благородный фиолет волосы, морщины на когда-то красивом лице, умные добрые глаза уверенной в себе женщины. Было ли у нее право выбора? Представлялось ли ей пределом мечтаний увядание вблизи родного мужчины, или она просто сошла с дистанции, когда поняла, что карьера не главное в жизни женщины? Те, у кого сложился карьерный рост, в этот парк не ходят, они предпочитают отдыхать на Багамах, Лазурном береге, Куршавеле. Мечтала ли эта старая женщина каждый Новый год ездить в Куршавель? Нет, подумалось Веронике, перед боем курантов в своей столичной квартирке она наряжает елку, он подает ей такие же старые, как они сами, игрушки, потом они дружно накрывают праздничный стол, ждут в гости детей и внуков. А летом часто приходят в этот парк, где пятьдесят лет назад оба, молодые, смущенные, пришли на первое свидание, ставшее для них судьбоносным. Возможно, на этой самой лавочке пятьдесят лет назад он объяснялся ей в любви…

Владик Ковалев никогда не говорил, что любит Веронику. Да ей этого и не требовалось, само собой как-то подразумевалось. И оказалось неправдой, горьким разочарованием.

А Замятин? Вероника не смогла представить себя на лавочке в парке с Замятиным. Его образ сразу же трансформировался в Никиту. Вот это да! Вероника Ветрова предпочтет скучать на лавочке с замечательным парнем вместо того, чтобы бороздить на лыжах Куршавель с Замятиным?! Глупости, как сказала бы Лилит. Или в этом предположении есть доля здравого смысла?

И Вероника снова засомневалась.

Они с Никитой действительно сели на лавочку, когда та освободилась и пожилая пара медленно покинула парк. Склонились над цифровиком Вероники и стали придирчиво изучать получившиеся фотографии. Впрочем, придиралась Вероника, Никите ее снимки нравились, он высказывал свое авторитетное мнение, добавляя при этом, что у Вероники несомненно есть талант фотографа, она видит объекты как бы изнутри и ловит исходящее от них свечение.

Время пролетело незаметно, их спокойную беседу прервал телефонный звонок. Это об отсутствии в условленном месте Ветровой беспокоилась Лилит. Пришлось на корню ломать романтическое настроение и включаться в борьбу за высокое звание Великой актрисы.

Что ж, каждый жертвует тем, чем может.

Никита Бородин проводил уносящуюся от него вдаль петляющей дороги красную машину Вероники и задумался. В силах ли он одержать победу над материальным миром вещей, где правят бал деньги и слава, что впрочем, по большому счету одно и то же. Он видел в зеленых глазах девушки тоску, когда она разглядывала пожилую пару на скамейке, радость в ее глазах от первых шагов малыша, ее лицо светилось неподдельным восторгом при виде игривых белок. Нет, она для него не потеряна. Бороться за ее внимание будет тяжело, слишком много поставлено на карту под названием «Вероника Ветрова», и этой борьбы ему никогда не простят. Но победа того стоит. Не ее эфемерная победа, а его любовь. Он не допустит, чтобы темные силы склонили эту светлую голову на свою сторону. Постарается не допустить, очень постарается. Она должна понять, насколько хрупок этот мир, и как он зависит от выбранной нами дороги. Главное, не сбиться с пути, с одного предназначенного судьбой пути, чтобы не было мучительно больно оглядываться назад, пытаясь изменить, то, что меняться уже не в силах.

— Эта нежная девочка стоит перед серьезнейшим выбором, сама того не понимая.

Ева разлила по чашкам зеленый чай и пододвинула ближе к гостю корзиночку с пирожными.

— Не могу себе отказать в земных сладостях, — улыбнулась она и взяла одно со взбитыми сливками. — Угощайся, дружок, твоей спортивной фигуре это совершенно не повредит. Зеленый чай сжигает лишние калории, не слышал? Я тебе точно говорю, только пить его нужно не более одной чашки в день, я заметила, если пью больше, то начинаю волноваться без причины. У тебя так бывает?

Сидевший напротив нее в уютной студии за сверкающим чистотой столом нордический блондин усмехнулся. Волнуется ли он? В последнее время довольно часто. Но это такое приятное волнение, когда знаешь, что после всего произошедшего ты живешь и существуешь, не смотря ни на что. А смерть ходят рядом, так близко, что он порою слышит ее холодное дыхание.

— Ты стал задумчивым, Ваня, — Ева погладила его ладонь, лежавшую на столе. — Тебе столько пришлось пережить! Ничего, что я о наболевшем? Не пойми меня превратно, моим телезрительницам, как ни жестоко это прозвучит, будет приятно видеть на экране одинокого, только что пережившего двойную любовную драму мужчину. Они истинно верят в любовь, мои доверчивые женщины! А она смеется над этим чувством…

— Смеется? — поморщился Иван Молохов.

— Ну, — попыталась смягчить Ева Раевская, — насмехается, не верит. Понимаю, такое представить невозможно, но ты же знаешь Лилит. Яблоко от яблони… Кстати, о Замятине. Ты не в курсе, у них близкие отношения? Думаю, что он все еще ее соблазняет. Бедная девочка, ей суждено пережить такое разочарование! Она мне чем-то импонирует, не знаю чем. А тебе как Ветрова?

— Замятин? — вместо ответа пробурчал Молохов.

— О, да я вижу, ты не в курсе. Они провели вместе ночь. Но после этого в обществе не появлялись. Было бы занимательно, если бы этот старый ловелас на ней женился. Мои девочки были бы так рады! А то эти нигилистские настроения, отрицающие любовь, распространяются в нашем обществе, как зараза. Ах, ты слышал, что произошло с Мишей Прохоренко?! Его девочка оказалась такой больной, бедняжка! Он сам заразился, представь себе, чумой. Позвать на программу я его не смогла, он в таком тяжелом состоянии, врачи буквально борются за его жизнь. А девочка пропала. Она мне кого-то напомнила, такие смутные подозрения, всадники, Апокалипсис… Ты не слышал? Как было бы замечательно пригласить ее в студию!