— Вот здесь я остановилась, — нажала на тормоз Крошкина.

Компания огляделась, «девятка» стояла напротив городского собора, чья величественная золоченая макушка с огромным крестом упиралась прямо в белесые облака.

— Зачем? — изумилась Снежана.

— Взгрустнулось, — призналась Алена. — Захотелось пообщаться с высшими силами, попросить их о насущном…

— Ты попросила мужчину?! — догадалась Снежана.

— А! Я так и знал, — встрепенулся Василий, — что это дело рук Провидения. Только я на блондинку не согласен, мне всегда брюнетки нравились.

— Эй ты, подкидыш, уймись, — оборвала его брюнетка.

— Я не подкидыш, — обиделся тот и залез обратно в салон, — я божий дар.

— Ага, такой же, как яичница.

— Только собор был закрыт, — продолжила Аленка, — я постояла, попросила и уехала.

Сказать на это было нечего. Снежана обняла подругу за плечи, чмокнула в щеку и усадила за руль. Предстояло посетить еще несколько мест, где Аленка останавливалась. Во время одной из остановок ей и подкинули Василия. Тот должен был вспомнить это злосчастное место.

— Дерево! — радостно заорал тот, когда машина проезжала мимо парка.

— Что дерево? — недовольно поинтересовалась Снежана, поворачиваясь к нему.

— Дерево там было, я вспомнил.

— Какое дерево?

— Такое, — он руками показал кривой полукруг. — И окна. Там были окна!

— Замечательно, — усмехнулась Снежана, — окна и дерево. Весь город в окнах и деревьях.

— Еще на входе страшный одноглазый мужик был с повязкой, — прищурился Василий, набирая воздух в легкие, — и…

— Что? — глаза подруг засветились надеждой.

— У него была полосатая майка, — выдохнул он.

— Дерево, окна, одноглазый мужик в полосатой майке, — повторила Снежана, — хороший ребус, только кто его разгадает? Может быть, отвезти тебя к врачу? К наркологу или психиатру?

— Этим ты ничего не добьешься, только подорвешь мой имидж, — испугался Василий. — А так, когда я вспомню код банковской ячейки, где у меня миллионы лежат, я тебя отблагодарю.

— Ой, девочки, ой, мальчики, — закричала Аленка, резко тормозя, — вот страшный мужик!

Она остановилась перед памятником великому писателю Гоголю. Василий мрачно хмыкнул и отрицательно покачал головой. Снежана скептически поинтересовалась, где она видела у памятника полосатую майку. Аленка ответила той, что постоянно видит полосатые майки на памятниках на День десантника. Пришлось напомнить опрометчивой водительнице, что сегодня другой день и накануне тоже праздников не было. Впрочем, если подкидыш помнил про ресторан, то он что-то отмечал. Судя по тому, что клеился к брюнетке, праздник был явно не семейным.

— Я знаю, где этот мужик, — попыталась реабилитироваться Аленка на словах про ресторан. — Я вчера мимо него проезжала.

— Гони туда! — приказал Василий, вольготно откинувшись на заднем сиденье. — Наверняка, меня там мои секьюрити разыскивают, а я тут с вами время теряю.

— Что? Это кто еще теряет с кем время, неизвестно!

И подруги поехали в сторону ресторана «Гавань пирата».

Небольшой подвальчик действительно напоминал тихую, спокойную гавань, так как ресторан был закрыт. Но Снежана не собиралась сдаваться, она требовательно постучала в застекленную дверь, и через пару секунд за стеклом отобразилась недовольная физиономия здоровенного охранника. Он принялся уныло разглядывать ранних посетителей, как вдруг его растормошил крик Василия.

— Я его помню! — заорал тот, тыча указательным пальцем в унылую физиономию через стекло. — У него еще повязка на глазу была и полосатая майка. А вон то дерево на окне! Цветок называется!

— Че надо?! — приоткрывая дверь, возмутился странным поведением непрошенного гостя охранник. — Забыли чего? Опохмеляться после двух часов дня.

— Извините за беспокойство, — Снежана встала впереди разнервничавшегося Василия, норовившего выпрыгнуть и подраться с верзилой, — нам очень нужно с вами поговорить.

— Только пусть этот не прыгает, а то я ему щелчка дам!

Стародубцевой пришлось нахмуриться и пригрозить Василию немедленной сдачей его особы правоохранительным органам. Они с ним не станут церемониться, а отправят вспоминать былое и прошедшее в палату номер шесть. Когда Василий пообещал не дергаться и вести себя спокойно, охранник впустил троицу в ресторан, где стояла гробовая тишина, в которой похоронил свое прошлое незадачливый подкидыш.

Оказавшись в знакомой обстановке, Василий принялся вспоминать. Да, вчера он приехал сюда, не помнит на чем… Сел отдыхать за столик с мыслями о больших сиська… с мыслями о смысле жизни, между прочим, а не о том, о чем они подумали. И они, то есть, смысл, нашелся. К нему подсела роковая брюнетка, она сразу запала на тонкую организацию души Василия, и они завели непринужденную, но довольно увлекательную беседу, разумеется, о смысле жизни.

— Точно, — кивнул верзила, — я видел, как они вместе из ресторана выходили. Он в нее вцепился, как голодный младенец в титьку.

Василий проигнорировал колкость недалекого, по его мнению, секьюрити и продолжил вспоминать дальше. Впрочем, на этом его воспоминания обрывались. Последним, что он запомнил из этого злополучного вечера, так и не ставшим романтической ночью, был салон автомобиля, куда Василия погрузила брюнетка. То, что было до его похода в ресторан, он тоже не помнил.

Охрана брюнетку не знала, в ресторане она появилась первый раз, ни с кем, кроме Василия не общалась. Снежане повезло, на работу пришел повар с официантом и подтвердили слова верзилы, что брюнетку никогда раньше не видели. Снежана попросила их, если та появится, позвонить по телефону, и оставила свой номер. За хорошее вознаграждение, разумеется. Ей пламенно пообещали позвонить, как только роковая красавица переступит порог заведения.

Обратно возвращались через магазин, где девушки накупили полуфабрикатов. Василий капризничал и есть запакованные в целлофан котлеты напрочь отказывался. Этим он вызвал неодобрительные взгляды Аленки, обвинившей всех женатиков в эгоизме. Судя по всему, его жена, бедняжка, дневала и ночевала на кухне.

— Кстати, о жене, — к Снежане, не обратившей ни малейшего внимания на капризы подкидыша, пришла в голову грустная мысль, — она станет его разыскивать. Пойдет в милицию, там у нее примут заявление только через три дня после пропажи супруга. Начнут искать еще через неделю, показав ей все невостребованные трупы в морге…

— Ужас! — обомлела Крошкина, следом за подругой садясь в автомобиль.

— Неправда, я не женат, — поморщился Василий и нырнул на свое заднее сидение.

— Женат, женат, — возразила Аленка, — я женатиков на расстоянии чувствую!

— Жить с этим подарком неделю?! — продолжала Снежана, заводя двигатель, — вот настоящий ужас. А если он ничего не вспомнит?

— Девчонки, вспомню, вспомню, не бросайте меня, я отблагодарю, и поверьте, это будут не копейки…

Василий внезапно замолчал, ошарашено вращая глазами.

— Что?! — встрепенулась Снежана, — вспомнил?

— Моя фамилия Копейкин, — трагическим шепотом произнес Василий, и «девятка», прочувствовав весь трагизм обстановки, моментально заглохла. — Разве у олигарха бывает фамилия Копейкин?!

Василий так расстроился, что всю дорогу его пришлось успокаивать. Делала это добросердечная Аленка, ее подруга радовалась, память у подкидыша понемногу, но восстанавливалась.

Дома Снежана занялась приготовлением обеда на скорую руку, стараясь отвлечься от утреннего происшествия и подумать о чем-то другом, более интересном. Но мысли, как любопытные сороки, возвращались к излюбленному месту на помойке памяти. Как плохо, что на ее шее висит Копейкин! Как хорошо, что на сегодняшний день она ни с кем не встречается! Разумеется, в этом не было ничего хорошего, личную жизнь еще предстояло наладить, но зато ревновать к Василию было некому. Правда, — Снежана с сомнением заглянула в комнату, где на диване расположились подруга с подкидышем, — разве к таким обыкновенным парням ревнуют? Вот если бы на его месте оказался Антонио Бандерас… В молодости… С его божественно чарующей улыбкой, пронзительно-огненным взглядом из-под кудрявых шелковистых волос цвета вороньего крыла с шоколадным отливом и с волнующими губами, обещающими райское блаженство…