Призрак Келли Фрайзер смотрел из чердачного окна. Девушка, ставшая тенью среди теней, наблюдала за тем, как в дом переезжают новые жильцы.

«В мой дом, — подумала она. — В дом 99 по улице Страха. Туда, где я жила. И где я умерла».

— Вы ещё пожалеете, — пробормотала Келли с горечью. — Клянусь, что пожалеете.

Она собиралась сдержать клятву.

Глядя на эту семью — парня и его родителей, Келли вспомнила о своей — исчезнувшей, разрушенной.

«Они покинули меня, — размышляла Келли без грусти, но со злостью. — Их отняло у меня зло».

С тех пор как её родные люди уехали, она непрерывно думала об этом страшном доме, построенном более тридцати лет назад. Построенном на проклятой земле.

Первые хозяева так и не успели пожить здесь. Оказавшись тут впервые, муж оставил жену и детей одних лишь на пять минут. Всего на пять минут… А когда вернулся, они были мертвы. Им оторвали головы.

Месяц спустя повесился и он сам.

Здесь же. В этом доме.

И с тех пор в нём никто не жил.

«И вот наконец сюда переехала наша семья, — вспоминала Келли. — И мы стали жертвами зла. Сначала исчезли мой братишка Джеймс и его щенок. Они пропали навсегда. Затерялись где-то в стенах этого дома. Затем густое облако зла ослепило моего отца. И тогда он уехал вместе с матерью и моей сестрой Коди.

Зло отняло у меня всех. А я всё ещё здесь. Зло не отпускает меня. Я чувствую, как оно перекатывается во мне день и ночь».

Келли запрокинула голову назад и взвыла от досады. Потом снова посмотрела в окно.

Незнакомцы разгружались.

Во дворе стояла машина с огромным прицепом. Жильцы доставали из него коробку за коробкой и таскали их в пустой дом.

Супруги постояли некоторое время, держась за руки, потом открыли багажник машины и стали доставать оттуда коробки с надписью «Не кантовать!»

Их сын, рослый и красивый, стоял неподалёку и держал на руках чёрную с белым кошку.

Если бы Келли была живой, этот парень показался бы ей классным.

Но теперь она была мертва. А он жив. И они не могли даже просто дружить. Ведь так?

Тень Келли, одна из множества теней, заполнявших старый дом, глядела на новых жильцов.

«Вселяйтесь же, — шептала она. — Вселяйтесь. Я вас заждалась. Я готова приветствовать вас в доме 99 по улице Страха. И вы вряд ли забудете моё приветствие».

— Эй, поосторожней с этими коробками! — крикнул мистер Макклой.

Он обращался к одному из грузчиков, поднявшему сразу четыре картонные коробки. Верхняя из них начала заваливаться, и хозяин едва успел её подхватить.

— Там бесценные маски островитян, — пояснил мистер Макклой. — Причём старинные!

— Извините, — пробурчал грузчик, скрываясь в доме. Но было видно, что ему всё до лампочки.

Сын Макклоя, Брандт, наблюдал за этой сценой, держа на руках свою любимую чёрную с белым кошку Эзру.

— Папу волнуют лишь эти маски, — сказал он ей. — Он полагает, что если повредить одну из них, то нас ждёт семь лет несчастий.

Эзра замурлыкала в ответ.

Парень критически оглядывал свой новый дом и решил, что жизнь начинается заново.

Дом был двухэтажным, с высоким чердаком. Его древние доски покосились и рассохлись. Старые деревья, росшие вокруг, погрузили здание в густую тень.

«Кажется, он будет довольно милым, — подумал Брандт, глядя на падающие с петель окна. — Только для этого придётся как следует потрудиться».

На крыльцо вело пять ступеней. Стёкла в окнах, расположенных по бокам от него, были давно выбиты.

«Ужасное запустение, — отметил парень. — Но мои родители уверены, что здесь можно свить уютное гнёздышко. Хорошо бы, они не ошиблись».

Брандт обладал мрачной красотой — волнистыми чёрными волосами и жгучими карими глазами. Сейчас на нём были полинявшие джинсы и пёстрая рубашка. На шее висел на шнурке кожаный мешочек, который он никогда не снимал.

Парень резко обернулся, услышав сердитые крики. Это его родители зашли в дом и тут же вылетели оттуда.

— Там полно крыс! — орал отец. — В подвале!

«Мы всю жизнь мечтали о крысах», — усмехнулся Брандт, поглаживая Эзру.

— Да ладно, папа, — сказал он вслух. — Позвоним в санэпидемстанцию.

— Но ведь я как следует осмотрел дом перед покупкой! — недоумевал отец. — Ещё два месяца назад здесь не было никаких следов крыс.

— Должно быть, ты их просто не заметил, Джон, — предположила мать. — Но ведь это ещё не конец света.

— Я позвоню агенту по недвижимости, который продал нам этот дом, и скажу, что мы хотим съехать, — не унимался отец. — Как там его зовут? Кажется, Лури?

— Лури? — раздался незнакомый мужской голос. — Вы назвали фамилию Лури?

Все обернулись и увидели улыбающегося молодого человека с чёрными прямыми волосами и усами. Он был одет в серый комбинезон и держал в руках чемоданчик с инструментами.

— Извините, что вмешиваюсь, — продолжил незнакомец. — Просто я случайно услышал…

— Вы его знаете? — спросил отец. — Знаете этого Лури?

— Мне доводилось слышать о нём, — ответил молодой человек. — Эту фамилию упоминали прежние жильцы. Меня зовут Глен Хенкерс, — он протянул руку отцу и тот пожал её. — Я могу исполнить любую грязную и нудную работу.

— Замечательно, — отозвался отец. — Меня зовут Джон Макклой. Это моя жена Барбара и сын Брандт. Вам приходилось иметь дело с крысами, мистер Хенкерс?

— Управляться с животными — моя специальность, — кивнул тот. — Можно взглянуть?

И обрадованный отец повёл его в дом.

Брандт посмотрел на грузчиков, всё ещё таскавших коробки, и попросил мать:

— Подержи, пожалуйста, Эзру. Кажется, им нужна помощь.

— Лучше не надо, — ответила она. — Тебе нужно беречь себя. В твоём состоянии.

— Да не волнуйся ты, — вздохнул парень. Мама была такой беспокойной. — Я не буду поднимать тяжестей.

Мама покачала головой, но всё же взяла кошку. Брандт потёр небольшой шрам на левой скуле. Потом направился к прицепу и вытащил маленькую коробку с книгами.

После трёх ходок он услышал, как отец зовёт его из гостиной:

— Эй, Брандт, помоги мне! Кажется, я переоценил свои силы.

Он сидел на полу посреди комнаты, окружённой дюжиной коробок с реликвиями островитян. Разворачивал завёрнутые в газеты древние копья и маски, вид у которых был, как правило, угрожающий.

Потом отец стал доставать бамбуковые трубки, из которых островитяне пускали отравленные стрелы, и сами серебряные стрелы, острые как бритва.

— Я хочу развесить всё это на стене в первую очередь, — сообщил отец. — Тогда нам будет сопутствовать удача на новом месте.

— Неужели ты в это веришь? — спросил Брандт, открывая одну из коробок.

— Кто его знает, — отозвался отец. — Но ведь не помешает, правда?

— Правда, — вздохнул парень.

Мать внесла в дом коробку книг. Эзра вошла в гостиную и потёрлась о ногу Брандта.

Отец забыл в стену крюк, и сын стал пристраивать на нём копьё. Оно было длинным и прямым, с острым бронзовым наконечником.

Отец отошёл в сторону

Неожиданно Брандт почувствовал резкий толчок и спросил:

— Что такое?

Копьё буквально выпрыгнуло у него из рук. Полетело на пол, наконечником вниз.

Тишину разорвал крик боли.

— Эзра! — в ужасе воскликнул парень.

Кошка захрипела. Копьё пронзило её насквозь. Она отчаянно дёргалась, но не могла освободиться. По полу растеклась яркая алая кровь.

— Эзра! — Брандт опустился рядом с ней на колени.

— Не трогай её! — приказал отец. — Надо вызвать ветеринара.

И парень кинулся к телефону. Сердце выскакивало у него из груди.

— По крайней мере Эзра мучилась недолго, — сказал отец за ужином. — Ветеринар утверждает, что ей было больно всего лишь несколько секунд. И к тому же, она была уже старой, — добавил он. — Прожила бы ещё год или два.

Брандт кивнул. Он всё это понимал, но такая смерть казалась ему слишком ужасной. Перед его глазами так и стояла проткнутая насквозь кошка.