— Нет. Просто наши дороги однажды пересеклись. Вот и все.

— Но мне так хорошо с вами.

— Конечно. Так же хорошо вам было бы с матерью или с сестрой. Я просто вас знаю. Вы не сможете ни удивить, ни шокировать меня. Так что ищите утешения у кого-то другого, а потом женитесь. Женитесь просто потому, что вы без ума от девушки и ни на секунду не можете с ней расстаться. Она наверняка где-то здесь, эта девушка. Нужно только поискать… Ну, а каков же был ваш сюрприз?

— Сегодня утром украшения Моники анонимно подбросили в лондонский офис страховой компании.

— Это действительно сюрприз! — По Аните было видно, что она нисколько не удивилась, ожидая все время чего-то вроде этого.

— Нет, — сказал Клод. — Мы оба знаем, кто их отправил.

— Что вы собираетесь делать?

— Делать? — Кажется, он пришел в замешательство. — Ничего.

— Ничего? Никакого миротворческого жеста?

— То есть?

— Разве вы не поняли, что я сказала? Вы можете сделать кому-нибудь добро, избавившись в то же время от своего комплекса вины. Ну, скажем, отправьте сестре Моники и ее мужу билеты, пригласите их сюда в оплаченный отпуск.

— Не знаю… Вы думаете, я должен?..

Анита оставила Клода размышлять над этим. Она вышла из дома и из его жизни. Он даже не заметил, как она это сделала.

Она ощущала себя свободной, ничем не связанной. Плывя с приливом, она распутывала все запутанные линии судьбы. Завтра приедет Фелипе, и Анита не могла дождаться этого, заранее сгорая от счастья и восторга.

Она была счастлива, потому что не знала о том, что случилось до ее рождения. Новости все еще лежали под спудом времени. Но ее приезд разворошил старое, давая жизнь ростку, который пока только проклюнулся.

Круги судьбы сплетались в новые узоры.

Глава 12

Анита вышла из дома Клода, не очень хорошо представляя, как вернется в отель. Идти пешком было не только очень далеко, но и опасно. Обочина дороги была очень узкой. Луна пряталась за облаками, и стояла полная темнота.

Свет из кабачка мигал, словно маяк, и Анита с чувством облегчения направилась было к нему. Она спросила хозяина, нельзя ли воспользоваться его телефоном, и, с его разрешения, заказала по телефону такси. Она решила, что ждать машину просто так глупо, и сделала то, что сделала бы Кэти на ее месте — взяла себе джин с тоником. Но, не в пример Кэти, Анита не стала допивать его, когда прибыло такси. Оставив на стойке почти целый стакан, подгоняемая какой-то непонятной тревогой, Анита вскочила в машину.

На первом же перекрестке из-за тучки выглянула луна, пребывающая, должно быть, в весьма кокетливом настроении. Идущая навстречу машина имела преимущество, и водитель такси терпеливо притормозил. Машина пронеслась мимо, обдав их ветром, и сердце Аниты сжалось — она успела разглядеть знакомый профиль. Но она была в таком состоянии, что не решилась доверять собственным глазам и не поверила, пока шофер не сказал:

— Наш герой вернулся.

— Это был Фелипе Санчес?

— Вы его знаете?

Сердце ее гулко стукнуло.

— Да, я его знаю. — Анита наклонилась вперед.

— Поезжайте за ним. Если вы его догоните, я заплачу двойную цену и двойные чаевые.

— Si, сеньорита, — ответил шофер, резко опуская ногу на педаль газа.

Машина Фелипе была мощнее, но у него не было вдохновения в виде двойной оплаты и двойных чаевых. Не было у него и шести голодных ртов на иждивении, и он не тратил каждую песету еще до того, как она заработана. А Анита тем временем уже сожалела о своем поспешном обещании — такси брало повороты на двух колесах и собиралось взлетать с каждого ухаба. Оставалось надеяться, что она все же останется в живых, чтобы выполнить свою часть договора с водителем.

Каким-то чудом им удалось все же догнать Фелипе, еще большим чудом — прорваться вперед и, сигналя ему гудком, виляя по дороге из стороны в сторону, заставить его остановиться, встав самим так, чтобы загородить ему проезд. Анита расплатилась с водителем такси. Фелипе выскочил из машины с видом крайнего гнева. На полдороге они встретились.

Гнев на его лице сменился удивлением, и на миг Аните показалось, что вот сейчас он схватит ее в объятия и обрушит на нее шквал поцелуев. Фелипе шагнул вперед и остановился. Лицо его приобрело вежливое и безразличное выражение.

— Ну, и что это такое? — спросил он, словно она вела себя как не очень умный ребенок.

— Честное слово, не знаю. Какой-то глупый порыв.

— Он мог выйти тебе боком. Вот возьму и не повезу тебя в отель или где ты остановилась.

— Там же, где и раньше. Но я и не прошу, чтобы ты подвозил меня.

— Глупышка! — Он взъерошил ей волосы, прощая детскую шалость. — Садись.

Она послушалась, глотая слезы. Его немного преувеличенное легкомысленное обращение выбило ее из колеи. Словно не было между ними прежнего глубокого взаимопонимания и тепла. Анита даже вдруг подумала: а не выдумала ли она эти объятия, поцелуи, чудо взаимной любви? Поэтому и рассердилась:

— Нет, Фелипе Санчес. Не сяду.

И тут Анита увидела, что под его вежливостью спряталось напряжение. Его глаз задергался в нервном тике — странное проявление нервозности для человека, чья храбрость на арене рядом с быками производила впечатление не совсем нормальной.

— Скажи мне, — Анита начала с того единственного предмета, который хорошо знала, — это из-за твоей работы?

— Не настаивай, детка. Я не могу тебе лгать, и поэтому лучше, чтобы ты ничто не знала.

— Это твоя работа? — требовательно повторила Анита. — Потому что я тогда сбежала? Если так, пожалуйста, забудь о моей трусости и помни только, что я вернулась, став старше и сильнее, и постараюсь…

Осторожно он закрыл ей рот пальцем.

— Перестань, Анита. Не унижайся. — Он тяжело вздохнул. — Да, другого выхода нет. Я должен тебе все рассказать. — Он откинулся на спинку сиденья и начал: — Как ты считаешь, судьба — это линия или круг?

— Линия, — не задумываясь ответила она. — Она ведет через широкий океан, который иногда спокоен, иногда в шторме. Иногда появляются препятствия. Иногда нет.

— Красиво, но неверно. Судьба — это бесконечный круг, без начала и без конца. Он начинается задолго до твоего рождения и кончается намного позже твоей смерти, смерти твоих детей, внуков и правнуков. Он крутится, как хочет, и может случайно остановиться, и ты никогда не предполагаешь, какая тайна из твоего собственного прошлого или из прошлого твоих родителей вдруг откроется. По твоей теории получается, что у каждого из нас независимая судьба, но это не так. Человек может стать королем, если в нем течет королевская кровь. Нужен всего лишь один поворот круга…

— Не понимаю, какое это имеет к нам отношение.

— Сейчас поймешь. Пожалуйста, послушай и обещай не перебивать меня, если даже сначала тебе покажется, что это не важно. — Он дождался ее согласия и продолжал: — Ты знаешь, что моя мать много лет служила твоим дедушке и бабушке. Но мне кажется, ты их совсем не знала.

— Нет, я не знала ни дедушку, ни бабушку. Конечно, ты-то знал, если вырос в том же доме. Ой, извини! Я тебя перебила?

— Я тебя прощаю. Да, я знал их.

— Расскажи мне о них.

— Расскажу, если ты помолчишь. Энрике Кортес был прекрасным человеком, человеком высоких принципов, обладавшим и юмором, и теплотой, и силой, и слабостями.

— А бабушка? — перебила Анита.

— Довольно строгая. Сильная женщина, не умеющая прощать. Суровая подруга, думал я, когда еще не начал понимать подобные вещи, для моего любимого сеньора. У нее был единственный ребенок, твоя мама, и больше иметь детей она не могла. Может быть, несправедливость природы заставила ее чувствовать себя неполноценной женщиной. Поэтому она в одночасье утратила всю нежность и совершенно охладела к твоему дедушке. Конечно, это все случилось задолго да того, как я родился, и с моей стороны это все догадки. Я знал его как терпеливого человека, и думаю, он был очень терпелив, очень нежен со своей женой, надеясь, что время все исправит. Но ничего не вышло. Потом он встретил другую женщину.