— Как мне это надоело. Вы двое и тетя Изабелла все меня за маленькую считаете, — заметила Пенни. — Поэтому и мисс Диттон появилась.

— Кстати, как там мисс Диттон? — неторопливо спросил Джон.

Утренний галоп и приветствие Беппи подняли девушке настроение, и она не кривя душой ответила:

— Замечательная хозяйка и отлично готовит.

— Приятная женщина, — осторожно добавил мистер Бартлетт. — Есть предложение заглянуть к нам в воскресенье и попробовать ее стряпню.

— Если вкусно, так я с большим удовольствием.

— Пора приниматься за работу, — объявил мистер Бартлетт.

После того как всю отару удалось перегнать в другой загон, мистер Бартлетт вынул свою трубку, а Джон достал сигарету. Пенни на лошади с одной стороны, а Беппи с другой погнали овец в дальний конец пастбища. Джон наблюдал за ними, прищурив глаза, чтобы лучше разглядеть.

— Она хорошо ездит, — заметил Джон.

— Ты, думаю, слышал, что Росс Беннет вернулся? — поинтересовался мистер Бартлетт.

— Да, вчера. Довольно неожиданно, верно?

— С Россом всегда так.

Джон ничего не ответил.

— Он, конечно, обучался всему этому… езде… тренировал гунтеров[3] в Южной Австралии. У Оливера Беннета лучшие лошади…

Джон молча курил сигарету. Мистер Бартлетт медленно продолжал:

— Росс, конечно, человек ветреный, но наверняка дело знает. Чтобы мальчишка два года проработал у одного из Беннетов и тот не сумел обучить его — быть такого не может. Они люди требовательные.

— Хочешь, чтобы Росс тренировал Пенни? — спросил наконец Джон.

— Видишь ли, я пока раздумываю. Во-первых, как-то негоже действовать через голову соседей. Да и к чему уезжать из дому? Тут все под рукой.

— Да, похоже, он дело знает, — задумчиво произнес Джон.

Мистер Бартлетт понял, что более конкретного мнения от Джона не дождется, и с некоторым беспокойством добавил:

— Пожалуй, я испробую этот вариант.

— Ей обязательно нужно тренироваться, — негромко проговорил Джон.

Пенни была уже на порядочном расстоянии. Внезапно ее лошадь галопом поскакала вперед и, чисто преодолев изгородь из пяти рядов натянутой проволоки, оказалась на первом пастбище Бинду. Мистер Бартлетт, кинувший взгляд на Джона в расчете услышать его мнение, заметил, что тот стиснул в руке поводья и крепко сжал губы.

«Может, нужно серьезнее относиться к ее скачкам, — подумал отец. — Джон по пустякам не беспокоится».

К тому времени, когда мужчины доехали до изгороди, отара уже паслась в отведенном месте.

— Ну вот, полдела сделано, — заметил мистер Бартлетт, выбивая трубку. — Где перекусим? Здесь или в Стоунвилле?

— В Стоунвилле, — решила Пенни. — Там возле ворот растет чудесное ореховое дерево. А еще там сложены камни, чтобы можно было на костре вскипятить чай.

— А есть-то что будем? — с улыбкой спросил Джон. От напряжения не осталось и следа.

— Не знаю, нужно взглянуть, что в корзине, — ответила Пенни. — Я оставила ее у ворот на границе между поместьями. Думаю, будет вкусно… а вот много или нет, не знаю, — договорила она с сожалением.

— Я все равно не откажусь, — сказал Джон.

— Я поскачу прямо через изгородь, чтобы развести костер к вашему приезду, — предложила Пенни и повернулась к Джону, ожидая увидеть его неодобрительный взгляд.

— Ну раз ты сама вызвалась… — проговорил он. — Давай. Мы поглядим, как ты прыгаешь.

Пенни вскинула голову и поскакала вперед.

Глава 4

К тому времени, как мужчины неторопливо добрались до места, Пенни уже разожгла костер, расстелила на земле небольшую скатерть и выложила из корзины все припасы, тарелки и столовые приборы.

Джон соскочил с лошади и стоял, обозревая импровизированный стол.

— Твоя мисс Диттон неплохо нас снабдила.

— Что скажешь, Пенни? — улыбнулся мистер Бартлетт. — По-моему, в целом мисс Диттон не так уж плоха…

— Я тоже так считаю. После такого… Прекращаю беспокоиться. Пусть она займется домашним хозяйством, а я буду ездить на пикники.

Джон широко улыбнулся:

— Придется все это съесть… или закопать. Иначе в следующий раз от мисс Диттон такого нам не дождаться.

После ленча они на полчаса прилегли, закрыв лица шляпами. Если мужчины и подремали, то у Пенни сна не было ни в одном глазу.

Джон не должен так неожиданно и дивно улыбаться! Или, наоборот, должен улыбаться часто, чтобы все к этому привыкли… или пусть вообще не улыбается… тогда с ее сердцем не будет твориться невообразимое!

Отара овец Джона, которую нужно было перегнать на луг, огороженный известняком, была гораздо больше, и возиться с ней пришлось дольше. Поэтому по дороге в Стоунвилл, вдоль которой росли деревья, они ехали уже в сумерках.

Пенни любила Стоунвилл. Каждый раз, направляясь сюда в гости, она с радостью ехала по этой длинной величественной дороге, ведущей к большому каменному дому, построенному на склоне холма. Длинные вечерние тени, гостеприимно распахнутая дверь и яркий свет в доме, вьющийся из трубы дым — все говорило о теплом приеме, который здесь ждет каждого.

Один из работников показался между деревьями, и Джон попросил его отвести лошадей в конюшню.

— Пенни, отправляйся в гостевую комнату. Ты знаешь, где что лежит. А мы с Бартом примем душ в доме для работников.

Поднимаясь в дом по каменным ступеням, Пенни слышала мычание коров, доносившееся с ближнего луга, и глухой стук мотора из сарая. В одном из небольших домиков кто-то играл на губной гармошке. Воздух был полон мягких вечерних звуков.

— Милый Стоунвилл… я люблю тебя! — в порыве нежности проговорила Пенни.

Из просторного холла девушка направилась прямо в ванную. После того как она приняла душ, всю усталость как рукой сняло. Она расчесала мокрые волосы и чуть подкрасилась. Из кухни доносились мужские голоса. Время от времени слышался хохот то ее отца, то Джона. Им явно было хорошо вместе. Пенни прекрасно знала, что не стоит заходить туда. Давным-давно Джон запретил ей появляться на кухне.

— Когда я приезжаю в Бинду, я гость, — сказал он. — Но когда вы приезжаете ко мне, готовлю я.

— Все дело в том, что Джон не выносит, когда женщины суетятся, — не раз повторял ее отец.

Пенни прошла в столовую и села в кожаное кресло, стоящее в углу.

Джон заглянул в окошко между столовой и кухней:

— Налей нам шерри, ладно?

Пенни подошла к шкафчику с напитками и налила три бокала — себе ровно столько же, сколько и мужчинам. Сегодня она работала наравне с ними!

Когда ее отец и Джон вошли в столовую, они очень тактично не заметили этого. Джон нес дымящееся блюдо, а шедший за ним мистер Бартлетт нес… нагретые тарелки.

— Карри приготовил Вонг Ли в поварской, — с полуулыбкой объяснил Джон Пенни. — Ты же не думала, что будут стейки?

— Раз сегодня карри Вонга, я не буду разочарована, — отозвалась Пенни. — Но все равно я очень люблю твои стейки, Джон.

— Тогда я тебя не разочарую. Но сначала давайте съедим карри.

Пока ели карри, Джон время от времени выходил в кухню переворачивать мясо, а когда наконец внес его, оно, как всегда, оказалось великолепным.

— Не представляю, как они получаются у тебя такими сочными, — заметила Пенни.

— Я сам выбираю мясо, — объяснил Джон. — Когда я вхожу, мясник тут же уступает мне место у колоды.

За стейком настал черед фруктов со сливками, а потом кофе.

Пенни пила кофе, слушая, как мужчины обсуждают хозяйственные дела. Ей было уютно и тепло; тело охватила приятная усталость. Хорошо бы не возвращаться домой. Ее дом здесь, в Стоунвилле.

Пенни вспомнила, как когда-то, совсем еще маленькой девочкой, она заблудилась. Доктор Дин нашел ее у речки и посадил на лошадь впереди себя.

— Поедем домой, милая, — сказал он. — Попьем с тобой чаю.

Пенни сидела в этой же комнате с доктором Дином и пила чай, как взрослая. А потом он сказал:

— Ну вот, а теперь, малышка, мы отвезем тебя в твой дом.