И снова раздался смех. Ян вконец рассердился. Он схватил толстую дубину и швырнул ее в типи. Сэм, приподняв противоположный край типи, выскользнул наружу. Гай хотел последовать за ним, но Ян настиг его.
- Пусти! Я ничего тебе не сделал! Сэм! Сэ-эм! Помоги! - кричал Гай, пока на него сыпались удары.
- Не мешай мне! - раздался голос Сэма. - Я пишу стихи! Это совершенно особое занятие. А Ян добрый, он тебя только немножко поучит.
Гай вопил и орал во все горло.
- Ты получишь еще, если вздумаешь открыть рот! - сказал Ян, и тут он увидел Сэма с записной книжкой в руках.
Заметив Яна, Сэм откашлялся и начал:
Пустельга, пустельга - отважная...
Но кончить он не успел: Ян кинулся к нему, и мальчики схватились не на шутку. Гай поспешил на помощь к Сэму и несколько раз стукнул Яна.
Ян был худой, но очень ловкий, да к тому же он сильно окреп за время своего пребывания в Сэнгере, а в школе научился приему борьбы, известному, может, со дня сотворения мира, - кидать противника через спину. Ярость придала ему силы, и, как только они схватились, Ян, выждав удобный момент, кинул Сэма вверх ногами на землю.
Никто не заметил в пылу драки, что неподалеку стоял и наблюдал за ними Уильям Рафтен. Он скорее с грустью, чем с гневом следил за битвой. Не потому, что его огорчила ссора мальчиков, - нет, он слишком хорошо знал мальчишескую душу, чтобы придавать этому значение; но он не мог смотреть спокойно, как его большой и сильный сын терпит поражение в равной борьбе с худым и болезненным на вид мальчиком.
Так ничего и не сказав, Рафтен повернулся и ушел.
XV Примирение
В тот вечер мальчики избегали друг друга. Ян почти ничего не ел и на заботливые расспросы миссис Рафтен отвечал, что ему нездоровится. После ужина все остались сидеть за столом в каком-то дремотном молчании. Ян решил про себя, что Сэм расскажет обо всем отцу, да к тому же приврет, а Гай его поддержит.
Пришел конец веселой жизни в Сэнгере, думал Ян. Он чувствовал себя как преступник, ожидающий приговора. Среди присутствующих только маленькая Минни, сестренка Сэма, которой едва сровнялось три года, веселилась и громко болтала. Как и все дети, она очень любила говорить что-нибудь "по секрету".
Минни играла около Сэма. Он поднял ее и шепнул что-то на ухо. Она слезла с его колен, подошла к Яну, и, когда тот ласково взял девочку на руки, она шепнула ему: "Секрет, никому не говори". Соскользнув на пол, она приложила пальчик к губам.
Что это должно было значить? То ли Сэм подослал ее, или она, как обычно, повторила свою излюбленную игру? Ласка ребенка отогрела сердце Яна, и, прижав девочку к себе, он тихонько сказал: "Нет, Минни, я никому не скажу".
Яну вдруг стало стыдно за свои глупые мысли. Сэм был ему хорошим товарищем. Скорей бы с ним помириться! Но нет, Сэм в пылу ссоры грозился выгнать его. Просить прощения Ян не мог.
Ян сталкивался с мистером Рафтеном несколько раз за вечер, но тот ничего не говорил мальчику. Ян плохо спал и встал рано. Он встретил Рафтена одного, точнее - постарался сделать это. Ему очень хотелось откровенно поговорить с хозяином. Но разговор не состоялся. За завтраком Сэм вел себя как обычно, хотя по-прежнему не смотрел в сторону Яна.
Губа у него распухла, и он объяснил, что дрался накануне с мальчишками.
После завтрака Рафтен сказал:
- Ян, поедешь со мной в школу.
"Вот и конец", - подумал Ян, так как школа была по дороге к станции. Только почему же Рафтен не сказал "на станцию"? Он обычно не путал слова... Да и не было сказано, чтобы Ян захватил с собой вещи. Да их и некуда было класть в легкой коляске.
Рафтен правил молча. Через некоторое время он наконец спросил:
- Послушай, Ян, кем тебя хочет сделать отец?
- Художником, - ответил Ян, никак не понимая, какое это имеет отношение к его отъезду.
- Разве художнику нужно образование?
- Конечно! Чем образованней, тем лучше.
- Верно, об этом я все время твержу Сэму! Поэтому ты и считать умеешь. А художники много зарабатывают?
- Да. Некоторые даже миллионы получают.
- Миллионы? Ну, не думаю. Ты, наверное, преувеличиваешь...
- Честное слово! Вот художник Тернер нажил миллион. Тициан жил во дворце, и Рафаэль тоже.
[Тернер Джозеф Мэллорд Уильям (1775-1851) - выдающийся английский живописец. Тициан Вечеллио ди Кадоре (1477-1576) - великий итальянский живописец эпохи Возрождения. Рафаэль Санти (1483-1520) - великий итальянский художник и архитектор].
- Вон как! Ничего о них не слыхал. Может, и верно. Образование много значит! Я всегда говорю об этом Сэму...
Они подъезжали к школе. Несмотря на летние каникулы, дверь школы была открыта и на крыльце стояли два седобородых старика. Они кивнули Рафтену. Это были члены правления школы. Один из них - Бойл, пользовавшийся наибольшей популярностью у населения Сэнгера, другой - Мур, последний бедняк, но прекрасной души человек, а Рафтена выбрали в попечители, зная, что он никаких денег не пожалеет на школу.
В этот день они собрались, чтобы обсудить постройку нового школьного здания. Рафтен вытащил целую кипу бумаг, среди которых было также разрешение из департамента народного образования. В разрешении говорилось, что половину средств на строительство должен был изыскать местный школьный округ, а другую половину расходов брал на себя департамент, если будут соблюдены все условия. Главным из них было - сделать школьное здание просторным и светлым. Но как могли малограмотные члены правления школы выполнить это требование? Обратиться в департамент за расчетами было неловко, а учитель находился в отъезде. И вот Рафтен блестяще разрешил эту труднейшую математическую проблему: он взял себе в помощники храброго худенького мальчика со смышлеными глазами.
- Ян, - сказал он, протягивая ему двухфутовую линейку, - можешь ли ты сказать, сколько футов воздуха приходится в этом классе на каждого ученика, если все места заняты?
- Кубических футов?
- Погоди, - сказал Рафтен.
И вместе с Муром он стал водить огромным пальцем по засаленным документам.
- Да, да, кубических футов, - решили они наконец.
Ян быстро измерил длину, высоту и ширину комнаты. Трое взрослых с благоговением следили за его уверенными действиями. Потом Ян сосчитал, сколько в классе мест, и сказал: