Она искренне надеялась, что Джейк насладится этим удовольствием.

Большую часть дня она занималась тем, что искала детей по всему отчему дому своего мужа или наблюдала за лордом Эдвардом, Гидеоном или беременной Меган, которые также занимались поиском сорванцов. Она улыбалась, видя все это, но чувствовала, что ее мужа происходящее затрагивает куда глубже. Он выглядел таким счастливым, каким она не видела его много лет.

Если вообще когда-либо видела.

Возможно, все дело было в том, что он находился дома.

Чуть позже этим же вечером Женевьева, собрав мальчишек и уложив их в одну огромную кровать, устало опустилась в кресло рядом с колыбелькой, в которой спала ее дочь. И, уставившись на потолок, задумалась о течении времени. Вернулся ли Джейк во время, в котором жила Аманда? Прожил ли он свою жизнь, любя Аманду, став отцом ее детей, а затем мирно уйдя в мир иной?

Довольно странно думать, что только сегодня утром она видела его за завтраком, а сейчас, вполне вероятно, его нет уже более семи сотен лет.

Она выпрямилась, когда открылась дверь. Кендрик улыбнулся и прижал палец к губам.

— Это всего лишь я. Все малыши спят?

— Наконец-то, — зевнув, ответила она.

Он осторожно прошел через комнату и опустился на скамью рядом с ней.

— У меня такое чувство, словно я не видел тебя целый день.

— А ты и не видел, — с улыбкой ответила она, — но я наблюдала за тобой.

— Да? И чем я занимался?

— Бродил. Вновь переживал восхитительные моменты на арене. Показывал мальчишкам окрестности и, когда делал это, становился похожим на Гидеона, указывающим наиболее примечательные места.

Кендрик рассмеялся и взял ее за руку.

— Довольно скоро мне придется рассказать тройняшкам правду. Возможно, завтра я смогу на некоторое время выкрасть тебя, чтобы показать места моих самых запоминающихся подвигов.

— Не могу дождаться, — просто ответила она.

— Не сомневаюсь.

Он погрузился в молчание так же, как и она. Ее взгляд остановился на маленькой коробочке, которую им оставил Джейк, стоявшую на столе возле кровати.

— Ты смотрел, что в ней?

Он покачал головой.

— Нет, еще нет.

— Почему? Ты хотя бы догадываешься, что там? Он оставил ее для тебя.

— Наверняка что-нибудь вонючее, грязное или мерзкое, как расплата за мои издевательства над ним на арене.

Она рассмеялась.

— Серьезно, Кендрик, почему бы тебе не посмотреть? Это может быть что-то, что расскажет нам, добился он своего или нет.

— Какой в этом интерес сейчас? — спросил он, подмигнув. — Давай дадим ему неделю или две, а потом проверим. Возможно, он затерялся в Англии эпохи Елизаветы. Мне будет ненавистно лишить его всех тех оборок и кружев.

— В тебе совсем нет любопытства, — проворчала она.

— Ах, но ты же меня знаешь.

— Значит, тебе известно что-то неизвестное мне, — проговорила Женевьева, грозя ему пальцем, — ты помнишь его? Он получил свой титул? Он женился на Аманде?

Кендрик широко зевнул.

— Я совершенно неожиданно почувствовал страшную сонливость. Может, нам лучше немного поспать, пока это возможно, прежде чем наша крошка разбудит нас снова.

— Кендрик, — предупредила она.

— Через две недели, — сказал Кендрик, наклоняясь, чтобы поцеловать ее, — давай сделаем это место нашим домом на четырнадцать дней и не будем думать ни о чем, кроме побережья, наших детей и прочих милых вещах. А потом посмотрим.

— И ты расскажешь все?

— Я расскажу все.

— Хорошо, — уступила она, — две недели. Какой от этого будет вред?

— Действительно, — пробормотал Кендрик.

Джейк сомневался, правильно ли он поступил, выбрав эту лошадь. Это был Джаспер, жеребец Аманды, и Джейк знал, что совершенно не соответствует его возможностям. Но жеребец был быстрым, и это, кажется, компенсировало отсутствие у Джейка навыков по сравнению с Робином и Николасом.

Братья Аманды являлись не единственными, перед кем ему совсем не хотелось бы свалиться. Несмотря на то, что большая часть гарнизона Артана осталась дома, Робин отобрал трех мужчин, чтобы те следовали вместе с ними, трех с глубокой задумчивостью на лице в-стиле-Теда воинов, в арсенале которых, казалось, напрочь отсутствовали улыбки. Джейк не возражал. Помощь есть помощь, и неважно, веселая она или нет. Но он все равно не желал выглядеть перед ними слабаком.

Остаток дня они неслись, подобно ветру, останавливаясь лишь для того, чтобы напоить лошадей и чуть-чуть отдохнуть. К вечеру второго дня они находились в пределах видимости аббатства, и Джейк смог вдалеке разглядеть замок Сикерк. Он постарался не позволить этому выбить себя из колеи, как бы тревожно ему ни было.

Жизнь, решил он, очень, очень странная штука.

— Позволь нам заняться этим, — сказал Николас, когда они на краткий миг остановились, чтобы перегруппироваться.

— Подожди, — возразил Робин, протягивая руку. Он оглядел окрестности подозрительным взглядом, — у меня плохое предчувствие.

— Ты ненормальный, — прорычал Николас, — давай вытащим ее, прежде чем закончится еще один день.

Джейк заколебался.

— Я согласен с Робином. Такое ощущение, что… — он постарался подобрать нужное слово, но ничего не пришло в голову. Он пожал плечами. — Мне все это также не нравится.

— Ты тоже безумен! — воскликнул Николас. — Это сельская местность, вы, идиоты. Какие еще предчувствия?

— Отлично, но кое-что не так, — миролюбиво произнес Робин, — думаю, мы должны были бы встретить хотя бы одного или двух крестьян. Вы кого-нибудь видели?

Николас тяжело вздохнул.

— Нет. За последнюю лигу [52]или около того.

— Какими бы умелыми мы ни были, нас только шестеро, — добавил Робин, — и пусть мы собираемся вести с монахинями переговоры, у них могут оказаться собственные тяжеловооруженные воины. Возможно, лучше всего будет, если мы подъедем тихо. Как думаешь, Джейк?

— Согласен, — ответил Джейк, — ночь самое подходящее время, чтобы оставить лошадей и совершить небольшую разведку. О враге всегда лучше знать больше, чем он знает о тебе.

— Ха, — фыркнул Николас, — даже такой тупица, как я, знает об этом.

— Я никогда и не предполагал иного, — без утайки ответил Джейк, — ты — одна из причин, почему, я думаю, мы сможем преодолеть любое, эээ, сопротивление внутри. Твоя хитрость, меч Робина и мои руки. Как мы можем проиграть?

— Стайке перепуганных монахинь? — произнес Николас, правда, чуть менее враждебно, чем прежде. — Сжальтесь над нами Святые, если мы не сможем вытащить их из постели.

Робин спешился.

— Давайте останемся здесь до наступления темноты, затем пройдемся пешком и посмотрим на настоящий облик нашего врага. И будем надеяться, что натолкнемся только на неприветливость Аманды, а не на что-нибудь более зловещее.

Отсрочка Джейку не нравилась, но, поскольку это была его идея, он не мог жаловаться. Он уселся на бревно и уставился на свои руки, задумавшись над тем, что же им придется совершить, прежде чем кончится ночь. Ему не хотелось никого убивать, но будет ли у него выбор? И какими будут последствия?

Похоже, жизнь в Средневековье не так проста.

Был уже поздний вечер, когда Робин поднялся. Одному из следовавших вместе с ними мужчин он велел оставаться на месте, а двум другим — идти за ним. Джейк встал и пошел вслед за Робином, как и Николас, направляясь в сторону аббатства.

Джейк шел, по-прежнему погруженный в свои мысли глубже/больше, чем ему, вероятно, следовало бы. Он с трудом мог поверить тому, где находится, или тому, что шагает рядом со средневековой знатью, участвуя в спасении представителя этой же средневековой знати из «ласковых» объятий неких, без сомнения, невероятно «добрых» монахинь.