Она кивнула, потом пошла и села на пол у камина. Она отвела взгляд от Брейка и вздрогнула.

Камерон поел, сам попробовал вино, потом задумался, а что если он посмеет попытаться отравить Саншайн.

Ее дыхание было поверхностным и быстрым. Камерон отставил вино и приложил ухо к ее груди. Он слышал бульканье внутри нее, но он сделал для нее все, что знал делается при таких случаях. Он положил одну ее руку под шерстяное одеяло, потом взял другую руку и в свои и склонил голову.

Все что он мог сделать, это ждать.

ри дня спустя он сидел на том же самом месте и держал руку Саншайн. Она горела в лихорадке. Он посчитал, что это лучше, чем холодной как мертвец, которым она могла быть. Он убрал со лба ее волосы, потом взял кусок материи, которую ему дела Брайана и и протер им ее лицо. Это не принесло понижения жара, который горел в ней, но у него больше не было ничего попробовать. У него не было целительницы. Последняя женщина, которая осмелилась назвать себя таковой, встретила свою судьбу в озере. Его клан был, он должен был это признать, чертовски мнимой семейкой.

Он вспомнил прошедшие пару дней. Он похоронил своих братьев, похоронил невесту Сима, потом молча стоял, когда остальных его людей провожали в последний путь. Первый раз в жизни он видел так много смертей. Он увидел достаточно.

Этим утром он закончил со священникомраньше обычного, потом поднялся к себе и встал на колени перед своей кроватью и молился об избавлении. И за женщину, лежащую перед ним, которая решила помочь ему, а отплатили ей злом.

Он повернулся посмотреть на камин. Брейк больше не лежал там, и пол был вычищен. Высушенные травы, тем не менее, лежали там, где их оставила Сани. Он со стоном поднялся, потом подошел, что бы забрать их. Он фыркнул, они не сильно помогут ему. Это не значило, что у него не было знаний врачевания. Он мог найти подорожник, что бы залечить крапивный ожег. Он мог прожить достаточно долго на том, что мог найти в лугах и лесах. Пытаясь, однако, определить содержимое очень старых мешочков, которые утратили все целебные качества, все таки что-то в них могло быть — и взвешивая эту возможность горсткой часов сна, которые у него были за прошедшие три дня — и это было большее, что он мог сделать в данный момент.

— Мы сделаем чай, — сказал он Брайан, выбирая наугад мешочек или два. — Я уверен, это поможет.

Брайана кивнула и пошла за водой. Он знал, она немедленно вернется. Она бежала всю дорогу, и пошла только, когда была у него в комнаты. Если бы она не вернулась в течении минуты, то он пошел бы ее искать. Если бы он только нашел ее прижатой к стене Гайриком. Он спихнул бы кузена от стены, отослал Брайану на верх, потом рассмеялся над предположением, что уложил в свою кровать и ведьму и Брайану.

Гайрик, казалось, смелел.

Он ждал у двери пока не увидел, что Брайана спешила к нему по коридору. Он взял у нее котелок воды и поставил его кипеть в камине. Он не имел понятия, помогут ли травы Саншайн, но уж точно не навредят.

— Милорд, она шевелится.

Камерон развернулся и увидел, как Саншайн поворачивает голову. Это была первое движение, которое она сделала за три дня. Может это запах трав, а не смерть. Он должен был признать, что это все равно порадовало его, не важно какие травы ответственны за это. Он посмотрел на Брайан и улыбнулся.

— Да, — сказал он, довольный.

— Хороший знак, — предложила Брайан.

— Да, девочка, — согласился он.

Еще бы. Но движение Саншайн с таким же успехом могло быть и последней мукой перед смертью, но он не сказал об этом. Он поставил чашку чая, выловил от туда травы пальцами и бросил их в огонь. Они зашипели и задымились, но запах был намного лучше, чем от одежды Саншайн, так что он не жаловался.

Он поднес чашку к кровати и сел на стул, просунул руку под голову Саншайн и поднял ее, а потом приложил чашку к ее губам. Прежде чем отвернуть голову, она сделала несколько глотков.

— Еще, милорд? — нерешительно сказала Брайана.

— Дай ей несколько минут, девочка, — сказал он, более обнадеженный, чем за все эти дни, — потом попробуем дать больше.

— Конечно, милорд.

Камерон посмотрел на лежащую перед ним женщину и глубоко вдохнул. Жаль, что он не встретил ее до сражения, до того, как вынужден был женится на вдове Брейка и ростить сына своего брата, как собственного. Жаль, что он не встретил ее, когда он был свободен любить, где мог захотеть этого.

Жаль, что она была МакЛеод.

К сожалению, он знал свой долг. Независимо от того, что это потребует, что бы видеть, что клан в безопасности, независимо от того, какую цену это назначит, что бы видеть, что клан продолжает существовать, он сделает это. И это не включало никаких отношений с ведьмой МакЛеодов.

Но это было самое большое «жаль».

Сани проснулась, затем захотела спать и дальше.

Она чувствовала себя ужасно, словно каждую клеточку ее тела пропустили через жернова. Она застонала, когда попыталась лечь удобнее, потом осторожно открыла глаза, что бы понять где была, и что с ней случилось.

Определение второго было легче. Ее притащили к озеру и утопили. Ну что ж, очевидно не до конца утопили, потому что она была жива, но тот факт, что она все еще вдыхала воздух а не воду, должно быть был случайным. Она вспомнила предыдущие события, которые привели ее к небольшому неумышленному сеансу подводного плаванья.

Она проснулась перед рассветом на кухне и поняла, что ее перебросили через плечо. Она использовала каждую хитрость, которой ее научил Патрик, сломала нос или два и оставила нескольких из мужчин на земле, сжимающих их пах, но там было слишком много мужчин, слишком решительных увидеть, была ли она действительно была ведьмой, что бы убежать от всех них.

Это никогда не имело для нее смыла, целое предприятие замачивания женщины, что бы убедиться была ли она ведьмой. Если женщина тонула, значит была невинной — но мертвой. Если всплывала, значит — ведьма, и они так или иначе ее все равно топили — и она так же была мертва. Может логика не была существенным условием жизни в средневековье.

Она предположила, что кто-то, в конце концов, все таки спас ее, кто-то в чьей кровати она оказалась, взамен дна озера. Но кто была эта храбрая душа?

И почему она голая?

Она пробежала взглядом по потолку. Хороший потолок, таким образом, она не в деревенском доме. Он повернула голову и увидела в стене камин. Это был такой же камин, перед которым она стояла на коленях, когда пыталась позаботиться о Брейке мак Камероне. Его больше здесь не было, возможно они уже похоронили его. Теперь на том месте спала служанка. Сани рассматривала ее секунду или две, а потом поняла, что они не одни. Кто-то ерзал в кресле, которое стояло с лева от камина.

Она глубоко вдохнула, потом взглянула, кто это был.

Роберт Френсис Камерон мак Камерон откинулся на кресле, сложив руки на груди и скрестив ноги в щиколотках, следил за ней. Он выглядел совершенно истощенным. Очень жаль, что это не лишило его хоть части очарования.

Она смотрела на его ноги, потому что, если бы смотрела в его лицо, заставило бы ее чувствовать не только слабость в коленях, но в высшей степени привлекательность, лежать в его кровати, к томе же, совершенно голой.

Его наги были обуты в довольно простые, но исключительно функциональные коричневые сапоги. Они очень ноские, хотя, словно у него не было удовольствия пробежаться в Инвернесс в "Марк и Спенсер" за новой парой.

Рукоять ножа торчала из каждого сапога. Не были ничего, чего бы она не видела в семье Патрика, ни голых коленей, которые не были практически покрыты простоватым пледом — очень простоватым пледом, вообще-то, хотя одежда Камерона была лучше, чем она ожидала. Спальня, в которой она лежала была крепко и хорошо построена, и кровать, на самом дела, была очень удобной. Возможно, Камерон был намного богаче, чем кажется на первый взгляд.

С другой стороны, у нее просто не было всего, что узнаешь по опыту общения со средневековыми лордами, все еще живущими в их средневековом окружении.