— Это великолепное крыло, — наконец сказала она. — Его не было здесь в средние века, верно?

Камерон моргнул. — Вообще — то не было. Его построили в шестнадцатом веке, а в восемнадцатом веке расширили. Я сам внес несколько изменений пару лет назад.

— Конечно, — сказала Сани и выглядела при этом сконфужено. — Мне следовало догадаться.

— Ты видела картины? — осторожно спросил он.

— Гм, конечно, — сказала она, энергично, кивая. — Большинство из них. О, посмотри сюда.

Камерон следил, как она прошла через комнату и остановилась перед камином. Он хотел подумать над тем, что она сказала, но ее присутствие, так отвлекало, что он понял, что думать не может. Камерон только стоял и следил, как она осматривала его камин.

В это время он забрал у миссис Гиз поднос, полный всяких деликатесов, и поставил его на кофейный столик. Сани заставила женщину святиться от похвалы в адрес ее великолепных кулинарных способностей. Миссис Гиз одарила его взглядом, что весьма красноречиво говорил, что он будет полным дураком, если даст Сани уйти, оставив его одного. Саншайн села на колени у столика и начала наполнять тарелку для него.

— Твой французский идеален, — тихо сказал он.

— Мои родители были лингвистами, — пожимая плечами, сказала она, — и я год училась в Швейцарии в школе — интернате, где французский был de rigueur (Оюязателен). А после меда я год жила в Париже.

— Твои родители должны были очень рады этому, учитывая, что они занимались языками всю жизнь.

— Вообще — то, они рвали и метали, — призналась она. — Я окончила медицинскую школу, но перед тем как поступить в ординатуру, все бросила, так что я могла улететь в Париж, учиться готовить — к их огромному недовольству.

— Почему ты не захотела быть врачом?

Сани пожала плечами. — Я не представляла, как буду проводить все время в больнице, разрезая людей. Я лучше буду снаружи.

Камерон не мог в это поверить. — А что еще ты сделала, чтобы довести бедных родителей до помешательства?

— Мне тридцать три, Кам, — сказала она, передавая ему тарелку. — Я сделала все что могла.

Камерон удивленно моргнул от того, как она его назвала, затем поставил тарелку, так что мог вскочить и поймать Сани, прежде чем она убежала из комнаты. Господи, а она быстрая. Он едва успел остановить ее у двери.

— Не убегай.

Она вся тряслась. — Я хотела сказать Камерон!

Он осторожно обнял ее за плечи. — Я не против, — медленно сказал он, очень бережно взяв ее за руку и потянув назад к столику. — Возвращайся к камину и поешь. Ты никогда не загладишь промах, если не совершишь хороший набег на все, что принесла для тебя миссис Гиз.

Сани кивнула, хотя выглядела так, словно при малейшей возможности снова была готова сбежать. Камерон усадил ее, затем сел сам и, дав время и ей и себе, что бы расслабиться, переварить то, как она его назвала, сосредоточился на еде.

Прошло слишком много времени, с тех пор как он слышал это имя от кого-то, простой звук имени потрясал. Но она не имела в виду ничего такого. Это просто ошибка.

Незваное видение женщины стоящей в доме Морейж МакЛеод в длинной, мягкой черной юбке снова вернулось к нему.

Но это было только первое, что ставило его в тупик. Откуда Сани знала о планировки его замка в прошлом, но не знала о новых изменениях? Не было никаких чертовых картин его замка уже многие годы, кроме тех, что хранились в его личной библиотеке. Откуда она узнала, что у него есть единокровные братья? Для всех он был единственным выжившим ребенком дальнего родственника Алистера, который погиб в пожаре тридцать пять лет назад.

Откуда она узнала, что его называли Кам?

Он почувствовал, как к его рукам прижимается чашка.

— Выпей, ты не важно выглядишь.

Ему было плохо. Камерон выпил то, что Сани протягивала ему, и посмотрел на нее. Она старательно избегала его взгляда, то старательно делая вид, что есть, то бросая косые взгляды на выход. Она хотел спросить ее… Спросить что? Знала ли она его в другое время?

Это звучало совершенно ненормально. Она посмотрит на него, словно он потерял остатки здравого смысла, а потом сбежит навсегда. Камерон потер лицо руками, и собрав эти самые остатки здравого смысла, оглянулся по сторонам в поисках, чего бы ему сделать. Он увидел стул рядом с камином, подцепил его ногой и поманил Сани.

— Давай я займусь твоими волосами.

Она резко закрыла глаза, глубоко вздохнула и, поднявшись на ноги, села на стул.

Она показала расческу.

Камерон снял с головы полотенце, отложил в сторону и стал работать. Может это была единственная приятная вещь, которой он бы занимался годами. Расчесывание избавило его от размышлений, и позволило прикасаться к Саншайн, не давая ей повода для бегства. Он растягивал это занятие, как только мог, затем просто сел рядом и праздно пропускал ее волосы сквозь пальцы, любуясь крупными локонами. Сани вздрогнула, не один раз. Так же как и он.

Камерон, в конце концов, обняв за плечи, прижал ее спиной к себе и, закрыв глаза, и уткнулся подбородком в макушку. Господи, он пропал. Окончательно и бесповоротно.

Что, черт возьми, ему теперь делать?

Но он разберется со своей жизнью потом. Сейчас, он хотел лишь одно. Он сделал глубокий вдох, медленно повернул Сани, пока она не оказалась лицом к нему. Она подняла на него большие глаза.

— Камерон…

Он покачал головой, скользнул одной рукой ей под волосы и прижал к своей груди. Она не двигалась, не вырывалась, только настороженно смотрела, отчаянно чего — то ожидая. Это было сродни тому взгляду надежды, который был у нее во дворе Яна МакЛеода, только на этот раз Камерон прекрасно его понял, потому, что чувствовал тоже самое.

Он слабо улыбнулся и закрыл глаза, когда наклонил голову поцеловать ее…

Неожиданно под рукой зазвонил телефон.

Звонок так сильно напугал его, что он чуть не упал на Сани. Он выпрямился и выругался. — Не двигайся.

Саншайн покачала головой, словно только пробудилась ото сна. Камерон снова тихо выругался и потянулся за телефоном, который лежал на столе, рядом с ними.

— Да, — смог произнести он.

— Нет, Мак, привет. Приве-ет.

Камерон тяжело вздохнул. — Привет, Пенелопа.

Сани встала и направилась к двери. Он зажал рукой трубку. — Подожди…

Саншайн посмотрела на него, покачала головой и ушла.

— Мак? Мак, ты совершенно не уделяешь мне внимания!

— Что тебе надо, Пенелопа? — утомленно спросил он.

— Я хочу напомнить тебе о благотворительном вечере, который мы устраиваем завтра. Ты, как предполагалось, должен был быть здесь сегодня вечером, помнишь? Сегодня понедельник, Мак, или ты не заметил?

Он заметил, потому что должен был привести в порядок пару дел этим утром, что он надеялся, перерастет в целый день рядом с Саншайн.

— Подумай о тех, кто придет, — твердила Пенелопа.

Он честно не мог вспомнить, кто же придет, или, что еще лучше, ему было наплевать на них. — Я буду, — сказал Камерон, клянясь, что это будет последний раз, когда он посещает подобное мероприятие.

Хорошо, может не последний. Он должен появляться на людях больше, просто чтобы держать Натана и Пенелопу ближе.

— Мак, ты меня слышишь?

— Конечно, — автоматически ответил Камерон. — Я буду завтра.

— Сегодня вечером, — сказала вместо этого Пенелопа. — Я сказала сегодня вечером.

— Не могу. У меня дела.

— Разберись с ними быстрее.

Пенелопа отключилась. Камерон, выругавшись, кинул телефон и бросился из комнаты. Остановившись в коридоре он услышал, как хлопнула входная дверь и побежал по коридору, спустился с лестницы в три прыжка и рванул через большой зал, открыл дверь как раз вовремя, что бы увидеть, как закрылась дверь Лэнд Ровера.

Гравий врезался в босые ноги, но он не обращал на это внимания и все равно бежал к машине. Он обежал машину и резко открыл дверь.

— Ты в моей пижаме, — были первые слова, что сорвали с его языка.

Взгляд, которым его одарил Патрик МакЛеод, бел просто убийственным. Камерон взглянул на него.