— Заказывай только себе. Мне хватит сока.

— Я принесу твой сок, а в следующий раз буду работать над остальным.

Она кивнула, умышленно запрещая себе думать о том, когда же наступит этот другой раз, и вошла в ванную, чтобы хотя бы почистить зубы. На остальное не было надежды, так что прежде, чем выйти в гостиную, Сани довольствовалась тем, что просто расчесала волосы пальцами. Она остановилась в дверном проеме ванной и восхитилась открывшимся видом.

Камерон был одет в красивый темно-серый костюм, свежую белую рубашку и узорчатый галстук. Он снял ботинки и пиджак и теперь рассматривал брошенную на ее кофейный столик газету, пока разговаривал по телефону о каких-то делах, которые казалось, нравились ему. Саншайн долго наблюдала за ним и почувствовала, что в ее сердце что-то отступило. Он был таким, как и раньше. Сильным. Неугомонным. Жизнерадостным.

И следил за ней, продолжая разговор, который она больше не слышала.

Он улыбнулся.

Саншайн улыбнулась в ответ, потому что не могла ничего с собой поделать. Ей с трудом верилось в то, где и с кем она. Она не могла поверить, что охотно согласилась на все, но может было бы лучше уехать посреди ночи, подумать, тогда она могла бы поплакать, если бы хотела. Камерон хотел бросить мир, комфорт и безопасность, чтобы отправиться с ней в путешествие в будущее. Конечно, она могла отказаться от каких-то удобств и гордиться тем, что была его прибежищем, пока он столкнулся с чем-то лицом к лицу.

Особенно, учитывая то, что она была отчасти виновата в том, что теперь у него была жизнь, о которой он не просил.

Камерон поднялся и протянул руку. Она прошла через комнату и позволила ему прижать ее к себе. Она закрыла глаза и положила голову ему на плечо. Закончив разговор, Камерон бросил телефон на диван и обнял Сани двумя руками.

— Я скучал по тебе.

— Ты был в соседней комнате.

— Хотел бы я никогда тебя не покидать, — искренне сказал он. — Но должен, я думал вернуться пораньше, чтобы утолить жажду сердца… и поймать тебя, пока ты все еще теплая ото сна и непричесанная.

— Ты видел меня и раньше непричесанной. И совсем недавно, если мне не изменяет память.

— Да, но тогда я не рискнул тебя обнять, — серьезно ответил он. — И я бы не осмелился тебя поцеловать.

— Наверно сейчас ты тоже не рискнешь, твой завтрак у двери.

— А в этом месте нет таблички НЕ БЕСПОКОИТЬ? — спросил Камерон посмеиваясь.

— Могло быть и хуже. Это могли быть вооруженные мечами парни.

— Святые защитят нас, любимая, — сказал он с дрожью. — Думаю, я сегодня не буду брать завтрак.

Сани села на диван и смотрела, как он забрал завтрак у швейцара и после того, как ставил его на кофейный столик, сел рядом.

— Не возражаешь, если я поем? Я лучше думаю на сытый желудок.

— Конечно, нет, — сказала она с улыбкой. — Я просто посмотрю.

Камерон улыбнулся. — А ты не боишься, что это разрушит твою Ши?

— Разрушит, вполне подходящее слово для этого, — сказала она, указывая на завтрак, который должен был закупорить его артерии, даже просто находясь с ним в одной комнате.

Сани следила за Камероном несколько секунд, затем не удержалась и прикоснулась к нему. Это было, как завладеть сокровищем, о котором ты мечтала, но никогда не помышляла сесть рядом с ним. Искушение убедиться, что оно реально, было слишком велико, чтобы сопротивляться ему. Саншайн слегка погладила его по спине, затем поднялась и запустила пальцы в его темные волосы, которые все еще были порочно длинными. Он вздрогнул, и не один раз. Саншайн все понимала.

Ее так и подмывало спросить его, как он думал, смогут ли они перенести неопределенность, в которой оказались, но решила, что в этом нет смысла. Скорее всего, он пустил все на самотек, как и она.

Сани тихо вздохнула. У неё было чем заняться в обозримом будущем, например, собой. Были места, где наслаждаться жизнью было труднее, чем отель, номер в котором меньше чем за неделю сделает из нее банкрота. Если в этот отпуск включить подъем рано утром и нездоровый завтрак, разделенный с роскошным мужчиной, который был не ее, могла ли она в этом случае жаловаться?

Сани глубоко вздохнула и изобразила свою лучшую улыбку.

— Чем сегодня займемся? — спросила она. — Маленький набег на стадо коров? Захват соседней фирмы?

— У тебя, любовь моя, очень своеобразное воображение, — с улыбкой сказал он. — И мы не захватываем компании. Мы их покупаем, — он замолчал. — Хотя, думаю, можно устроить и небольшой набег.

— Старые привычки умирают с трудом?

Камерон улыбнулся.

— Да, так же тяжело, как будет тянутся этот день, когда я смогу оторваться от тебя утром. Меня собирается атаковать какой-то псих из Артейн Интерпрайз, который хочет, что бы я вложил деньги в реставрацию исторических зданий. И я счастливо проведу большую часть времени, не давая запустить ему руку в кошелек моей компании. Без меча.

— Это немного напоминает Джеймса с его развлекательным центром.

— Да, хотя в случае с Джеймсом я вкладываю собственные деньги. И он намеревается облапошить меня, если я не буду все контролировать. Думаю, это может быть похоже на занятия йогой, которые безнадежно загоняют меня в долги.

Сани изумленно посмотрела на него, но потом поняла, что он дразнит ее. — Не смешно.

Камерон улыбнулся. — Я просто смотрю, как ты хмуришься на меня. Что касается дел утром, думаю, можно будет привлечь Захари Смита.

— У Захари нет денег.

— Но у него есть талант, — сказал Камерон. — И он стоит намного больше. К тому же у него наметан глаз на антиквариат, который подойдет парням из Артейна. Может Захари вдолбит им, что и к северу от границы стоящая архитектура.

— Можешь надеться, — согласилась она. — Так что ты там делаешь после того, как переживешь эту встречу?

Камерон ничего прямо не ответил.

— У меня общественные дела. — Наконец сказал он.

— А, — только и смогла ответить Саншайн. Она удивилась, почему, черт побери, она решила, что если она останется, ничего плохого не будет. Сани поняла, как много трудностей она недооценивала. Это должно было удивить ее, или разозлить. Но было что-то в том, как сидишь с мужчиной на своем диване и знаешь, что чуть позже он будет сидеть с кем-то другим. Это было просто ужасно.

Особенно, когда это мужчина, которого ты любишь.

Ей не нравилось быть другой женщиной.

Патрик бы это тоже не одобрил. Прошлым вечером, перед тем как позвонить Камерону, Сани разговаривала с Мадлен. Она объяснила, что смогла. Патрик же хранил молчание. Она сказала им, что перезвонит, когда будет готова вернуться в Шотландию и заверила Мадлен, что счастлива.

Для него же лучше, если он будет заботиться о тебе, только и сказал Патрик.

Саншайн могла бы поклясться, что услышала, как на заднем плане он точил свой меч.

— Саншайн, иди сюда. — Сказал Камерон, потянув ее за руку.

Она позволила усадить себя ему на колени и, замотав свои ноги халатом, прислонилась головой к его плечу.

— Со мной все в порядке.

Он поднял ее лицо и торжественно посмотрел на нее.

— Пожалуйста, верь мне.

— Пожалуйста, не смущай меня.

Он слабо улыбнулся и нашел ее губы своим. Она была абсолютно готова к тому, что его поцелуй потрясет ее, но нет. То, что он сделал, фактически, было еще хуже.

Его поцелуй был словно солнечный свет на поле цветов, сладкий, нежный. Саншайн почувствовала, что слезы заволокли глаза и потекли по щекам. Но она не могла их остановить. Она хотела, чтобы он был у нее в руках, в ее сердце, в ее жизни каждый час, каждого день, пока бы она не выбросила его из головы … лет так через шестьдесят-семьдесят. В конце концов, женщины рода Филипс жили необычайно долго.

Сани почувствовала его пальцы на своей щеке, услышала, как он издал низкий гортанный страдальческий вздох, и обвила руками его шею.

— Я смогу сделать это, — глубоко ободряюще вздохнув, сказала она. — Прости. Наверно это просто гормоны.

— Да, можешь. — Камерон какое-то время гладил ее по руками, а затем сказал. — У меня на следующие две недели весь ежедневник забит делами здесь в Лондоне, но после твоего признания они будет легче.