Все это очень не нравилось советнику, и он вечно твердил:

— Ну можно ли набивать голову ребенку такими пустяками? Что за дурацкая фантастика?

Но маленькую Иду очень позабавил рассказ студента о цветах, и она думала о них целый день. Итак, цветы повесили головки потому, что устали после бала. Немудрено, что они захворали.

Маленькая Ида понесла цветы к столику, на котором стояли все ее игрушки; ящик этого столика тоже был битком набит разными разностями.

В кукольной кроватке спала кукла Софи, но маленькая Ида разбудила ее.

— Тебе придется встать, Софи — сказала она, — и эту ночь провести в ящике. Бедные цветы больны; их надо положить в твою постельку — тогда они, может быть, выздоровеют.

И она вынула куклу из кроватки. Вид у Софи был очень недовольный, но она не сказала ни слова, рассердившись на Иду за то что она подняла ее с кровати.

Маленькая Ида уложила цветы в постельку, хорошенько укрыла их одеяльцем и велела им лежать смирно, обещая за это напоить их чаем и уверяя, что тогда они утром встанут совсем здоровыми.

Потом она задернула полог, чтобы солнце не светило в глаза ее цветочкам.

Весь вечер рассказ студента не выходил у нее из головы, и, собираясь идти спать, девочка не удержалась и заглянула за спущенные на ночь оконные занавески.

На подоконниках стояли чудесные цветы ее матери — тюльпаны и гиацинты, — и маленькая Ида шепнула им тихо-тихо:

— А я знаю, что ночью вы пойдете на бал!

Цветы сделали вид, что ничего не поняли; они даже не шелохнулись. Ну да маленькую Иду не проведешь!

В постели Ида еще долго думала все о том же и представляла себе, как это должно быть мило, когда цветочки танцуют! «Неужели и мои цветы были на балу во дворце?» — подумала она и заснула.

Но посреди ночи маленькая Ида вдруг проснулась: она только что видела во сне цветы, студента и советника, который бранил студента за то, что набивает ей голову пустяками. В комнате, где лежала Ида, было тихо, на столе горел ночник, и родители девочки крепко спали.

— Интересно, спят ли мои цветы в кукольной постельке? — сказала себе маленькая Ида. — Как бы мне хотелось это знать! — Она приподнялась, чтобы посмотреть в полуоткрытую дверь, за которой лежали ее игрушки и цветы, потом стала прислушиваться. И вот ей показалось, будто в соседней комнате играют на рояле, но очень тихо и нежно, такой музыки ей еще не приходилось слышать.

— Должно быть, цветы танцуют! — сказала себе Ида. — Как бы мне хотелось на них посмотреть!

Но она не смела встать с постели, чтобы не разбудить родителей.

— Хоть бы цветы сами вошли сюда! — мечтала она.

Но цветы не входили, а чудесная музыка все звучала. Тогда маленькая Ида не выдержала, потихоньку вылезла из кроватки, прокралась на цыпочках к дверям и заглянула в соседнюю комнату. О, как там было хорошо!

В той комнате ночник не горел, но тем не менее было совсем светло от месяца, смотревшего из окошка прямо на пол, где в два ряда выстроились тюльпаны и гиацинты.

На окнах не осталось ни одного цветка, там стояли только горшки с землей. А на полу все цветы танцевали друг с другом да так мило: то становились в круг, то протягивали друг другу длинные зеленые листочки и кружились попарно. На рояле играла большая желтая лилия, — наверное, это ее видела маленькая Ида летом! Девочка помнила, как студент сказал: «Ах как она похожа на фрекен Лину!» Тогда все подняли его на смех, но теперь Иде и в самом деле почудилось, будто длинная желтая лилия похожа на Лину. Она и на рояле играла точь-в-точь как Лина — поворачивала свое длинное желтое лицо то в одну сторону, го в другую и кивала в такт чудесной музыке. Иды не заметил никто.

Но вдруг маленькая Ида увидела, что большой голубой крокус вскочил прямо на середину стола с игрушками, подошел к кукольной кроватке и отдернул полог. На кроватке лежали больные цветы; они быстро встали и кивнули в знак того, что и им тоже хочется танцевать.

Старый Курилка со сломанной нижней губой встал и поклонился прекрасным цветам. Они были ничуть не похожи на больных, спрыгнули на пол и, очень довольные стали танцевать с другими цветами.

В эту минуту послышался стук — словно что-то упало со стола. Ида посмотрела в ту сторону. Оказалось, это масленичная верба быстро спрыгнула вниз к цветам, так как считала себя их родственницей. Верба, украшенная бумажными цветами, тоже была очень мила; на верхушке ее сидела крошечная восковая куколка в широкополой шляпе, точь-в-точь такой, как у советника.

Громко топая своими тремя красными деревянными ножками, верба прыгала среди цветов.

Она танцевала мазурку, а другие цветы не знали, этого танца, потому что были слишком легки и не могли топать с такой силой.

Но вот куколка на вербе вытянулась, завертелась над бумажными цветами и громко закричала:

— Ну можно ли набивать голову ребенка такими пустяками? Что за дурацкая фантастика?

Теперь кукла была удивительно похожа на советника — в такой же широкополой шляпе, такая же сердитая и желтая!

Но бумажные цветы ударили ее по тонким плечам, и она совсем съежилась, снова превратившись в крошечную восковую куколку. Это было так забавно, что Ида не могла удержаться от смеха.

Верба продолжала плясать, и советнику волей-неволей приходилось плясать вместе с нею, все равно — вытягивался ли он во всю длину, или оставался крошечной восковой куколкой в черной широкополой шляпе. Наконец, цветы, особенно те, что лежали в кукольной кроватке, стали жалеть советника, и верба оставила его в покое. Вдруг что-то громко застучало в ящике стола, где вместе с другими игрушками лежала кукла Софи. Курилка добежал до края стола, лег ничком и слегка выдвинул ящик.

Софи встала и удивленно огляделась.

— Да тут, оказывается, бал! — проговорила она — Почему мне об этом не сказали?

— Хочешь танцевать со мной? — спросил ее Курилка.

— Хорош кавалер! — отрезала Софи и повернулась к нему спиной, потом уселась на ящик и стала ждать, что ее пригласит какой-нибудь цветок; но никто и не думал ее приглашать. Тогда она принялась покашливать: «кх, кх, кх!» Но и тут никто к ней не подошел. А Курилка плясал один, и не так уж плохо.

Заметив, что цветы на нее и не смотрят, Софи вдруг свалилась с ящика на пол, да с таким грохотом, что все сбежались, окружили ее и стали спрашивать не ушиблась ли она. Цветы разговаривали с нею очень ласково, особенно те, которые только что спали в ее кроватке. Софи ничуть не ушиблась, и цветы маленькой Иды стали благодарить ее за чудесную постельку, потом увели с собой в лунный кружок на полу и начали танцевать с ней; а другие цветы затеяли хоровод и плясали вокруг них.

Тогда Софи, очень довольная, сказала цветочкам, что уступает им свою кроватку, — ей хорошо и в ящике.

— Спасибо, — отозвались цветы, — но мы не можем жить долго. Утром мы совсем умрем. Скажи только маленькой Иде, чтобы она похоронила нас в саду, где зарыта канарейка. Летом мы опять вырастем и будем еще красивее.