Окоп, где отдыхал Саша Нестеров и красноармейцы, ходившие вместе с ним в ночную разведку, был окружен немецкими автоматчиками. Гитлеровцы начали забрасывать окоп гранатами. Сержант был оглушен, несколько бойцов ранено. Осмелев, фашисты с трех сторон пошли на штурм, Саша Нестеров схватил винтовку и хотел выскочить из окопа, чтобы встретиться с врагами врукопашную. В нескольких шагах от него разорвалась граната. Сашу ранило в бедро, но он продолжал отстреливаться.

Вовремя подоспела помощь. Гитлеровцы были обращены в бегство.

Часам к десяти вражеская атака на всех рубежах была приостановлена. Прорвавшиеся автоматчики были полностью истреблены.

Чтобы закрепить победу, капитан Быстров приказал Валентину Куколкину и партизану Федору Ивановичу Соловью организовать из бойцов регулярной части и истребителей ударную группу и очистить от гитлеровцев ряд домов в районе Предтеченского кладбища.

В этом бою Куколкин показал себя не только бесстрашным воином, но и находчивым, инициативным командиром. Группа Куколкина штурмом взяла четыре дома, уничтожив нескольких фашистских солдат и захватив пленного. Боец истребительного отряда Петя Красноскулов ручной гранатой подорвал вражеский пулемет.

Автоматчики засели в здании школы и яростно отстреливались. Куколкин и Соловей с двух сторон повели на них атаку. Фашисты отбивались гранатами. Немецкие ручные гранаты имеют длинные деревянные ручки. Одну такую гранату Соловей поймал на лету и швырнул обратно. Вторая взорвалась и ранила Соловья и партизана Гребенюка.

Это не остановило бойцов. Дом был взят штурмом.

Но радость победы была омрачена тяжелой утратой. В последнюю минуту, когда дом уже переходил в наши руки, пал сраженный вражеской пулей отважный комсомолец Валентин Куколкин…

В тот день истребительный отряд понес и другие потери. Был ранен Коля Лонгинов. Тяжело было узнать товарищам о смерти командира пулеметного расчета коммуниста Иосифа Антоновича Зеленовского. Лесовод по профессии, пожилой человек, почти старик, с больным сердцем, он мужественно дрался наравне с молодыми бойцами, деля с ними все опасности и невзгоды.

Потерпев неудачу в своих попытках прорваться к переправе, гитлеровцы подвергли ожесточенной бомбардировке район, занятый 2-м батальоном и сводным истребительным отрядом. На небольшой участок земли обрушились сотни бомб. В налетах одновременно участвовало до 25 бомбардировщиков. Прерывистый рев моторов сливался с воем бомб и грохотом разрывов. Рушились дома, оседали перекрытия блиндажей и подвалов, осыпались окопы. Весь район от улицы 20-летия Октября до Бархатного бугра затянуло тяжелым ржавым облаком дыма и пыли.

Однако, когда фашисты попытались продвинуться вперед, их встретил дружный и меткий огонь наших бойцов. Лавина огня и металла не смогла сломить упорства советских воинов.

Маруся Осадчих дежурила на наблюдательном посту, выполняла обязанности связного, оказывала первую помощь раненым. От засохшей крови руки ее стали багровыми. Помыть их было нечем. Кожа горела как от ожогов.

Было трудно поддерживать бесперебойную связь с командным пунктом. Несколько связных было убито. Но присутствие духа не покидало Марусю. Ловкая, проворная, она перебегала по ходам сообщения, припадая к земле, когда над головой, яростно воя, проносился пикирующий самолет. От близких взрывов со стен траншеи осыпался песок. Маруся отряхивалась и бежала дальше. Страха она не испытывала, мучило только ощущение затерянности, думалось: убьет случайной бомбой, засыплет землей, и никто не узнает об этом…

М. Ф. Осадчих.

Но когда Маруся оказывалась среди бойцов, ее с новой силой охватывало ощущение бодрости, уверенности, что все будет хорошо.

Трогала заботливость, человеческая теплота, с какой относились к ней совсем незнакомые люди. Свой вещевой мешок, где находились выданные перед боем продукты, Маруся оставила внизу, под горой, в доме, в котором она вчера вместе с Розой Попенко организовала медпункт. Этот дом был разрушен бомбой. И хотя Маруся никому не говорила о том, что голодна, бойцы сами предлагали ей сухари, сахар, приносили с огородов помидоры. Делились последним глотком воды, оставшимся в фляжке…

Наблюдательный пункт находился над обрывистым склоном Чернышева бугра, полностью очищенного от немцев. Этот рубеж защищали бойцы скороходовского взвода. После третьего воздушного налета гитлеровцы попытались вернуть потерянные позиции. Марусе было видно, как один за другим скатываются в яр вражеские солдаты…

Атака была отбита, но Маруся заметила, что товарищи ее чем-то обеспокоены.

— Доложи командиру, что у нас кончаются боеприпасы, — сказал ей Скороходов. — Побыстрей, а то как бы немцы опять не зашевелились…

На командном пункте, который теперь был перенесен на Чернышев бугор, Маруся не нашла ни комбата, ни его заместителя. Должно быть, они находились в боевых порядках. В блиндаже у телефонного аппарата сидел пожилой лейтенант-связист, присланный сюда из штаба полка.

Маруся остановилась на порожках, соображая — где искать командиров. Снаружи послышался рев пикирующего самолета, и где-то совсем неподалеку разорвалась бомба. Со стен блиндажа посыпалась земля. Начинался новый налет.

— Задержись, девушка, здесь! — крикнул лейтенант, увидев, что Маруся повернулась к выходу. — Под осколок угодишь!..

Но она, не слушая его, выскочила из блиндажа. Ей сразу же засыпало лицо песком. Со всех сторон грохотали разрывы, земля колебалась под ногами… Маруся торопилась. Что будет с ребятами, если немцы пойдут в атаку?..

В одной из траншей она разыскала сержанта регулярной части, командовавшего обороной участка, и доложила ему, что у истребителей на исходе патроны…

Налет уже кончился, когда Маруся снова очутилась у командного пункта. Она остановилась, пораженная увиденным. Перед нею зияли свежие воронки. Угол блиндажа был разбит прямым попаданием бомбы. Низко пригибаясь, чтобы не зацепиться о провисшие бревна, Маруся спустилась вниз по ступенькам. Лейтенант-связист лежал на земле тяжело раненный. Она перевязала его. Сняла телефонную трубку, чтобы позвонить на медпункт, но аппарат не действовал. Она пообещала прислать санитаров и поспешила в расположение своего взвода. Тревога сжимала ее сердце…

Но ребята встретили ее веселыми приветствиями. Она увидела у них станковый пулемет с запасом лент, снайперские винтовки, автоматы. В нише окопа были разложены ручные гранаты. Все это снаряжение было собрано на поле боя по инициативе Гриши Кабанова… Вскоре с пункта боепитания прибыли и ящики с патронами.

За лейтенантом-связистом были посланы санитары…

Доставить на левый берег, в санбат, раненого комиссара Красотченко капитан Грачев приказал медсестре Соколовой.

Красотченко положили на носилки. Несли его молодые бойцы 3-го взвода Андреев и Скрыльников. Им помогали Юра и Вася.

Было тяжело спускаться под гору. Ребята выбились из сил. Несколько раз отдыхали и снова шли дальше.

Внизу к ним присоединился посланный капитаном Грачевым боец 1-го взвода Виктор Полежаев.

Миновали последние дворы Ближней Чижовки, вышли на луг. Двигались вдоль плетней к дамбе.

Начались бомбежка и артиллерийский обстрел. Гитлеровцы били по взгорью и по переправе.

Красотченко пришел в себя. Сказал:

— Оставьте меня, ребята… А то как бы и вам не досталось.

Бойцы ответили:

— Лучше сами погибнем, чем бросим раненого комиссара…

Решили переждать. Поставили носилки под плетнем. Залегли в траве.

Налеты вражеских бомбардировщиков следовали один за другим. Земля вздрагивала от близких разрывов.

Вокруг был ровный луг, никакого укрытия. Приходилось лежать и ждать, прислушиваясь к завыванию вражеских самолетов и взрывам бомб.