— Белка, — сказал он, глядя внутрь дома. — Только не спрашивай, как она здесь оказалась... А ты что делаешь здесь?

Она внутренне подготовилась к такому приему, поэтому оказалась в силах пережить его. Удивление в его глазах сменилось нарочитым безразличием.

— Нам надо поговорить.

— Зачем?

— Тэннер, пожалуйста, не начинай все снова. Я считаю, что ты принадлежишь к тем людям, которые не закрывают глаза в минуту опасности. И ты не бежишь от неприятностей. Почему же ты не хочешь меня выслушать?

Тэннер засунул руки в карманы.

— Тебе нужны воспоминания. А мне нет.

— Не думаю, что у нас есть выбор. Тэннер, мне надо тебе кое-что сказать. Я должна. А тогда решай сам, что с нами будет.

— С нами ничего не будет, — повторил он ее же слова.

— Знаю, но работа...

— Работа остается работой. Только она важна в данных обстоятельствах.

— Да? — переспросила Милейн. Он никак не желал ей помочь. — А если между нами останется стена? Непонимание? Разве это не повлияет и на работу тоже? Если чья-то безопасность будет под угрозой...

— Ты называешь это непониманием?

Она подняла голову.

— Да. Как ты можешь судить меня, не зная... ничего.

— Но ты же не собираешься рассказывать все?

— Собираюсь.

— Собираешься? Тогда входи. Покончим с «непониманием» раз и навсегда.

Поджав губы, Тэннер отступил.

Милейн проскользнула мимо, вдохнув терпкий запах мужского одеколона, исходивший от него, и, войдя в комнату, огляделась по сторонам. Кресло и чайный столик были сдвинуты к середине.

— Значит, ты хочешь поговорить? С чего начнем? Я ловил белку. Наверное, она убежала в окно.

Милейн представила, как Тэннер гоняется за маленьким зверьком, стараясь не напугать его. И постаралась не обращать внимания на его враждебный тон. Она села на краешек кушетки и стала смотреть в глубину камина.

— Я работал. А она... — Тэннер поставил кресло туда, где оно стояло раньше, и сел. — Так о чем ты хочешь мне сказать?

— О том, что случилось в то утро.

— Когда позвонил твой муж и я случайно взял трубку? Это ты помнишь?

— Бывший муж, — машинально поправила его Милейн. Ей пришлось взять себя в руки, чтобы сосредоточиться на том времени, когда жизнь казалась ей невыносимой. — Тэннер, я приезжала в Неваду за разводом.

Он открыл рот, закрыл его и опять открыл.

— Почему ты мне не сказала?

Когда-нибудь она скажет ему, что у него есть удивительная способность уходить от больных вопросов, но не сейчас.

— Надо было, — тихо проговорила она, думая о том, как легко было белке выбраться наружу. А он уже забыл о ней. К несчастью, она не умела так легко прощаться с прошлым. — Я хотела, но...

— Что «но»? Разве ты не хотела развода?

— Развода хотела. Но было еще кое-что.

— Еще? Ну же, говори, не заставляй меня клещами тащить из тебя слова.

Он был прав. Опять прав.

— Я говорю. Просто... — Она опустила глаза. — Я сделала ошибку. Наверное, самую большую в своей жизни.

— Не назвав мне его имя? Тогда не спорю.

— Крис. Его зовут Крис. Но это не то. Я не должна была выходить за него замуж.

— Прекрасно. А зачем ты вышла?

Милейн заглянула в серые глаза Тэннера и ушла мыслями в прошлое, чтобы избежать его враждебности.

— У меня были тысячи причин. И все они не главные. Тэннер, мои родители развелись, когда я была совсем маленькой, и я не могла принять их отношения за образец для себя. Наверное, этим все и объясняется. Я училась в колледже и не знала, что буду делать потом, а тут появился Крис. Он был красивым, умным, загадочным.

— И ты влюбилась в него?

— Мне трудно объяснить. Я не уверена. Но все вокруг меня влюблялись, и мне тоже захотелось, чтобы кто-то заботился обо мне. Чтобы было с кем поговорить. С кем идти по жизни. Мне казалось, Крис именно такой.

Милейн ждала, что Тэннер скажет что-нибудь, но он молчал. Сидел и смотрел на свои руки, крепко сжатые в кулаки. Она продолжала:

— Он был задумчив и таинствен, и я решила, что он принадлежит к тем несчастным мужчинам, которым нужна хорошая женщина, чтобы помочь освободиться от прошлого. Не смейся. Я была очень наивной.

— Я не смеюсь.

Он действительно не смеялся.

— Мы с Крисом были женаты три года, и за это время я поняла, что его глубокие чувства — не чувства вовсе. Он молчал потому, что ему нечего было сказать. Мне оказалось мало того, что он мог мне дать. — Милейн хотела посмотреть на Тэннера, но не повернула головы, потому что на глазах у нее появились слезы. — Я не первая женщина, совершающая подобную ошибку. Но я в первый раз настолько доверилась мужчине. И я не знала, как мне выбраться из этой ситуации.

Тэннер подался вперед, и кресло под ним скрипнуло. Женщина вздрогнула от неожиданности. В его глазах она не увидела ничего, кроме недоброго ожидания.

— Тебе понадобилось три года, чтобы разобраться?

Милейн покачала головой.

— Тэннер, я была очень наивной.

— Три года...

— В то утро, когда ты услышал голос Криса, мне было легче отпустить тебя, чем выяснять отношения.

— Подожди. Ты не любила Криса, когда ушла от него. По крайней мере, ты так говоришь. Почему же тебе было так трудно с ним развестись?

Она набрала полную грудь воздуха, понимая, что ни за что не рассказала бы, если бы Тэннер сейчас не спросил.

Умеет он задавать правильные и трудные вопросы.

— Дело не в разводе. И не в Крисе, хотя мне казалось, что я подвожу нас обоих.

— В чем же тогда?

— В Эмбер.

— Эмбер? У тебя есть дочь?

Милейн встала и торопливо заходила по комнате, потом подошла к окну и посмотрела на деревья, окружавшие дом Тэннера. Тяжелые стволы подавляли ее, зато качавшиеся под порывами ветра верхушки давали ощущение свободы.

— У меня — нет. Хотя я все бы отдала... Крис был вдовцом, а Эмбер — совсем крошкой, когда мы познакомились.

— И ты не могла ее оставить, правильно?

— Я была с ней, когда она произнесла первые слова. Я покупала ей одежду и брала ее на руки по ночам, когда она болела. Она залезала ко мне на колени по вечерам, и мы вместе читали комиксы. Теперь она высокая, сильная и красивая. И сорвиголова, каких мало. — На глазах у Милейн опять выступили слезы, и она ничего не могла с ними поделать, но ей ужасно не хотелось, чтобы их заметил Тэннер. — Ей было четыре, когда мы развелись. Всего четыре года.

Она умолкла.

— Жаль, я не знал, — хрипло проговорил Тэннер.

Милейн услышала шорох за спиной, но не отвела взгляда от сосен.

— Я не могла без слез произнести ее имя. Прости меня. Я должна была сказать. Но я знала, если скажу, то обязательно... — Она сделала неопределенный жест рукой. — Ты здесь ни при чем, и я не знала, как...

Тэннер обнял ее за плечи, и она едва удержалась, чтобы не прижаться к нему. Это было опасно. Она могла бы и не оторваться от него.

— А теперь ты как? — ласково спросил он.

— Трудно сказать. Я много пережила.

— Расскажи мне.

Она не могла рассказать ему все сразу, да еще пребывая в его объятиях.

— Я... ну, я закончила колледж, стала медицинской сестрой. Все заботы об Эмбер стали моими. У нее часто болело ушко. В конце концов пришлось делать операцию. Она много времени провела в больнице, прежде чем все уладилось. И именно в больнице я поняла, в чем мое предназначение. Мне захотелось облегчать людям страдания. Это понятно?

— Понятно.

У него был такой ласковый голос, что Милейн нашла в себе силы продолжать:

— Крис не понял. Может быть, я сама виновата, что не сумела ему объяснить.

— Не думаю.

Несмотря на решение не рисковать, Милейн повернулась лицом к нему и он отпустил ее, хотя она еще долго чувствовала прикосновение его рук к плечам.

— Что ты хочешь сказать?

— Милейн, ты же сумела объяснить мне. Если Крис, живя с тобой, ничего не понял, значит, ты бы ничего ему не объяснила, сколько бы ни старалась.

— Наверное, — тихо сказала она. — Я просто не хотела в этом признаться.