— А по поводу чего я должен недоумевать? — огрызнулся Кевин. Он задержался в холле и бросил странный взгляд на свою входную дверь.

Джессика растерялась и сглотнула комок в горле. Она не знала, что ответить.

Он подошел ближе и посмотрел на дверь снова.

— Я ведь запирал ее.

Джессика вопросительно оглянулась и стала вспоминать, поворачивала ли она ручку или же сразу распахнула дверь. Она определенно не отпирала ее. У нее захватило дыхание.

Кевин шагнул к ней и, обняв, притянул к себе. Ее сердце неровно забилось в груди, руки стали горячими и просто зачесались от желания дотронуться до его твердой плоти.

— Кажется, я пришла в неподходящий момент, — произнес смутно знакомый женский голос.

Джессика оторопела. Камила Адамс, мать Кевина, поднялась с дивана. Просто здорово! Только этого ей не хватало.

Волосы женщины были снова выкрашены в какой-то экзотический оттенок. Она меняла цвет волос так же часто, как выходила на прогулку. Похоже, эта привычка еще не умерла в ней.

Раньше ее можно было бы назвать симпатичной, но годы не пощадили бедняжку, и от былого очарования почти ничего не осталось.

Видимо, ее жизнь не улучшилась за последние несколько лет. Рот Камилы был плотно сжат, глаза холодны, а нос заносчиво вздернут.

Кевин опустил руку, которой он обнимал Джессику.

— Мама, что ты здесь делаешь? — В его взгляде сквозили неприязнь и высокомерие.

Джессика могла с уверенностью сказать, что их отношения так и не наладились. Кевин чувствовал все ту же неприязнь к матери, что и в подростковом возрасте, и все из-за ее легкомысленного отношения к жизни, любви и материнству. По слухам, Кевину вообще повезло, что он выжил с такой матерью.

— Я показала охране три разных формы удостоверения личности, доказывающие, что я твоя мать, чтобы попасть сюда. Поэтому позволю себе провести с моим единственным ребенком чуть больше времени, чем занимает мимолетный разговор по телефону. — Она взглянула на Джессику. — Я хотела посмотреть, чем это ты так занят.

— Что ж, это приятный сюрприз, но в не совсем удобное время, как ты видишь. — Кевин кивнул в направлении Джессики. Его движения были скованными и напряженными.

Воцарилась тишина. Камила разглядывала невестку с явным подозрением. Кевин ходил из угла в угол. Джессике казалось, что он пытается всеми силами освободиться от охвативших его при виде матери негативных эмоций. Тех, которые могут толкнуть человека на необдуманные поступки.

Джессика чувствовала на себе взгляд свекрови и тоже едва сдерживала охватившее ее нервное напряжение. Она стояла, переминаясь с ноги на ногу. На ней был не самый лучший костюм. И он достаточно помялся и запылился от постоянных поездок на машине.

Должно быть, она ужасно выглядела. Бедняжка с трудом воспротивилась желанию поправить прическу и одернуть костюм. Канули в Лету те дни, когда она была молодой наивной и испуганной девушкой. Теперь она превратилась в не менее испуганную женщину, но ни за что не хотела показывать матери Кевина ни капли своего страха.

— Прямо как в старые добрые времена, да? — протяжно проговорила Камила с той уверенностью, которая всегда низлагала Джессику до уровня податливой и сговорчивой дуры, заглядывающей в рот этой властной женщины.

Но теперь все это в прошлом.

Джессика сжала зубы. Она подняла голову и с вызовом посмотрела на Камилу. Краем глаза ей удалось заметить, что Кевин остановился и замер, переводя удивленный взгляд с матери на жену. Она даже с удовлетворением засекла, как этот мужественный сильный человек съежился от напряжения. Казалось, он уже собрался броситься между ними, чтобы предотвратить неизбежное столкновение.

— Полагаю, что, раз уж ты здесь, мой сын еще не развелся с тобой! — Камила окатила Джессику волной презрения. — Значит, ты наконец поняла, чего лишилась, и захотела его вернуть? — Голос Камилы резал слух, как лезвие ножа.

— Мама! — Кевин провел пятерней по волосам и подошел к Камиле. — Все… не совсем так.

— Мы только друзья, миссис Адамс. — Джессика оставалась внешне спокойной, хотя внутри ее колотило от злобы. У нее не было причин ссориться с этой женщиной или искать ее одобрения. С ней и с Кевином теперь было покончено. Ядовитая змея больше не могла ее поразить своим ядом.

— Да-а… Очень хорошие друзья, исходя из того, что я видела. Я же не слепая, Джессика.

— Не знаю, слепая ты или нет, мне все равно. Но, похоже, ты, как обычно, упускаешь самую суть дела. — Кевин встал между ними.

— И что это значит?

— Ты все понимаешь не так, когда поблизости находится моя жена.

Джессика почувствовала, что ей следует выйти из-за спины Кевина, но для нее было в новинку, когда кто-то, а особенно ее муж, вставал на ее сторону. Он никогда ни в чем Джесс не поддерживал, кроме желания очутиться в постели. Она ощутила, что щеки ее запылали. Лучше не задерживаться на этом аспекте их отношений. Хотя даже сейчас его запах дразнил ее, а тепло тела взывало к ней напрямую.

— Неужели? Что ж, а мне кажется, я отлично понимаю, почему эта девочка мне не нравится, — саркастично ответила Камила.

— Думаю, ты путаешь Джессику с ее отцом.

Молодая женщина так и застыла. Наверняка Камила не была рада тому, что Джессика вошла в жизнь ее сына, поскольку считала, что та недостаточно хороша для него. Но зачем впутывать сюда ее отца?

— Он любил меня, но я не ответила ему взаимностью.

Джессика наконец вышла из-за спины Кевина и пристально посмотрела на Камилу. Как она могла так заблуждаться? Отец Джессики никогда не любил ее. Он видел в ней только то, что она из себя представляла, а именно — хороший счет в банке.

У Джессики не сразу сложилось свое собственное мнение по поводу Камилы. Надо признать, из-за Кевина она вообще мало что замечала вокруг себя в прошлом. А теперь Джесс склонила голову набок и критически оглядела Камилу Адамс. Ее крашеные, безжизненные завитые волосы были разбросаны в художественном беспорядке с претензией на иллюзию невинности и молодости, что шло вразрез с толстым слоем макияжа, не скрывающим глубокие морщины. Но Камила сама решала, какой жизнью жить и каких друзей и врагов иметь.

— Камила, у тебя есть внук, — мягко сказала Джессика.

— Что? — Глаза женщины округлились, а накладные ресницы непонимающе захлопали. Она повернулась к сыну и сказала голосом, полным упрека. — Ты же утверждал, что ребенок от Эймана.

— Я был полным идиотом.

Джессика не могла не согласиться с этим. Кевин глупо поверил собственному мифу. Но внутренний голос возразил и напомнил ей, что она поступила так же три года назад, поверив тому, что все говорили о ее муже. И, таким образом, сама стала причиной всего печального, произошедшего между ними. Осознание этого больно ранило Джессику. Если бы у нее было чуть больше доверия, больше уверенности в нем и в себе, обстоятельства могли сложиться иначе.

— Покажи мне фотографию, девочка. — Камила протянула руку с ярко-розовыми накладными ногтями, которые составляли ужасный контраст с лимонного цвета костюмом.

Джессика порылась в сумочке и отдала Камиле фото, избегая смотреть в сторону Кевина. Она чувствовала, как он наблюдает за ней, словно призывая взглянуть на него, чтобы передать ей что-то своим взглядом. Но она не собиралась подчиняться.

— О Боже! — Глаза Камилы заблестели. — Он так похож на тебя! — Она повернулась к Кевину и влепила ему пощечину. — Как ты мог сразу не заметить этого? — Свекровь посмотрела на Джессику и с трудом сглотнула. — Мне очень жаль, дорогая, и стыдно за все, что я сказала и сделала. Я просто глупая эгоистичная старуха.

Джессика увидела, как Кевин закатил глаза, когда его мать обняла ее.

Странно было обнимать Камилу. Под одеждой она оказалась тощей и костлявой. Объятие будто сделало ее реальной, хоть и длилось всего мгновение.

— Тогда я оставляю вас двоих наедине. — Камила взяла свою меховую розовую сумочку и направилась к выходу.

— Между нами ничего нет, Камила, — спокойно ответила Джессика. Она не хотела, чтобы та неправильно все поняла и потом разочаровывалась. И не собиралась позволять себе самой, чтобы чувственное безумие повторилось сегодня ночью.