- Кто такая Эмми? Нет здесь никакой Эмми.
После всего, это не голос мистера Герца – не ее отца.
На улице я вижу троих парней из ресторана. Они бредут в мою сторону. Двое из них идут медленно и развязано, и что-то тревожит в их шагах. Третий из них – Пастух. Он в стороне – отдельно от них. Я понимаю, что в ловушке, находясь в этой телефонной будке. Байк без присмотра, стоит снаружи. И мне ясно, что номер неправильный.
- Слушай, - начинает мужской голос в трубке. - Я «придавил клопа», потому что пахал, как кляча, целый день, и, в конце концов, меня свалило в дремоту, а тут звонит телефон…
- Я извиняюсь, - говорю я и кладу трубку. Мне не хочется застрять тут еще в какой-нибудь передряге, но мерзавец с дружками приближается, он уже слишком близко, и я выхожу. Извини, Эмми. Я не могу правильно набрать твой номер. Я не заслуживаю тебя.
Парни уже близко, подходят медленно, но верно и грозно, и я быстро открываю дверь будки и хватаю байк. Я бегу, катя его рядом, и запрыгиваю на седло. Ноги крутят педали, и я жму прочь. Вылетаю на красный свет, огромный грузовик, ревущий своим дизелем, трубит мне в клаксон, и я перерезаю ему дорогу, но вот я уже проскочил. Карвер остается позади, вместе с хулиганами. Я больше не ощущаю храбрости, мои щеки намокли, хотя и нет дождя.
TAPE OZK008 0930 date deleted T-A
A: Серый Человек.
Т: Секунду, пожалуйста. Прежде всего, мне нужно сесть.
А: Серый Человек.
Т: Ты выглядишь очень возбужденным. Я еще никогда не видел тебя таким.
А: Серый Человек.
Т: И кто же этот Серый Человек?
А: Я точно не знаю, но он многое значит. Так случилось, что в последнюю ночь у себя в комнате я его вспомнил. Они дали мне пилюлю. И я раскладывал все, что приходило ко мне, думая обо всех пятнах пустоты, что уже заполнились: Эмми – это ключ, и внезапно я вспомнил его.
Т: И ты называл его Серым Человеком?
А: Да. Но только у себя в голове я всегда называл его так: «Серый Человек».
Т: И почему так?
А: Я не знаю. Не уверен, но думаю, что это важно. Он многое значит.
Т: В каком смысле?
А: Я не могу пока сказать. Я не уверен, но думаю о нем. Он так выглядит, и я знаю, что он многое значит – действительно ключ. Я чувствую это всеми своими костями.
Т: Расскажи.
(пауза 3 секунды)
А: Хотел бы, но не могу.
Т: Не можешь или не хочешь?
А: Не могу, не хочу? Вам известно, что я желаю вспоминать, и что желаю знать? Все, что я теперь знаю точно, так это то, что он был в прошлом, и однажды многое изменил в моей жизни. Он многое значит. Во всей этой пустоте только он является ключом, и я это понял.
Т: Так, отдохни немного, расслабься – это должно пройти. Прими пилюлю…
А: Нет, не надо пилюлю. И уколов больше не надо.
Т: Все, что пожелаешь.
(пауза 10 секунд)
Т: Что-нибудь?
А: Ничего.
Т: Никто не заставляет. Надо думать – пройдет. Попытайся подумать о сером человеке, на что он похож, что он делал, где ты видел его чаще всего, был ли он другом, родственником, дядей, может быть…
А: Удар сверху, стоп.
(пауза 10 секунд)
А: Он пропадает. Он изредка проявляется – проблесками. Я почти вспомнил, и он вдруг пропадает.
(пауза 5 секунд)
Т: Он вернется. Важно, что ты ощутил его. Вспомнишь позже. Это как ключ собаки привел к Эмми Герц и телефонному звонку, а телефонный звонок привел к свидетельству о рождении…
А: Я не хочу говорить обо всем этом. Мне нужно вернуться к себе в комнату.
Т: Не будем спешить.
А: Я готов уйти.
Т: Стоит поговорить о чем-нибудь еще.
А: Я хочу в свою комнату.
(пауза 10 секунд)
Т: На мгновение, Пол Делмонт…
А: Он – Серый Человек?
Т: Ты думаешь, он?
А: Не знаю. Вы спросили меня о нем раньше. Это начало. И я сказал, что не знаю, кто он.
Т: Ты знаешь, кто он теперь?
А: Нет.
Т: Кто он, как ты думаешь?
А: Я хочу уйти. Я не могу найти других слов.
(пауза 5 секунд)
Т: Как хочешь. Надо отложить.
END TAPE OZK008
Я уже на милю в стороне от Карвера на узкой проселочной дороге. Вокруг ничего. Проезжает одинокая машина, с трудом проходя по ширине. Дорога покрыта асфальтом, но, видимо, очень давно. Она вся выщерблена, с корнями деревьев, торчащими из-под асфальта, и выбоинами. Вдоль дороги тянется канава глубиной четыре фута, и при этом отсутствует песчаная обочина. На моем байке нет зеркал заднего обзора, и я стараюсь ехать прямо, не виляя и вплотную к краю дороги. Я рад, что покинул Карвер, рад байку, везущему меня весь этот день, рад сияющему солнцу и рад тому, что сумел благополучно убраться прочь от негодяя Пастуха и его дружков. Мне только жаль, что не дозвонился Эмми, но я еще смогу ей позвонить из первой же попавшейся на моем пути телефонной будки – прежде, чем сесть есть или спрятать байк. Эмми для меня важнее, чем еда и все остальное.
Я слышу приближающуюся сзади машину.
По такой дороге обычно никто не ездит быстро. Она не годится для быстрой езды, и на ней трудно разъехаться двум встречным машинам. Но приближающаяся машина едет быстро. Ее мотор громко ревет и воет. Я изо всех сил сжимаю рукоятки руля. Машина вызовет движение ветра, который будет сносить меня с дороги, когда она пронесется мимо. Мне это не понравится.
Машина уже близко, звук мотора нарастает, наполняя воздух. Этот звук парит надо мной, с большой скоростью. Капот машины уже почти касается моего локтя. Я ищу баланс и теряю скорость, переднее колесо виляет из стороны в сторону, и байк почти падает. Машина опережает меня, и я хочу показать кулак тому, кто ее ведет. Я злюсь на него, но, повернув голову, за ветровым стеклом я вижу знакомое лицо одного из негодяев того ресторана.
Я снова жму изо всех сил, но не потому, что хочу удрать от него, а лишь потому, что дорога пустая, и я хочу добраться до хайвэя как можно быстрей. Я ощущаю беззащитность еще больше, чем раньше. Вокруг ни одного дома. Большинство машин едут по магистрали, проходящей через несколько штатов параллельно этой старой дороге. Впереди поворот. Может быть, будет дом или дорога получше, или что-нибудь около поворота.
Я снова слышу машину. Снова ревет мотор. Машина прибывает со стороны, огибает поворот, приближаясь ко мне. Решетка ее радиатора похожа на насмешливый рот ужасного металлического монстра. Она окрашена в нездорово-розовый цвет, похожий скорее на цвет блевоты. И вдруг за рулем я вижу лицо Пастуха и его усмешку, такую же злую и ужасную, как и решетка его машины. Двое других высовывают головы из окна и нагло смеются, радуясь своей удаче.
Я протягиваю руку и трогаю отцовский портфель в корзине – он на месте. Ничего еще не произошло, и я жму на педали. Приближаюсь к повороту и, в этот момент, качусь под гору, ожидая спасения. Но вокруг ничего. Лишь открытое поле. Почему экологи думают, что мы на этой планете прячемся от космоса? За этот день я повидал столько незанятого и неиспользованного пространства, что все эти дома и магазины, прогулочные зоны и дороги кажутся мне одинокими, отрезанными от мира, и от самих себя. Но сейчас мною надолго овладела паника. Я знаю, что эта машина обязательно вернется.