Нежно её обняв, он прошептал:

  - Я тебя люблю…

  Она расплющила руками щёки - покорный жест, почти вышибающий слёзы из его глаз.

  Внезапно салон машины осветился светом фар. Оби и Лаура инстинктивно пригнулись. Сюда могли нагрянуть любители поразвлечься, чтобы, взяв с собой девушку, приласкать её или всего лишь деликатно с ней пообщаться. Пропасть также была целью для любителей понаблюдать за этим из кустов или для неприятных ребят, врывающихся сюда с визгом резины, слепя фарами и наводя на всех ужас. Вторгшаяся машина удалилась, рассекая воздух светом фар.

  Они снова обнялись. Оби был рад тому, что Лаура снова вернулась в его объятия. Машина скрылась, их укутала полная темнота, и его рот снова стал искать её губы. Его рука мягко задвигалась в темноте, утопая в мягкой плоти её тела.

  И всё та же их весёлая игра.

  - Теперь, Оби… - предупреждая.

  - Ещё.

  - Оби…

  - Пожалуйста, досчитай до десяти.

  - Оби.

  Сам Бог только мог знать, как он любил, как он желал её, и как нуждался в ней.

  - Нет, - наконец выпалила она, со злостью в голосе, быстро и нетерпеливо убирая его руку со своей груди.

  Её торопливые движения рассеяли все его сомнения. Не уже ли она не понимала, что он её любит? И для его ли собственного блага она всё это делала? И их ураганный роман с неделями кинофильмов и «бургеров» в «Макдоналдсе», и сладкая мука здесь, на краю пропасти. И он понимал, что знает о Лауре Гандерсон очень мало. Он ни разу не встречался - ни с её матерью, ни с её отцом, ни с кем-либо из её друзей, словно он был секретной частью её жизни. Большую часть времени, проводимого ими, она старалась лишь говорить. Или она сожалела о том, что он вошёл в её жизнь? Оби было бы удобно сказать себе, что она желала его исключительно для себя.

  Он с нежностью наблюдал, как она расправляла свою блузку, расчёсывала волосы. Благослови её Господь. Она уравновешивала худшее, происходящее в его жизни, как, например, его визит к Рею Банистеру в этот день. Он видел разочарование на лице Рея, сложившемся, словно поваленная ветром палатка, когда Оби рассказывал ему о той роли, которую он должен сыграть в новом задании Арчи.

  - А это потом, - сказала Лаура, вырвавшись из его объятий.

  - Я знаю, - сказал он, сопротивляясь.

  В какой-то момент она была пылкой и любвеобильной, а затем вдруг могла стать аккуратной и деловой.

  Он завёл мотор. Он хотел, чтобы они вдвоём ехали вечно, без остановки, как можно дальше от Монумента и «Тринити», от Арчи Костелло и «Виджилса».

  Кулак Картера изо всех сил ударился в стену. Незащищённые увесистой перчаткой голые костяшки глухо вонзились в штукатурку. Эхо этого удара волной разошлось по всему телу Картера, словно землетрясение, и в его глазах запрыгали «розовые зайчики». Однако боль показалась ему терпимой и даже приятной. Его действия в этот момент были лишь следствием его внутреннего протеста происходящему в школе. Кое-как, до недавнего времени, пока у него были бокс и футбол, Картер с безразличием наблюдал за очередными проделками «Виджилса», и он ни во что не вмешивался. Иногда его могли удивить некоторые задания Арчи, но не более того. И ещё он знал, что никогда не простит его за «шоколадное» задание, в результате чего, указом Брата Лайна была расформирована боксёрская команда. А теперь приближался визит епископа.

  Картер осмотрел гимнастический зал. Ему всегда здесь нравилось. Боксёрское братство и запах - аромат прокисшего пота, покрывающего тело и затем впитываемого одеждой, и боксёрские груши, маты, мешки с песком и эти красивые гимнастические снаряды. Теперь всё было убрано, остались лишь пустые трибуны, баскетбольные щиты с пожёванными сетками, бесформенно свисающими с колец, и отсутствие ринга, разобранного и убранного навсегда. Картер почувствовал, как к нему возвращается гнев, перемешанный с печалью. Всё пропало из-за Арчи Костелло.

  Он снова ударил кулаком в стену. К собственному удивлению, несмотря на сильную боль в суставах пальцев, он почувствовал себя лучше. Это был ответный удар, адресованный не только Арчи, но и всему окружающему миру, который смотрел на него лукавыми глазами и видел в нём лишь нападающего, который ломает бурную футбольную защиту, замыкающую вокруг него плотное кольцо, и не только всему этому миру, но и людям, сидящим в экзаменационной комиссии, от которых зависит, будет ли он учиться в Дейлтон-Колледже, специализированном на спортивном образовании. Туда принимают лишь таких парней, как Картер. Он был способным учеником, но удача улыбалась ему не всегда. Его даже ещё не приняли, и его дальнейшая судьба была ещё неопределенна. Ладно, он не был слишком одарён какими-либо талантами, но в усидчивости ему было не отказать. Время от времени его имя удостаивалось всяческих похвал. Но никто не знал его иначе, чем как футбольного нападающего. А было ли в нём что-либо еще? Да, было и должно было быть. И ему нужно было доказывать всем и каждому, что он больше, чем просто нападающий, когда все собираются вокруг него и ничего не делают.

  «Мне нужно поговорить с Оби», - сказал он вслух, никому это не адресуя. В это время дня в гимнастическом зале он никого бы и не нашёл. В последнее время у него развилась привычка в полный голос разговаривать с самим собой, когда поблизости никого не было.

  Он звонил Оби из телефонной будки, стоящей в главном коридоре на первом этаже напротив двери в кабинет Брата Лайна. От телефонной книги давно уже ничего не осталось, и ему пришлось искать записанный где-то номер телефона Оби. Дверь будки была сломана и выброшена на свалку. Пока в трубке повторялись гудки, глаза Картера смотрели вдаль, в конец коридора, где на стенде были выставлены спортивные награды. Когда он увидел выстроенные в ряд кубки и расправленные под стеклом грамоты, у него поднялось настроение.

  Когда Оби снял трубку и ответил, то его голос показался Картеру тонким и пронзительным. Прежде они ещё ни разу не разговаривали друг с другом по телефону.

  - Что случилось? - спросил Оби.

  - Визит епископа, вот что, - глубоко вздохнув, ответил Картер. - Оби, мне кажется, что это ошибка.

  На другом конце линии воцарила тишина.

  - Арчи заходит слишком далеко, - продолжил Картер. - Это уже через край.

  - Всё, что связанно с Арчи - всегда через край. Ты лишь недавно это заметил?

  - До этого никому нет дела, пока оно не выходит за рамки школы. Но это новое задание вовлекает епархию, например, а также священников из города, которые всегда приглашены как гости. Это - ошибка, Оби. Арчи собирается оскорбить епископа, а это грозит неприятностями и в большом количестве.

  - И что с этим можно сделать? - спросил Оби.

  - Не знаю.

  - Наверное, ты хочешь попробовать заставить Арчи изменить своё мнение.

  Глубоко вздохнув, Картер притих, гадая, как далеко можно будет уйти с Оби. И его инстинкты подсказывали ему, что в последние дни Оби уж точно не дружил с Арчи, в отличие от того, как было раньше.

  - Я не думаю, что Арчи в состоянии хоть как-то изменить «своё мнение».

  - И что же ты думаешь?

  - Брат Лайн.

  Он слышал в трубке, как Оби резко набирает воздух, и то же время он сам оглядывался вокруг, словно, называя имя Лайна, он мог заставить его появиться. Но в коридоре было пусто.

  - Мы пришли к тому, чтобы заставить Лайна отменить визит епископа, - сказал Картер.

  На другом конце линии стало ещё тише. Оби, наконец, спросил:

  - И как же мы это сделаем, Картер? - в его голосе сквозил сарказм.

  - Это как раз то, о чём я хочу с тобой поговорить. Надо полагать, что две головы лучше, чем одна, правильно?

  - Иногда.

  - Иногда? - переспросил Картер, внезапно заволновавшись. Возможно, он недооценивал Оби, или Оби всё-таки доверял Арчи. - Ты, наверное, меня не расслышал. Разве ты не согласен со мной, что план Арчи на день визита епископа - ошибка?