– Хмм, – в голосе Ходгинса прозвучал скептицизм, но в уголках его губ пряталась улыбка. Он любил свою работу. – И это все?

– Мы же все время этим занимаемся, – вклинился в разговор Зак, который никогда не утруждал себя заботой об изысканных манерах.

– На этот раз есть небольшая особенность, – ответила Анжела, отхлебнув из бутылки с содовой, о которой почти забыла.

– Особенность? – спросили одновременно Зак и Ходгинс. – Какая?

– Один скелет, – сказала Анжела, – и несколько допоров…

Бусс припарковал машину перед отелем. Он придержал дверь, когда Бреннан выходила, а затем помог ей вытащить сумку с вещами из багажника.

– Ты поедешь со мной завтра в музей? – спросила у него Бреннан.

Он кивнул.

– Если не случится ничего непредвиденного.

– Разбуди меня рано утром. Я хочу быть там как можно раньше.

– Будет сделано, босс.

– Бусс, это был не приказ.

– А прозвучало очень похоже.

Бреннан сделала еще одну попытку:

– Разбуди меня завтра пораньше, пожалуйста.

– Без проблем, – произнес он, улыбаясь.

Она ответила ему кривой усмешкой, схватила свою сумку и прошла сквозь вращающуюся дверь в фойе отеля.

Бусс повернул ключ зажигания и, даже не задумываясь над тем, который час и что он делает, погнал машину к офису.

К концу дня у него наконец-то появилась возможность выяснить, как продвигается дело Мюсетти/Гианелли.

На следующее утро Бусс проснулся рано, разбудил Бреннан (как и заказывали) и появился в отеле.

Она дожидалась его появления в фойе и сразу же потащила его в машину.

Бреннан надела коричневую блузку, деревянное ожерелье в тон, желтые брюки и коричневый вельветовый пиджак, который должен был защищать ее от холода осеннего утра.

Когда она устроилась на пассажирском сиденье, Бусс протянул ей кофе в картонном стаканчике с пластиковой крышкой. Видимо, вчера в баре он запомнил ее вкусы, – кофе был черным и обжигающим.

– Ты уже завтракала? – спросил он.

Бреннан покачала головой.

Бусс указал на бумажный пакет, стоящий на полу у пассажирского места. Бреннан подняла его и открыла.

– Рогалики – великолепно!

Он вел машину, она завтракала, в результате разговор не клеился. Бусс чувствовал себя неловко, хотя никакой видимой причины для этого не было. Вчерашний вечер прошел в довольно приятной обстановке, но сегодня был новый день, который требовал официального тона, который Буссу (а потому и Бреннан) не особо хотелось поддерживать.

И вот снова – доктор Джейн By ждала их возле входа в музей, но на этот раз рядом с ней их дожидался лейтенант Грин, в руках у которого была коробка с надписью «СОБСТВЕННОСТЬ ПОЛИЦИИ. ДЛЯ УЛИК».

Пока Бусс и Бреннан не поздоровались, доктор By и полицейский почти не обращали внимания на внешние раздражители – они были полностью поглощены своим разговором.

– Как ты можешь называть себя футбольной болельщицей, да еще и живя в Чикаго, если ты не фанатеешь от Медведей?! – возмущался Грин.

Доктор By скорчила гримасу.

– Я ходила в школу в Бостоне. Патриоты рулят, Медведи – продуют!

Грин покачал головой и сказал:

– А кто, по-твоему, продул в восемьдесят пятом году?

– Поросшая травой история. Кто выиграл последние три Суперкубка?

Грин не нашелся с ответом.

Бреннан наклонилась к Буссу и прошептала:

– Похоже, тебе дали отставку.

– Похоже, ты этому как-то подозрительно радуешься, – тоже шепотом ответил Бусс.

Доктор By наконец-то отвлеклась:

– Доброе утро! У меня уже все готово для осмотра.

Бусс и Бреннан обменялись приветствиями с лейтенантом Грином, и доктор By с преувеличенным энтузиазмом сказала:

– Лейтенант был настолько любезен, что сам привез нам улики, поэтому можно приступать к работе.

Бреннан кивнула:

– Тогда приступим.

Столы в рабочей комнате были пустыми и чистыми, и доктор By и лейтенант Грин поставили коробку на стол, находившийся у дальней стены, после чего Джейн и Бреннан приготовились к работе за средним столом.

Пока оба доктора занимались приготовлениями, Бусс и Грин нашли кофейный автомат, стоявший в комнате отдыха дальше по коридору.

Агент ФБР скормил автомату мелочь, и мужчины сели возле маленького круглого стола.

Кроме них в комнате никого не было – было еще довольно раннее утро, и в музее царила тишина. Бусс просто грел руки о чашку с кофе – это была уже вторая чашка за утро, а н не хотел взвинчивать себя избытком кофеина.

– Ты узнал еще что-нибудь у нашего бездомного свидетеля Пита? – поинтересовался Бусс у полицейского.

Грин покачал головой.

– Нет. Должен признать, Пит довольно забавный и неплохой человек, в отличие от прочей бездомной публики. Он провел меня к месту, где подозреваемый оставил машину, и показал, какой дорогой тот шел, неся скелет.

– Криминалисты нашли что-нибудь на месте происшествия?

Грин ответил с невеселым смешком:

– Ничего.

– А как насчет жителей того района?

– Их проверяет целая команда, но на это нужно время.

– Приостановленные или просто старые дела, касающиеся этого района, нашлись?

Грин отхлебнул кофе.

– Мои коллеги просматривают списки всех, кто пропал без вести сорок лет назад. А твои люди что-нибудь нашли?

– Пока ничего. Но мой партнер, Вулфолк, этим занимается.

– Я думал, что твой партнер – эта девушка.

Бусс вскинул брови:

– Не дай Бог, она услышит, что ты называешь ее «девушкой», лейтенант Грин… Но она тоже может считаться моим партнером. Все, что касается скелетов – ее епархия.

Грин кивнул:

– Кое-что я вроде выяснил, и считаю, что тебе неплохо бы об этом знать. Я позвонил кое-кому, кого я знаю… и поговорил о возможных подозреваемых.

– И что с подозреваемыми?

– Да не волнуйся так, этому делу уже много лет.

– В таком случае оно может иметь отношение к первому скелету. И пусть этому делу даже сотни лет – выкладывай.

Грин вздохнул и уставился на свой кофе.

– Это случилось в том же районе – в Орчарде, я имею в виду. Парень жил на той же улице. Это произошло около двадцати лет назад. Я тогда был совсем еще сопляком, только что окончившим академию. Детективы работали над делом об исчезновении людей… гомосексуалистов – в этом районе тогда пропали несколько человек.

Бусс попытался справиться с раздражением:

– И вчера ты ничего мне не сказал!

Грин втянул в себя воздух, потом шумно выдохнул:

– Да собирался я сказать, собирался… Как бы то ни было, наши ребята тогда не нашли ни одного прямого доказательства, хотя был и подозреваемый, который идеально подходил на роль убийцы. Я имею в виду подходил с моей точки зрения. А кем я был тогда? Только что вышедший из академии новичок с краснеющими ушами.

– И никто больше не занимался твоей теорией?

– Да нет вроде бы. Подозреваемый был очень странным… Этого человека звали Билл Джордженсен… Ему тогда было пятьдесят. А пропавшие ребята были молодыми. Все жертвы были молоденькими, отличались хорошим здоровьем, некоторые даже работали. И никто из моих коллег не принимал всерьез эту идею. Они просто не могли поверить, что пятидесятилетний пердун может справиться с такими ребятами, какими были все пропавшие без вести. К тому же гомосексуалисты – это люди, следить за которыми нелегко. Нельзя сказать, что они часто переезжают, но никого не удивит, если такой парень сядет в чью-то машину и уедет в неизвестном направлении. Из-за возникших на работе проблем или просто в поисках новых ощущений… На то может быть уйма причин.

Бусс кивнул.

– Конечно. Но почему ты решил, что человек в таком возрасте, как твой подозреваемый, мог помочь этим парням исчезнуть?

Грин допил кофе одним глотком… и стаканчик отправился в полет через всю комнату, точно угодив в мусорное ведро. Затем полицейский повернулся к Буссу со странным выражением на лице.

– Этот парень, Джордженсен, был в прекрасной форме. Удивительно прекрасной для человека пятидесяти лет. Он занимался гимнастикой – даже работал тренером. У него психология спортсмена, бывают такие типы.