МакМайкл перебил его:

– Возникли непредвиденные обстоятельства. Сегодня заседания не будет.

Когда неприятная троица покинула здание, Бусс вместе с Вулфолком спустились на стоянку.

Мысли Бусса крутились вокруг того, что правильнее было бы отправить Мюсетти за пределы города, тогда его защита оказалась бы гораздо эффективнее. Однако начальство распорядилось поместить его в небольшой район частных коттеджей, под названием Огден Дюнс, который находился в Национальном Озерном парке Индиана Дюнс.

Бусс считал, что это довольно безопасное место, однако, как показала практика, все же недостаточно безопасное.

Даже не принимая во внимание светофоры, у Вулфолка ушло около часа на то, чтобы пробиться в густом потоке машин, наводнивших полуденный Чикаго, и свернуть на длинную двухполосную трассу, ведущую к Огден Дюнс.

Первое, что они увидели, подъезжая к закрытому поселку на побережье озера Мичиган, был «лежачий полицейский», размерами не уступавший ритуальному кургану Великого Индейского Вождя. Затем они заметили охранников, замерших под огромным знаком, запрещавшим въезд за металлический забор, окружавший поселок.

Обычно навстречу прибывшим выходил охранник в униформе. Он спрашивал, к кому они направляются, а затем звонил адресату.

На протяжении последних десяти дней к приехавшим выходили агенты ФБР, одетые в униформу охранников, – как правило, кто-нибудь из тех четверых, которые были приставлены к Мюсетти.

Теперь, когда Вулфолк остановил автомобиль у поста охраны, с ними не стали церемониться.

К машине подошли двое, оба были одеты в стандартные серые костюмы и носили темные очки специальных агентов.

Один из подошедших направился к окну с левой стороны автомобиля, и Бусс ясно разглядел как вытащенный пистолет, так и то, что агент держал его низко опущенным, почти спрятав за своим бедром.

Стоявший со стороны водителя агент направил «пушку» на Вулфолка, который, во избежание внештатных ситуаций, уже держал свой значок на виду.

По мнению Бусса, вся эта канитель, устроенная Бюро, напоминала запирание дверей сарая, когда лошадь уже сбежала. И, черт побери, это была лошадь, в седле которой унеслись четыре наездника, тщательно разработанная операция, его карьера…

Бусс опустил стекло, чтобы показать свой значок высокому белобрысому агенту, который снял очки, чтобы сверить – так ли уж похож протянутый значок на его собственный. Бусс видел этого человека в чикагском отделении, но понятия не имел, как его зовут.

Наконец агент ответил Буссу благосклонным кивком и снова надел очки.

– Какого черта тут происходит? – спросил у него Бусс.

Агент посмотрел на него, ничего не ответив, а затем почти незаметно пожал плечами.

С другой стороны машины агент дал Вулфолку знак, что они могут продолжать движение.

Вулфолку пришлось проехать еще четверть мили по шоссе, прежде чем он повернул направо, на боковую улицу, где они остановились у третьего справа дома.

Две полицейские машины были припаркованы на той же улице, рядом с еще двумя, принадлежащими Бюро, плюс машина группы экспертов из чикагского отделения, неуклюже притулившаяся на въезде во двор двухэтажного дома с опущенными черными жалюзи на всех шести окнах.

Выбираясь из машины, Бусс отметил, что, если не считать полицейских машин, привлекших внимание парочки зевак, это место выглядело точно так же, как в тот день, когда Бусс его нашел, – так же, как и любой другой квартал в этом маленьком районе на берегу озера… Тихим, скромным, ничем не примечательным.

У Гианелли были длинные руки, но единственный путь, который мог вывести его к этому месту, начинался со стукача внутри самого Бюро расследований – и само это предположение вызывало у Бусса приступ тошноты.

Перед Силли Буссом стояло сейчас две задачи первоочередной важности – найти Стюарта Мюсетти и обнаружить утечку информации в Бюро, выяснив, кто выдал Гианелли местонахождение их главного свидетеля.

– Кто ведет дело? – спросил Бусс, когда они с Вулфолком выбрались из машины на тротуар.

Оба вытащили свои значки и прикрепили их к нагрудным карманам, чтобы у находящихся в доме не возникало вопросов.

– Дилан, – ответил Вулфолк. – Он, наверное, внутри.

Роберт Дилан – всегда Роберт и никогда Боб, чтобы избежать плоских шуточек по поводу певца-однофамильца, – был специальным агентом, работавшим в основном в чикагском отделении Бюро. Дилан даже для начальника был той еще задницей, но он был честен, и Бусс уважал его.

Бусс и Вулфолк поднялись на крыльцо. Не успели они притронуться к дверной ручке, как дверь распахнулась, выпуская двух полицейских экспертов, несущих свои кейсы.

Одним из экспертов был высокий афроамериканец – Бэлл, как гласил значок у него на груди. Второй была рыжеволосая женщина, почти такая же высокая и стройная, как и ее спутник; на ее значке была фамилия Смит.

– Что-нибудь нашли? – спросил Бусс.

Женщина наградила их мрачной улыбкой:

– Немного.

Бэлл кивнул головой:

– Это место чище, чем моя квартира.

Эксперты продолжили свой путь, а Бусс и Вулфолк проследовали в дом.

Гостиная была пуста, если не считать обычной для сдаваемых внаем домов меблировки: диван у стены, два кресла по углам, телевизор на тумбе, расположенной у огромного окна.

Бусс провел ладонью по экрану – холодный.

Агенты прошли в столовую.

Четыре стула вокруг прямоугольного дубового стола, лучики солнца, пробивающиеся сквозь тонкие занавески на трех окнах. Комната выглядела так, словно в нее вот-вот должны были зайти пообедать.

На кухне агенты обнаружили хорошо известного Буссу еще со времен академии широкоплечего, румяного парня по имени Майк Стентон.

Кухонные столики, холодильник справа, плита и микроволновая печь слева, а посреди кухни – островок пустого пространства, и сервировочный столик в дальнем правом углу.

Сам завтрак стоял нетронутым на столике, так что нападение скорей всего произошло незадолго до того, как здесь собирались поесть. Ни малейшего беспорядка не наблюдалось, так что у агентов, скорее всего, даже не было времени вытащить оружие.

– Бусс, – констатировал Стентон вместо приветствия.

– Ага. Где Дилан?

– На заднем дворе, с местными. Пытается выяснить, не могли ли они выйти через эту дверь.

Пройдя к двери черного хода, Бусс спустился по ступенькам во двор. Вулфолк шел за ним, наступая ему на пятки.

Дилан оказался там – мужчина, разменявший пятый десяток, с квадратными плечами и квадратной челюстью. Его черные волосы были зачесаны назад, холодные темные глаза сканировали территорию. Острый прямой нос придавал агенту сходство с ястребом.

Два офицера в форме и два местных детектива крутились возле Дилана, на их лицах было написано такое жуткое разочарование, что оно могло означать только одно – они не только не в состоянии найти то, что ищут, но даже не имеют понятия о том, что именноим следует искать.

Бусс приблизился к группе, и Дилан вздернул подбородок, приветствуя его.

– Что тут произошло? – спросил Бусс.

Дилан пожал плечами.

– Они прошли через главные ворота, захватили охрану… а дальше твои догадки будут ничем не хуже моих. Скорей всего, плохие парни захватили одного из наших ребят в заложники, чтобы добраться до Мюсетти. Но даже этого мы не можем сказать наверняка.

– Господи Иисусе, – пробормотал Бусс.

– Что мы знаем наверняка, так это то, что Мюсетти и наших парней здесь нет… и не видно никаких следов – борьбы. Никто из соседей ничего не видел и не слышал. Даже маслина пропала. Детективы проводят сейчас опрос соседей, живущих у озера. Возможно, нападавших ожидала яхта.

– При дневном свете, жарким летним днем, когда на пляже полно народу? – уточнил Бусс. – Сомнительно.

– Согласен, – сказал Дилан. – Но нужно же с чего-то начинать. Я хочу, чтобы ты взялся за это дело, Силли.

– Считай, договорились. Но что будет с делом Гианелли?

Лицо Дилана превратилось в каменную маску.