Анна Ивановна, если ее звали так, с чувством рассказывала другой женщине – худой и сутулой, с изможденным желтым лицом - о некоем Кольке, которого она называла «наш пьяндрыга». Других слов для этого человека Анна Ивановна найти не могла и не хотела, потому что он, «как получка, на неделю уходит в запой, а у него, кроме жены, двое детей, и•им нужно есть».

– Третьего дня, – сказала Анна Ивановна, только легли, слышу: звонок. Нет, думаю, не открою – и Верке сказала: «Пускай на лестнице посидит, может, умнее станет». Какое – он чуть дверь не выломал. Соседи повыскакивали: что такое? А это наш пьяндрыга вернулся – он спьяну ключи потерял. – Анна Ивановна горестно махнула рукой. Теперь, того гляди, в квартиру залезут. У нас, правда, и взять нечего.

– Все равно нехорошо, – сказала другая женщина и покачала головой. – Страшно, Анна Ивановна, время-то какое.

– Вот и я говорю, – заключила Анна Ивановна, – не приведи Господь кому такого зятя.

Марина внимательно выслушала историю про Кольку, который потерял ключи, – и эта история ей не понравилась. Она не знала, есть ли у электрика дети и тем более теща, но рассказ про ключи, которые потерял зять Анны Ивановны, наводил на размышления.

«Таких совпадений не бывает», – думала Марина. Она хотела понять, что нужно делать, и не понимала. Выбросить ключи и навсегда об этом забыть? Идти в милицию? Узнать, где живет Анна Ивановна?

Как это часто бывает, Марина считала, что только она может распутать эту историю. Кроме того, ей казалось, что найти убийцу – ее прямая обязанность и, если она этого не сделает, грош ей цена. Однако рассказ Анны Ивановны окончательно сбил ее с толку.

«Просто невероятно, – сказала себе Марина. – Как в плохом детективе».

Марина тряслась в полупустом «Икарусе», где было холодно, как в гробу, и, разглядывая узоры на заиндевевших стеклах, думала о Мите.

«Вот, – мечтала она, – он сидит сейчас дома, где тепло и уютно, и думает обо мне а может, не думает…» Марина так увлеклась своим чувством, что по сравнению с ним даже убийство показалось ей делом второстепенным.

Больше всего на свете она хотела знать, что думает о ней Митя. Действительно, как понять, есть между ними что-то или все это лишь ее выдумки?

Марина знала Митю всего несколько дней, но ей казалось, нет у нее никого ближе, и она столько раз представляла, как он ее поцелует. Но когда Марина об этом думала, то начинала сомневаться, что он вообще может полюбить такую девочку, как она, потому что он другой, Юля права, и все зрячие для него вроде инопланетян.

Автобус сделал круг и остановился у метро. В автобусе было холодно, но выходить на улицу все равно страшно не хотелось – Марина даже подумала, не вернуться ли на том же автобусе домой. И зачем ее понесло на улицу? Утром Юля была с Ежовым в кино, а потом предложила Марине пойти в кафе, потому что сидеть дома все равно скучно – «глупо сидеть дома в воскресенье».

«Глупо? – думала Марина. – Глупо шататься по улицам в такую погоду».

Но она уже была на «Тверской».

В последнее время Юля стала часто опаздывать, но в метро оказалось так тепло, что Марина была готова стоять тут еще полчаса, а может, целый день.

Когда они вышли на улицу, налетевший сверху и сбоку и сразу со всех сторон ледяной ветер едва не сбил их с ног, И снова Марина подумала, что сейчас хорошо бы вернуться домой и позвонить Мите. А про убийство и ключи, которые она до сих пор носила в сумке, Марина думать не хотела, потому что, когда на улице такая скверная погода, лучше думать о хорошем.

8

Они, как всегда, опаздывали, но по дороге в школу Юля предложила зайти в булочную на другой стороне улицы и купить по творожному кольцу, а потом еще десять минут выбирала между кольцом и ржаной лепешкой.

– Ты что, издеваешься? – не выдержала Марина. – Кошка нас не пустит.

– Ну и что? Не пустит – значит, мы не виноваты.

– Хватит, – сказала Марина. – Пойдем.

– Ну да, вы же теперь родственники.

- Юля!

Когда папа ушел, Марина чуть с ума не сошла. Она не могла понять, что Евгений Николаевич нашел в этой женщине, и так его и не простила. От одного упоминания о Кошке ей становилось плохо. И как только у Юли язык повернулся такое сказать? С тех пор как она переехала к Марине, рассудительная и невозмутимая Юля вообще стала на удивление ранимой, а потому сама часто говорила обидные вещи. Не проходило ни дня без того, чтобы Юля не довела Марину до слез. В конце концов, что она ей сделала? Но выяснять отношения сейчас не было времени.

Они опоздали на двадцать минут, но оказалось, что Кошка заболела. Марина была уверена, что это не случайно, ведь когда желаешь человеку зла, с ним обязательно случается что-то плохое. «Так ей и надо», – подумала она.

Вместо физики первым уроком была история.

Когда в класс вошли Юля и Марина, Кахобер Иванович даже головы не повернул в их сторону, но потом, когда урок уже подходил к концу, сказал не то чтобы обращаясь к ним, а так вообще:

- … Каждый человек должен знать такие вещи. Хотя некоторых мой предмет не интересует – что ж, это их дело.

Юля только пожала плечами, а Марина ужасно покраснела – она всегда краснела, когда ей делали замечания.

- Меня Коля проводит, - сказала Юля, - ладно?

Действительно, в раздевалке ее ждал Коля.

– Ладно, – пожала плечами Марина.

Она так посмотрела на Колю, что от смущения его оттопыренные уши стали пунцовыми.

«Она меня ненавидит», – подумал он.

Марина не раз имела возможность убедиться в том что Коля Ежов – честный и благородный человек. Но теперь, когда в сердце Юли она окончательно и бесповоротно уступила место Коле, Марина не могла относиться к нему объективно. Каждый раз, увидев их вместе, Марина ужасно злилась, а потом себя ругала, потому что главное – чтобы Юле было хорошо.

«Я не должна обижаться, – сказала себе Марина. – Не должна».

Подумав так, она вышла на улицу и, вдохнув свежего морозного воздуха, еще раз повторила:»Не Должна».

На улице было так холодно, что, казалось, если надеть две шубы, валенки и шапку-ушанку, все равно замерзнешь, – а все потому, что снега не было. Ужасная погода и ужасные мысли – это было невыносимо – она устала и замерзла, и жизнь, как казалось Марине, наконец предстала перед ней в истинном свете, такой, какая она есть. Разве можно чувствовать себя счастливой, когда рядом с тобой ходит убийца и никому нет до этого дела? Но она не собирается сидеть сложа руки.

Накануне Марина встретила в подъезде бабу Симу, жившую этажом ниже. Обсудив с ней погоду и последние новости, Марина спросила, где живет электрик, – просто так, между делом. Когда, баба Сима сказала, что его зовут Колька, Марина наконец поняла, что электрик и зять Анны Ивановны одно лицо. Это немного ее успокоило, хотя, в сущности, мало что меняло – просто так было меньше путаницы.

Коля – так звали Ежова. Электрика тоже так звали, и это не предвещало ничего хорошего – во всяком случае, так думала Марина. Ей вдруг стало казаться, что есть в этом совпадении глубокий смысл: два человека, которые, как она считала, были виноваты во всех ее бедах, носили одно имя.

Думая, как ей быть, Марина долго ходила вокруг подъезда, где, по словам бабы Симы, жил Колька, но войти не решалась. Наконец она набралась смелости, глубоко вдохнула и поднялась на второй этаж. Марина на цыпочках подошла к двери и стала слушать – судя по всему, Колька, если это была та квартира, пришел домой пьяный, а жена, вместо того чтобы накормить мужа обедом, стала его отчитывать. Вероятно, она не успела сказать всего, что думала, потому что Колька, как догадалась Марина, умел за себя постоять – такому палец в рот не клади.

– 3ашибу! – кричал из-за двери Колька, если это действительно был он. – Ишь, стер-р-рва.

Марина услышала, как заплакал ребенок.

«Вот гады, – подумала она. – Хотя бы ребенка пожалели».