ИГРА С ОГНЕМ

(Романы для девочек - 18)

Сестры Воробей

Аннотация

Вера, вернувшись из Англии, куда ездила на языковую практику, снова встретилась с Шурой - подругой по несчастью, которую, как и Веру, в трудную минуту приютила баба Зина. Так возобновилась их знакомство. Однажды Шура пригласила Веру в бар, и там Вера познакомилась со Стасом. А потом влюбилась в него. Однако родители Веры были почему-то против этого знакомства и, как ей казалось, ограничивали тем ее свободу и права. Как быть в этой сложной ситуации? Как убедить родителей, что она достаточно взрослая, чтобы самой принимать решения?

1

– Лиза, тебя к телефону! – крикнул Антон. Лиза разливала по чашкам чай и, чтобы не отвлекаться, вытирая руки, спросила:

– Это Кирилл?

– Нет, девчонка какая-то, – ответил брат.

Лиза взяла телефонную трубку, теряясь в догадках, – может, Марина забыла сказать что-то важное. А может, это Ира Дмитриева, она давно не звонила, хотя никуда не уезжала из Москвы дольше чем на выходные.

– Лиза, это я, Вера. Узнаёшь?

– Вера! – обрадовалась Лиза. – Ты вернулась из Англии?

– Я уже давно вернулась.

– Почему же ты мне раньше не позвонила?

– Так получилось. Лиза, можно, я приду к тебе? Сейчас!

– Конечно можно.

Тревожное отчаяние в голосе Веры заставило Лизу немедленно согласиться.

– Хорошо, тогда я скоро буду.

Вера положила трубку, и уже через пятнадцать минут Лиза открывала ей дверь.

– Я так рада… – Улыбка погасла, едва Лиза увидела подругу.

Вера выглядела как жертва землетрясения: глаза потухшие, не глаза, а кратеры вулканов, под ними – черные круги. Лиза всерьез заволновалась.

– Что с тобой? Ты расстроена?

– Неудивительно! – горько усмехнулась Вера. – Впору совсем с ума сойти.

– Нет уж, лучше успокойся, – мягко потребовала Лиза.

Она провела Веру на кухню и плотно прикрыла дверь, чтобы им не мешали.

– А теперь расскажи мне все по порядку.

– Помнишь, как я пропала на три дня из дома? – невпопад спросила Вера.

– Еще бы. Я так переживала. Думала, что в этом твой Джим виноват, – сказала Лиза, не понимая, почему подруга вспомнила ту осеннюю историю, когда, вернувшись из Англии со стажировки, она вообразила себе, что влюблена в профессора, который вел у них факультативные занятия. Между ними даже завязалась короткая переписка, но потом тридцатидвухлетний Джим объяснил Вере, что ему не положено поддерживать отношения с ученицами и что его могут за это уволить с работы. Переписка оборвалась, и Верина влюбленность потихоньку исчезла.

Лиза налила подруге ароматного чаю.

– Зеленый? – спросила Вера.

– Успокаивает нервы.

Вера сделала маленький глоток.

– Вот, значит, что ты подумала, – что Джим виноват. А все оказалось намного проще: повздорила с родителями и сбежала к двоюродной сестре в общежитие. Правда, и там долго не задержалась: слишком уж вольная обстановка. Ушла оттуда, хлопнув дверью, а идти-то некуда. Хорошо, баба Зина приютила.

– Я помню, ты рассказывала. Добрая одинокая женщина, побирающаяся в переходе, чтобы прокормить себя, трех собак и кошку.

– И еще Шурку, то есть Александру, – серьезно сказала Вера, нахмурившись.

Она выпила чай, так и не притронувшись к шоколадному кексу.

Лиза молчала, не мешала подруге. Она чувствовала, что должна просто выслушать ее.

– А ты была права, – внезапно сказала Вера, отставляя в сторону пустую чашку. – Она оказалась плохой подругой и плохим человеком.

– Почему ты так говоришь? – вырвал ось у Лизы.

– Чтобы ты это поняла, мне нужно вывернуть себя наизнанку. – Вера вздохнула так тяжело, будто несла непосильную ношу. – Не хочется вспоминать все снова, но без этого не обойтись…

2

Всего лишь позавчера Вера прилетела с берегов туманного Альбиона, но ей казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Почему так странно устроен человек: вечно ему чего-то не хватает, вечно его что-то не устраивает и вечно ему чего-то хочется. В Лондоне Вера скучала по дому, по шумным московским улицам, где движение правостороннее, по родному языку. Просыпаясь утром в чужой семье, Вера хотела поскорее вернуться домой. Оказавшись в Москве, Вера стала скучать по Англии, где пробыла месяц на стажировке. Ей не хватало аккуратно постриженных газонов перед ухоженными домами, неторопливой рассудительности англичан, утренней овсянки и того, что во всем мире называют «уровень жизни». И потом родители! Стоило Вере прилететь, как они снова принялись поучать и наставлять. Разве так можно жить? Нельзя! Но нужно, потому что все так живут. Нужно закончить престижную спецшколу с языковым уклоном, которую заканчивала и мама, нужно поступить в Лингвистическую академию – иного не дано. Нужно закончить ее успешно… нужно… нужно… А где же прекрасное «можно»?

Вера нажала на дистанционный пульт. Телевизор с плоским экраном сразу же ожил. Она щелкала пультом, переключая программы, а когда ей надоело это бесполезное занятие, выключила телевизор. Тоска зеленая! Не вызывал интереса и Интернет, хотя десятидолларовая карточка, подаренная папой, была активирована еще вчера вечером.

Вышивать крестиком она не умеет, готовить не любит. Читать? Для этого будут еще длинные, осенние вечера, когда так и хочется залезть под теплый плед, открыть книгу и окунуться в мир фантазий.

Взглянув на умерший телефон, Вера решила позвонить Лизе, совсем не надеясь услышать ее голос. Лето. Каникулы. Скорее всего, Лиза на даче. Так и получилось: у Лизы никто не взял трубку. В кармане мешковатого комбинезона Веры лежало пятьдесят рублей, заботливо оставленных мамой. Вера натянула кепку на короткие волосы и отправилась бродить по Москве. Больше заняться было нечем. Пару часов спустя она оказалась на набережной возле Театра эстрады. Сев за один из столиков под цветным тентом, Вера принялась лениво тыкать ложечкой в мороженое. Мысли ее приняли вполне предсказуемое направление. Сейчас ее сверстники поступают в институты, а она из-за своих бывших болячек вынуждена еще год отучиться в школе – продлить безоблачное детство, как говорит ее мама.

– Ой! Кого я вижу? Вер, неужели ты?

Вера прищурилась, потому что ей в глаза било солнце. На ее лице появилась довольно глупая улыбка, едва она узнала Шурку Кузнецову.

– Шурка, а это ты?

– Я, а кто же еще! – воскликнула Шурка, присаживаясь на свободный стул.

Вера глазам не верила: Шурка из шатенки превратилась в ярко-рыжую девицу со взбитой челкой. Когда-то и она мечтала стать такой броской (в смысле цвета волос), да испугалась, что утратит свою индивидуальность. А неповторимость, на ее взгляд, была куда важнее стандартной красоты.

– Сколько же мы не виделись, подружка?

– С самой зимы, – напомнила Вера и замолчала, вспоминая их ссору.

…Познакомились они осенью. Именно в то время, когда Вера сбежала из дома. Баба Зина приютила Шурку и Веру у себя на ночь. Она все время твердила Вере: «Ты на нее не смотри, – она имела в виду пьющую и курящую красавицу Шурку, слонявшуюся без дела. – У нее своя жизнь, у тебя – своя». но так получилось, что их жизни на какое-то время переплелись.

Когда Шурка выбросилась из окна, баба Зина заявила: «Допилась до чертиков». А Вера знала, что в этом виновата несчастная любовь. Шурка сама рассказала ей об этом по секрету. Она старалась, как могла, поддержать Шурку, когда та вышла из больницы, где отлежала больше месяца с переломами и ушибами. Начала заниматься с ней английским, чтобы у той в аттестате была пятерка или хотя бы твердая четверка. Но Шурка словно с цепи сорвалась. Курсы, за которые ее отец заплатил сумасшедшие деньги, бросила. Снова принялась за старое: клубы, выпивка, парни, которые угощали этой выпивкой не всегда за красивые глазки. И однажды Вера не выдержала.

– Ты что, не понимаешь, что губишь себя? Тебе только шестнадцать. Ну и что, что у тебя несчастная любовь? Она у каждой второй сейчас такая. А ты пьешь как сапожник из-за парня, который живет по принципу: пришла – ушла, и бог с ней!