Было воскресенье, и когда после долгих раздумий Сюсюка наконец позвонил в дверь, ему открыла Марина Николаевна. Она отвела его к Коле в комнату и отправилась ставить чайник, потому что как раз испекла пирожки с капустой. Коля никогда не приглашал домой своих знакомых, и Марина Николаевна была рада гостю, но Коле, как заметил Сюсюка, это не понравилось.

Тебе чего? – удивился Коля.

На нем были вытертые голубые джинсы и белая футболка – он был одет по домашнему и от этого как будто стал уязвимым, даже доверчивым, так что Сюсюка, который обычно его побаивался , сразу почувствовал себя уверенно.

– Дело есть, – объяснил Сюсюка

– Я больше с вами дел не имею.

– Я сам ресил завязать, честна.

Половины слав Сюсюка не выговаривал, на Коля к его пришепетыванию привык и давно не обращал на эта внимания. Он проста этого не замечал, потому что главное – человек, а как он, говорит и как выглядит – эта все равно.

– Тебя Коленый послал? – спросил Коля, смерив Сюсюку презрительным взглядом. На Сюсюке и теперь были все те же обрезанные да колена джинсы и красная бейсболка, повернутая козырьком назад.

– Я сам пришел. Поговорить надо.

– Ладно, – согласился Коля, – говори, если пришел.

Марина Николаевна принесла поднос с чаем и пирожками.

– Ты, наверное, Колин друг, в одном классе учитесь?

Но ей никто не ответил.

– Значит, друзья, – улыбнулась она и эта, как успел заметить Сюсюка, была грустная улыбка, неуверенная, на приветливая.

– Знакомые, – поправил ее Коля.

– Вот и хорошо.

– Меня зовут Толя – представился Сюсюка.

– А я Марина Николаевна, – снова улыбнулась она.

Коле никогда не приходило в голову, что Сюсюка бывает вежливым и даже, на человека мажет быть похож.

«А ведь у него имя есть – подумал он. – Даже странно. Толя, Коля...»

– У Юльки велик свистнули, знаешь? – сказал Сюсюка, когда Марина Николаевна вышла.

– Знаю. Ты и свистнул.

– Я не брал, – обиделся Сюсюка.

– Ты не брал. Твои дружки взяли, пока ты Юльке зубы заговаривал.

– Это и твои дружки. А про велик я не знал. Я ее на доске учил…

Коля ничего не сказал, но его лицо стало багровым, а кулаки непроизвольно сжались. Сюсюке это не понравилось, и он на всякий случай встал из крелса и отошел к двери.

– Я помочь хочу – нечего на меня кулаками махать. А к чужим девчонкам я не клеюсь – привычки такой нет.

– Это правильно, – сказал Коля. – Зачем пришел?

– Жалко велик – вернуть бы.

– А тебе-то что?

Сюсюка немного оробел. И зачем он лезет не в свое дело? Он даже хотел уйти, но передумал. И потом, пирожок хотелось попробовать.

– Была бы эта моя девчонка, я бы к тебе не приходил.

– Чай пей – остынет.

Сюсюка взял со стола пирожок и снова сел в кресло.

– Я в эта дело лезть не хочу: мне смысла нет, я помочь.

– Ладно, говори.

Убедившись, что Коля настроен мирно, Сюсюка опасливо огляделся. Эта была бедная квартира, но уютная. Иногда Коле удавалось где-то подработать, и все равно жили на мамину зарплату, так что о ремонте и речи быть не могло. Обои в некоторых местах отклеились, и выцвели на солнце. Но в комнате было чисто и уютно. На первый взгляд казалось слишком много мебели, а на самом деле – ничего лишнего: шкаф, тахта и письменный стол – вот и вся обстановка, если не считать старого кресла с лопнувшей на спинке обивкой.

– Я вчера у Каленого был: велик у его отца в гараже стоит.

– И что?

– А то, что Василича, который на рынке стоял, на прошлой неделе взяли, и покупателя у Каленого нет. Велосипед дорогой: если в хорошем магазине брать – триста зеленых, не меньше, а так – сотни полторы. Тут человек с деньгами нужен. А его еще найти надо.

– Ну?

– Если хочешь велосипед вернуть, надо это сейчас делать, пока Коленый покупателя не нашел.

– Интересно – как.

– Скажешь, про Юлькин велик случайно узнал. А что он у Каленого – догадаться нетрудно: это его район. Так, мол, и так, скажешь, покупатель есть.

– А деньги?

– Отдавать рано или поздно все равно придется – это правда, не в гараж же лезть. Но сейчас главное велосипед получить, а там, может, и деньги найдешь.

– А если нет?

– А если нет, он их из тебя все равно вытрясет. Хочешь не хочешь, а деньги достанешь.

Коля просто своим ушам не верил. Помог, называется. Он и без него знает, что велосипед у Каленого. Если бы ключ от гаража был – это другое дело. И все-таки Коля был рад, что Сюсюка пришел. Он и сам понимал, что, если это сделает, Коленый его в покое не оставит. Но ему совет был нужен, поддержка чья-то. Ему надо было с кем-то посоветоваться, просто с кем-то поговорить – и теперь такой человек нашелся. И это был Сюсюка. Если бы не он, Коля, может, никогда бы на это не решился. И теперь ему хотелось поблагодарить Сюсюку, что-то хорошее для него сделать, просто потому, что он пришел и теперь не так страшно. Но он не смог найти нужных слов и поэтому сказал:

– Это все?

– Я предложил, а ты смотри – дело твое. Но решать надо сейчас.

– Предположим, скажу я, что у меня покупатель есть. И что? Каленый товар в долг не дает.

– Раньше не давал, а теперь дает. У него гараж до отказа забит, а покупателей нет. Ему деньги нужны – он даст. Скажешь, покупатель хочет, чтобы ему велик в Митино привезли или в Северное Бутово. Не поедет же Каленый с тобой.

– А если поедет, или Рябого пошлет?

– Не пошлет. Ему смысла нет тебе не верить, потому что, если надо, он тебя из-под земли достанет.

– Оторвет он мне башку.

– Может, и оторвет. Но попробовать стоит.

– Поможешь?

«Помогу», – хотел сказать Сюсюка. Потому что какой мальчишка не мечтает стать героем? Но он молчал. Глупо красивые слова говорить и грудь выпячивать, а в последний момент испугаться – и все бросить. Может, он и трус, но подлецом он никогда не был.

– Коль, не могу: я Коленому денег должен. И потом, не мое это дело. Извини.

– Ладно, все равно спасибо.

Сюсюка простился с Мариной Николаевной и ушел. Оставшись один, Коля до вечера не выходил из своей комнаты: думал, как быть. Предположим, пойдет он к Коленому. А потом что? Не такой Коленый человек, чтобы просто так со своим добром расстаться. Но ничего, он этого так не оставит...

Был уже первый час, когда в комнату вошла Марина Николаевна.

– Коль, а ты что спать не ложишься?

– Я ложусь.

– Ну тогда я пойду. Спокойной ночи.

– Мам.

– Что?

– Мам, ты не обижайся, если что.

– Ты чего, Коль? За что мне на тебя обижаться. У меня, кроме тебя, никого нет.

– Марина Николаевна обняла Колю и поцеловала в лоб.

– Спи.

Коля почистил зубы и лег, но заснуть не мог. Он лежал с открытыми глазами, и в темноте казалось, что кто-то стоит за занавеской, и ему было страшно, потому что и смелым людям бывает страшно.

А дома у Юли не спала Марина. Она снова и снова прокручивала в голове тот день, и все время у нее перед глазами стоял Сюсюка. И надо же ему было в тот момент оказаться на площади. Если бы не он, ничего бы не случилось. И все-таки это Марина виновата. Но разве она знала? Стоило ей на, секунду отвернуться, и... Она даже его лица не успела разглядеть, и только оранжевая футболка ярким пятном навсегда врезалась в память. Это он, человек в оранжевой футболке, ворвался в их жизнь, когда они и были так счастливы, и все разрушил. Она успел схватить его за руку, но он ее оттолкнул, и, упав, она больно ударилась. Что она могла сделать?

«А может, велосипед можно найти? – думала Марина – Но как?»

У Марины был другой план.

12

Коля уже давно не работал на Коленого: не его это было. Сам он никогда воровством не промышлял и зеркала с машин не скручивал, но иногда ездил к пресловутому Василичу и, сдав товар, возвращал Коленому деньги. От тех времен у Коли осталось двадцать долларов. Деньги были грязные; и потратить их Коля хотел на что-нибудь хорошее: думал отдать Марине Николаевне, но она бы испугалась, стала спрашивать откуда. А его двадцать долларов все равно не спасут. И он решил при гласить Юлю в кафе.