— Он ненавидит меня, — наконец, выдавила я. Он не спрашивал, но его беспокойство все равно тронуло меня и сорвало прямо с губ эти слова.

— Кто, милая?

С моих губ слетели быстрые короткие вздохи, небольшие поскуливания, которые я, кажется, не могла контролировать.

— К-Кейд.

— Кейд не смог бы тебя ненавидеть, — сказал он.

— Но это так. Он ушел. Он даже не поговорил со мной.

Я разразилась новым приступом слез, и он просто притянул меня ближе к себе, спрятав мою голову у себя на груди под подбородком.

Какое-то время он позволял мне рыдать, бормоча различные успокаивающие слова. С тобой все будет в порядке, милая. Все образуется. Успокойся. Дыши глубже, Блисс. Я здесь. Все будет хорошо. Чтобы не произошло, мы все уладим. Все нормально, милая.

Он, должно быть, прошептал тысячи вариаций, но не останавливался, даже несмотря на то, что я его почти не слушала. Когда я, наконец, успокоилась, то поняла, что слишком устала, чтобы сделать хоть что-нибудь еще. Я бессильно лежала на нем, сосредоточившись на вдохах и выдохах, а он все равно держал меня. Наконец, сквозь туман в моей голове прорвался непонятный шум. Низкий раздраженный рокот.

Гамлет. Все это время она просидела в тесной сумке там, где я её оставила.

Осознав это, я села. Туман рассеялся за секунду.

— Прости, но мне нужно отнести её домой.

Я уже встала и потянулась к сумке, когда Гаррик взял меня за локти.

— Останься, милая. Ты расстроена. Я позабочусь о кошке.

Нет. Я не могла позволить ему сделать это, потому что тогда он увидит, что все вещи, которые я сегодня купила для Гамлета, все еще новые и неиспользованные.

— Нет, все в порядке. Мне действительно нужно идти. Я в норме, спасибо.

— Блисс, пожалуйста, поговори со мной.

Мое тело тянулось к нему против моей воли, снова желая его утешения, но я еще не приняла решения.

— Я даже не знаю...

— Как насчет компромисса. Ты идешь домой и разбираешься с кошкой, а я попозже принесу ужин. Мы сможем поговорить, или просто посмотреть фильм, или все, что угодно, по твоему желанию. Я просто... Если ты вот так уйдешь, я сойду с ума от переживаний.

Спустя секунду я кивнула.

— Хорошо.

— Точно?

— Да. Только дай мне час, ладно?

Он улыбнулся, и я поняла... что влипла.

***

Я была совершенно уверена, моя новая кошка меня ненавидела.

Не то, чтобы я винила её после того, как надолго оставила её в сумке.

Но что бы я ни делала, она каждый раз рычала, как только я хоть на шаг приближалась к ней. Я оставила на кухне для нее еду, но она её проигнорировала. Я приготовила для нее туалет и поставила его в уборной. Затем отнесла её к нему и посадила внутрь, чтобы она хотя бы знала, где он находится. Но она зашипела и бросилась бежать, разбрасывая по дороге наполнитель. Когда она спряталась под диваном, только яркие, злые глаза были видны в темноте.

И почему я не сказала Гаррику, что мою кошку зовут Леди Макбет? Это имя ей подошло бы гораздо больше.

В остальное же время я пребывала наедине со своими мыслями, которые были столь же приятными, как вирус Эбола. Я убрала гостиную, а потом подумала о том, чтобы сбежать. Я прибралась в спальне, затем бросилась в ванную, уверенная, что меня сейчас вырвет, но нет. Я почти пожалела об этом, потому что могла сослаться на плохое самочувствие.

Прежде, чем у меня появилась возможность уговорить себя или отговорить от этого... раздался стук в дверь.

Мое сердце билось так, будто кто-то использовал его как батут. Я глубоко вдохнула. Я ничего ему не обещала. Он сказал, что мы сможем просто поговорить. Или посмотреть фильм. Или заняться всем, чем захочу. Ничего серьезного.

Когда я открыла дверь, Гаррик выглядел настолько радостным, что стало трудно бояться его присутствия.

— Я забыл спросить, что ты хочешь, поэтому взял пиццу, гамбургер и салат.

Он удерживал все вышеперечисленное в руках, и меня внезапно поразило, насколько сильно все-таки он мне нравился. Не только в романтическом плане. А вообще. Он был потрясающим.

Я улыбнулась.

— Пицца — это здорово.

Я отошла в сторону, и он прошел внутрь квартиры. И хотя несколько минут назад я сходила с ума, но было что-то естественное в том, что он находился здесь, у меня дома. Не то, чтобы я уже не нервничала, просто... он как будто принадлежал этому месту.

Мы прошли в мою кухню-гостиную, и он положил еду на маленький круглый кухонный островок, выступающий из стойки.

Я принялась готовить нам напитки и доставать тарелки, а когда мне уже не на что было отвлечься, я вытащила из-под кухонного островка один из барных стульев и села рядом с ним. Я положила кусочек пиццы себе на тарелку, а он открыл салат. Я сузила глаза.

— Ты же не собираешься есть салат в то время как я буду поедать всю эту жирную пищу, да?

Он вылил заправку на свой салат и усмехнулся.

— О, я тоже съем гамбургер. И пиццу, если ты мне оставишь.

Я закатила глаза. Парни выматывали.

Мы разговаривали. Но ни о чем серьезном. Он воспротивился, когда я обмакнула свой кусок пиццы в салатную приправу «ранчо».

[8]

А когда я дала ему попробовать, он сморщился, будто это была какая-то мерзость. Но позже я увидела, как он макает в него свой кусок, пока я заново наливала себе попить. Пока я не наелась до такой степени, что казалось, будто сейчас лопну, он затронул тему моего недавнего срыва.

— Так теперь ты можешь рассказать мне, что у вас произошло с Кейдом?

Я взяла паперони с недоеденного куска пиццы у меня на тарелке.

— Полагаю, мы поссорились. Я так думаю. Но не уверена. Мы никогда раньше не ссорились.

— Из-за чего?

Я выдохнула воздух, удерживаемый в легких, и начала убирать продукты в холодильник и ставить тарелки в раковину.

— Из-за поцелуя.

Я могла представить реакцию Гаррика, даже не видя ее, поэтому решила продолжить и начать мыть посуду... вручную... несмотря на то, что у меня была посудомоечная машина.

— Я ему нравлюсь, — продолжила я. — Он сказал мне об этом после поцелуя, и мы стали вести себя, как ни в чем не бывало, но это было ужасно, и я просто устала притворяться, что все нормально.

Он оказался рядом со мной, забирая у меня тарелки и вытирая их. Должно быть, сейчас он понял, что мне было проще говорить, когда мы не смотрели друг на друга, потому что он долго удерживал взгляд на тарелке после того, как та стала сухой.

— И что ты сделала?

— Я сказала ему, что у нас вряд ли что-то получится.

— Ты даже совсем немного не интересовалась им? — спросил Гаррик.

Не думаю, что Гаррик действительно хотел услышать ответ, но он все равно получит то, что хочет. А мне нужно было кому-то выговориться.

— Я думала об этом. Кейд милый, и мне нравится с ним проводить время, но он на самом деле не вызывает у меня никаких чувств.

Он перестал глядеть на тарелку и повернулся ко мне, опираясь бедром на стойку рядом со мной.

— А я вызываю у тебя какие-нибудь чувства?

Я смотрела на него довольно долго, чтобы понять, шутит ли он. Но он не шутил. Я отвела взгляд.

— Это глупый вопрос.

— Разве? Тебя сложнее прочитать, чем ты думаешь.

Я вытерла руки полотенцем и подошла к дивану, забившись в угол и положив подушку на колени.

— Я серьезно, — продолжил Гаррик. — Иногда ты реагируешь так... ну, как бы мне хотелось, чтобы ты реагировала. Но иногда, как на улице во время повторных прослушиваний, ты отталкиваешь меня, будто я тебя не волную так, как ты меня.

Я крепче прижала подушку к груди.

— Ты меня волнуешь, Гаррик. Я просто сбита с толку... и обеспокоена. И я не понимаю, почему ты не испытываешь того же.

Он сел на другую сторону дивана, посередине нас разделяла целая подушка.

— Мне кажется, что все, что я делаю, так это беспокоюсь, — сказал он.