— Иногда мы их едим. Иначе они слишком уж расплодятся и начнут вредить.

— У вас и косули есть?

Пейшенс видела их только в книге на картинке. Вот бы привести сюда детей Рут! Они были бы в восторге. Но Джордж на это никогда не согласится.

— Ручные совсем. Вы можете их погладить. Они давно здесь живут, еще с тех пор когда дед с отцом купили поместье. Парк остался от прежних хозяев, а руины дома снесли и построили наш особняк. Папа говорит, что он— самый большой во всем графстве.

Этот особняк и парк слишком велики для него и девочки. У семьи Пейшенс нет ни титула, ни денег, Джордж вряд ли захочет, чтобы Урсула знакомилась с ее родней знакомилась, не то чтобы позвала в гости кого-то из Тигов. Жаль, но похоже, для сэра Джорджа теперь все соседи по графству одинаково нехороши, не только Полдарки.

Рут была недовольна, часто писала, вскоре после отъезда Пейшенс выяснилось, что с детьми сестры лучше всех управлялась именно она. Но возвращаться Пейшенс не собиралась. Хватит с нее родственников, надо и для себя пожить. Вот скопит денег и, может быть, купит себе домик. Небольшой. Но с садом.

Она вежливо и почтительно расспросила мистера Танкарда, куда лучше вложить свое жалованье. И подробнейшим образом все записала. Он должен хорошо разбираться в делах, иначе Джордж давно бы его выгнал.

Про себя она так и называла хозяина — «Джордж». Привычки юности оказались куда сильнее, чем их теперешняя разница в положении.

«Джордж едва не разорился... выставил себя дураком, пока ухлестывал за герцогской дочкой». Слова дяди не давали Урсуле покоя. А отец как будто постарел на несколько лет всего за пару месяцев. Они с дядей что, поссорились?

— Мой отец плохо выглядит, мистер Танкард. У него какие-то неприятности в делах? — выловила она Танкарда и попыталась расспросить.

— Мисс, вам следует спросить у вашего отца, — замялся поверенный.

Напористая дочка сэра Джорджа весьма походила на его хозяина. Не станет он ей ничего рассказывать. Так можно и места лишиться.

— Отец мне ничего не рассказывает. А дяди здесь нет. А вы точно знаете, что происходит.

В него впился тот же самый взгляд, интонации тоже были отцовские. Танкард поежился. В юной леди все это выглядело особенно неприятно. Не уверен он насчет леди. Вот — ее гувернантка – настоящая леди. Тихая, вежливая и никогда не повышает голоса.

Поверенный размышлял, как бы отделаться от назойливой дочки хозяина. Повежливее и побыстрее. И гувернантка неожиданно пришла ему на помощь. Подопечная ее слушалась, но Танкард подозревал, что причиной этого был все тот же интерес к делам отца. К сердечным делам. Дочь совершенно очевидно утомляла сэра Джорджа, и тут Танкард понимал хозяина.

— Леди не говорят то, что думают. И не пристают к поверенным отца с расспросами.

— А к гувернантке можно?

Танкард поспешно сбежал. Нет уж, пусть хозяин сам рассказывает. Или не рассказывает. В семейные дела сэра Джорджа ему лезть вовсе не улыбалось. Дела эти были темны и запутанны настолько, что он, глядя на патрона, всегда радовался, что у него нет ни жены, ни детей.

— Леди говорят о погоде, о моде.

— О вышивании и музыке, — скривилась Урсула.

Пейшенс стало смешно. Вышивание воспитанницы она видела. О нем и впрямь лучше не говорить. Как и о музыкальных талантах дочери Джорджа. Точнее, об их отсутствии.

— Я хочу узнать все о папиных делах. Дядя мне рассказывает. Жаль, он редко здесь бывает.

— Ваш дядя... вашего дядю нельзя назвать джентльменом, — ответила Пейшенс.

«Ростовщик»вот самое мягкое, как называли в обществе Кэрри Уорлеггана. А она слышала прозвища и похуже.

Урсуле стало боязно, что семья может растерять состояние, но у Танкарда ничего узнать не удастся. Он не хуже цепного пса хранит отцовские секреты. Отца Урсула подкараулила в парке. Он казался полностью погруженным в свои мысли. И судя по лицу, они вовсе не были радостными.

— А мы и вправду разорены? Придется продать дом и рассчитать слуг?

Дочь застала Джорджа врасплох. По счастью, рядом больше никого не было. Неужели у него и впрямь все на лице написано? Ему следует лучше владеть собой.

— Нет. Я совершил ошибку. Очень дорогую. Но меня она не разорит. Никогда больше об этом не говори. Ни с кем. Ты меня поняла?

Отец со злостью ее тряхнул, так что она едва не упала.

— Поняла.

Значит, они все-таки разорились. Ясно, что отец больше ничего ей не скажет. Папе она не поверила. Может, потому что он подбирал слова еще осторожнее обычного? И сразу же после прогулки уехал в Лондон, даже ужинать не стал. Дядя скажет ей больше.

— А мы можем поехать в Труро? – спросила она гувернантку.

Пейшенс прекрасно понимала, что откажись она — и подопечная просто улизнет без нее. Ездить верхом Урсула умеет. Тогда Джордж точно выгонит нерадивую гувернантку. А в Кардью ей нравилось. У нее появились деньги, и никакой домашней работы. С сестрами было приятно увидеться. Иногда. А вот по детям Рут она и вовсе не скучала.

Все ясно. Урсула хочет в банк и к дяде. Съездить вдвоем все же приличнее. Пейшенс сходит в лавку, оставит Уорлегганов наедине. Ни к чему ей знать секреты Джорджа. Да при ней и не скажут ничего важного.

— Не стоит говорить сэру Джорджу то, что вы услышите от дяди, -предупредила она воспитанницу.

Может быть… если бы не Элизабет, это была бы ее дочь.

Племянник очень глупо женился, считал Кэрри.

Он не стал бы попусту терять время на девчонку, но увидел жадный интерес. И поразительное сходство с Джорджем, который с детства тянулся к деньгам и изобретал разные способы их заработать.

И сейчас Кэрри видел перед собой не дочку этой бледной малохольной вдовы Полдарка, которая не принесла им ни гроша. Ни связей. Одни расходы. И вдобавок родила на редкость никчемного и распутного сына, который только зря тратил время и деньги, как и все Чайноветы.

Глупости племянник Кэрри делал только из-за женщин. И выгоду упускал из-за них же.

Но, черт возьми, девчонка была их породы! Что удивительно, потому как покойную и ничуть не оплакиваемую Элизабет он на дух не переносил. И она его тоже.

Но сейчас он видел в Урсуле только Джорджа. Племянник быстро все схватывал, прекрасно видел возможную прибыль, обладал чутьем и хваткой. Словом, не хуже отца в делах. В устах Кэрри Уорлеггана это была высшая похвала. Девчонка походила на Джорджа. До того как он оторвался от семьи и помешался на высшем обществе. Это дочка Чайноветов сбила племянника с толку…

Джордж совсем свихнулся со своими приличиями, манерами и обществом. Пока у него есть деньги — есть и общество. Когда речь идет о знати, племянник до сих пор превращается чуть ли не в дурака. Такие же люди, как те же Чайноветы, просто имели более ловких предков. Разбогатели на пару веков раньше. А как разбогатели — уже и забыли. Вот и вся разница.

И чего так перед ними благоговеть? И восхищаться? Сделать из одной кузницы и одной мельницы весьма недурной капиталец куда труднее. И почетней. Как удалось ему с братом. Племянник тоже постарался, но фундамент-то заложили они!..

Жаль, что это всего лишь девчонка.

Дядя был очень зол на отца и все ей рассказал. Подробно и с удовольствием.

— Половина состояния... чуть не загубил все дело. Накупил мануфактур в Манчестере, а война-то возьми и не кончись! И еще неизвестно, когда кончится. Кому они нужны, эти мануфактуры, одни убытки! Они стоят, продавать товар некому, все впустую. Ухаживает он, видите ли! За герцогской дочкой! Распустил хвост как павлин. Как будто нужен он знатной, без денег-то? Без денег твой отец никому не нужен. И меньше всех мне. Подумать только, хотел выманить мои сбережения! На свою дорогостоящую глупость!

Только бы дядю не хватил удар. Кэрри шипел и брызгал слюной от ярости, а Урсула внимательно слушала. Значит, у нее скоро появится мачеха? Или все же нет? Не очень-то и хотелось. Ей и гувернантки вполне хватает. Неправда, что отца никто не будет любить без денег. Но говорить об этом дяде Урсула не стала.

Значит, они все-таки не разорены. Дядя Кэрри ее успокоил...

Воспитанница провела в конторе у старшего Уорлеггана немало времени. Но выглядела довольной, а не усталой.

Пейшенс не знала, кто шепнул Джорджу, что его дочь виделась с Кэрри Уорлегганом. Но ей сказали, что в этом доме в ее услугах больше не нуждаются. Это ее последняя ночь в Кардью. Завтра утром она должна уехать.

Это было глупо и опасно, но ей так хотелось услышать разговор отца и дочери. Урсула тоже упрямая и своевольная, явно пошла в Джорджа. Пейшенс ощущала неприличное для леди любопытство. Эта семья быстро опустила ее до своего уровня.

Джордж против собственной дочери? Такое нельзя пропустить. Пейшенс осторожно сняла туфли и прижала ухо к двери. Благо голоса у обоих были громкими.

— Да, все так. Я скоро женюсь. На леди Харриет Картер.

— Не браните мисс Тиг. Она очень старалась сделать из меня леди.

— Ты не похожа на леди. И сомневаюсь, что когда-либо ею станешь.

А похожа на него самого напором и упрямством, внезапно понял Джордж. Неудивительно, что Пейшенс Тиг не справилась с воспитанницей. Но леди Харриет несомненно обуздает падчерицу.

— Это из нее мы едва не разорились?

— Кто тебе это сказал? — Отец даже покраснел от злости, что с ним редко случалось.

— Дядя Кэрри. Он-то со мной разговаривает.

У его дочери совершенно нет такта. Все же кровь оказалась сильнее воспитания. Он тоже был бестактен и прямолинеен, и без Элизабет таковым бы и остался.

— Я запрещаю тебе с ним говорить. Это неподходящие разговоры для юной особы.

— Я могу вам спеть, отец.

— Никогда больше не пой. Моей дочери нельзя так позориться. Моя дочь должна быть безупречна.

— Не буду. Если вы мне ответите.

— Леди Харриет тут не при чем. Я пошел на риск. Неоправданный, — уверенно солгал Джордж. А Кэрри он еще это припомнит.

В отличие от своей матери, Урсула никакими светскими талантами блистать не будет, уже сейчас это видно. Что обидно вдвойне на фоне дочки судомойки, этой Клоуэнс Полдарк. Той точно не понадобятся деньги, чтобы удачно выйти замуж. Красоты и обаяния хватит с лихвой. Правда, дочка Полдарка и постарше будет, но Джорджа это никак не утешило.