Внезапно вспыхнув, девушка судорожно сжала стакан и сделала большой глоток вина. В то мгновение, когда она отвела стакан, Шон наклонился к ней и нежно коснулся ее губ своими.

— Восхитительный вкус, — тихо проговорил он, пытаясь раздвинуть ее губы кончиком языка.

Ошеломленная и пылающая, Алисия отпрянула. Она была испугана в большей степени странным откликом, родившимся в глубинах своего тела, чем самим поцелуем.

— Шон, вы не должны делать этого, — пробормотала она, прерывисто дыша.

Ее протест прозвучал жалко и фальшиво даже для нее самой.

В глаза Шона вспыхнули колдовские огоньки.

— Почему нет? — прошептал он. — Ты не целуешься при первом свидании?

Алисия взглянула на него умоляюще. Ее усилия, направленные на то, чтобы подавить возникшее волнение, не привели ни к чему. Она пожала плечами, пытаясь унять нервную дрожь, и натянуто рассмеялась.

— Но ведь это нельзя назвать свиданием, — произнесла Алисия слабым голосом, когда ей удалось усмирить дрожащие губы.

— И никак не первым, — продолжил Шон, мягко улыбнувшись. — Наша первая встреча была куда забавнее, разве не так?

Он осторожно отнял у нее стакан и поставил на стол. Рука, которой он коснулся ее ладони, показалась Алисии твердой и прохладной.

Мурашки пробежали по спине девушки. Убеждая себя в том, что всему виной сквозняк, задувавший от окна, а не прикосновение Шона, Алисия растерянно кивнула, отвечая на вопрос, который почти позабыла.

— Да, это было забавно.

Шон наклонился к ней настолько близко, что она слышала биение его сердца.

— Почему бы нам не встретиться еще раз?

Горячее дыхание, напоенное тонким ароматом вина, обожгло ей губы.

Встретиться еще раз? Но когда? Алисия закусила губы, чтобы не произнести это вслух.

— Я… я не против, — запинаясь, проговорила она, удивляясь собственной смелости.

— Но мне хотелось бы, — прошептал Шон, сокращая расстояние между ними до критического, — чего-нибудь большего.

Растерянная и трепещущая, Алисия подняла на него глаза — и провалилась в бездну голубого сияния.

— Чего-нибудь большего? — едва слышно выдохнула она, ощущая, как странная надежда поднимается из глубин души.

Глаза Шона потемнели, неумолимо втягивая ее в бездонный водоворот.

— Я хотел бы…

Он сделал паузу. Его дыхание было горячим и прерывистым.

— Я очень хотел бы поцеловать тебя.

Дальнейшее было подтверждением слов, слетевших с его губ: поцелуй оказался скорее нежным, чем возбуждающим и мягким, нежели настойчивым.

Алисию разрывали противоречивые чувства. В течение почти восьми лет — с тех пор, как она окончательно разошлась с Дугласом, своим бывшим мужем, — она не позволяла никому ничего, кроме обычных дежурных поцелуев при встрече или расставании. Но с Шоном все было по-другому. Она трепетала, предчувствуя нечто, сопротивляться чему у нее не достанет сил.

Вихрь странных чувств, поднимавшийся из самых глубин ее естества в ответ на прикосновение губ Шона, не оставлял никаких сомнений в том, что предчувствия Алисии небезосновательны.

Следующий поцелуй был невероятно возбуждающим: мягкое, обволакивающее движение губ, преодолевающее сопротивление, вызванное растерянностью, горячий и трепещущий кончик языка, ищущий пути к потаенным глубинам томительного ожидания.

Внутренний конфликт Алисии оказался коротким и быстротечным. С тихим, едва слышным стоном она уступила желанию сдаться. Ее губы ослабли, покоряясь мягкому напору, и она ощутила сладкий вкус его ищущего языка.

Поцелуй Шона показался ей именно таким, каким она всегда представляла поцелуй: волшебный коктейль из фантазий, реальности, голливудских мелодрам, рассказов подруг и советов из женских журналов. Но он кончился слишком скоро. Протестующе замурлыкав, Алисия обвила руками шею Шона и вновь потянулась к его губам.

Но Шон деликатно отстранился.

— Если я пробуду в этой позе еще пару минут, — прошептал он, оставляя свое дыхание на ее губах, — боюсь, что мне больше никогда не удастся выпрямить спину.

Алисия порывисто отдернула руки.

— О, прости меня! — воскликнула она сдавленным голосом. — Я не подумала о том, что тебе может быть неловко.

Шон тихо рассмеялся.

— Не стоит извиняться. Мне было очень хорошо.

Поведя широкими плечами, он оглянулся вокруг.

— Но мне было бы еще лучше, если бы я мог держать тебя в своих объятиях, чувствовать твое тело рядом.

Его глаза потемнели. Взгляд стал жаждущим и требовательным.

— Почему бы тебе не прилечь здесь? — предложил он, указывая на длинный диван. — Мне было бы удобно рядом с тобой.

Искушение манило неудержимо, но Алисия колебалась. Тысячи разрозненных мыслей, полузабытых воспоминаний, неясных желаний, темных опасений, затаенных ожиданий проносились перед ней, рожденных к жизни горячим шепотом Шона, И вновь Алисия почувствовала сомнение. Нечто подсказывало ей, что она соскальзывает слишком скоро, слишком глубоко, предостерегая падение в бездну. И она внезапно воскликнула:

— Но Карла, Эндри!..

Алисия протянула руку в направлении спален.

— Они здесь, совсем рядом.

Нельзя сказать, что протест Алисии произвел сильное впечатление на Шона. Заглядывая ей прямо в лицо, он осторожно завалил ее на диван, предупредительно подложив под голову подушку. Легкая улыбка скользнула по его губам.

— Но ведь их двери закрыты, — произнес он, обвивая одной рукой Алисию за талию.

Девушка смотрела на него с выражением тихого ужаса.

— Их двери закрыты, — повторил Шон, вытягиваясь рядом с ней. — Мы не побеспокоим их.

Не побеспокоим их. Алисия была шокирована. Да замечает ли он в каком она состоянии? Неужели он не видит, как жар, выплеснувшийся из темных глубин ее существа, разливается по щекам; как трепет возбуждения пробегает электрическим разрядом по натянутым проводам нервов? Неужели он не замечает ее беспокойства?

С каждой секундой замешательство Алисии росло, а прерывистое дыхание разбивалось о широкую грудь Шона, склонившего голову к изгибу ее шеи.

— Кроме того, — прошептал он, нежно покусывая мочку уха Алисии, — такое соседство прибавляет нечто волнующее ко всему, что…

Он замолчал, пробежав губами по ее щеке в поисках губ.

— Тебе не кажется?

Нечто волнующее? Алисия ощутила растерянность. Разве она нуждается в чем-то еще более волнующем? Она чувствовала, как поток желаний неудержимо сносит ее к бушующему морю страстей. Волны возбуждения прокатывались по телу, ставшему странно чужим и далеким.

Но она почти не знала этого человека. Что было известно ей о нем, кроме его профессии, возраста и имени? Совсем ничего! Это была последняя рациональная мысль, которую Алисии удалось удержать в сознании, перед тем как их губы вновь слились.

— Шон, — прошептала она.

Алисия не была уверена, что произнесла его имя вслух. Впрочем, это было уже не важно. Все, что она чувствовала в тот момент, исчерпывалось опьяняющим вкусом поцелуя, электризующим присутствием и желанием ощутить его еще ближе, судорогой сводившим все тело.

Уступая желанию, она обняла Шона, прижимаясь теснее, еще теснее. Сладкая тяжесть вдавила ее в диванные подушки. Казалось, не было ничего естественней его объятий, словно единственное место в мире, в котором Алисия хотела бы оказаться, внезапно открылось для нее.

— Алисия, что происходит с нами? — выдохнул Шон, прижимаясь щекой к ее волосам.

Хриплый звук его голоса скользнул эхом вниз по сдавленному спазмом горлу Алисии. Через мгновение он впился в ее губы поцелуем.

Она не могла ответить, не могла вздохнуть, поверженная бурей чувств, рождавшихся в ответ на прикосновения широкой ладони Шона, ласкавшей ей грудь через тонкую ткань платья. Проваливаясь в жаркое беспамятство, Алисия вскрикнула, ощутив, как тело напряженно трепещет, раскрываясь навстречу его желанию. Платье туго обтянуло бедра, вызывая мучительно-сладкое неудобство, которое накладывалось на ощущение тяжести тела Шона, заставляя ее стонать от неразрешимости объятий.