— Ну же, продолжайте.

— Только не подумайте, что я инфантильна, но порой мне не хватает кого-то, кто бы утешил меня и поддержал… Я бы очень хотела, чтобы бабушка была жива. Я, конечно, не в том возрасте, когда простительно скучать по мамочке и папочке, однако…

Оливер легонько сжал ее руку.

— Думаю, поддержка бывает нужна человеку в любом возрасте. В этом нет ничего постыдного.

Зоэ посмотрела ему в глаза, но не увидела там насмешки. Только нежность… и внутреннюю силу, способность поддержать. Ей стало тепло, как ребенку, сидящему на коленях у матери. Никогда еще она не чувствовала себя так спокойно. Этот человек был подобен большому дереву, о ствол которого можно опереться. И не бояться упасть.

С Пьером у них все было не так. Зоэ радовала его компания, им было интересно вместе, возникало ощущение особой близости. Но она все время оставалась как бы сама по себе, ее внутренний мир был недоступен для жениха, и ее это устраивало.

— А кто поддерживает вас? — неожиданно вырвалось у нее.

Вопрос Зоэ, похоже, удивил Оливера.

— Меня?

— Ну да.

— Я не нуждаюсь в поддержке!

— Никогда? — Зоэ недоверчиво подняла брови. — Это что, черта мужского характера — ни в ком не нуждаться? Или легенда, которую мужчины придумали о себе?

Оливер немного поразмыслил, прежде чем ответить.

— Может, и легенда. Но если мне плохо, я не ищу, кому бы поплакаться в жилетку. А стараюсь отвлечься, выпиваю бутылку пива или, если обстоятельства позволяют, отправляюсь путешествовать. Иногда меняю место жительства. И это всегда помогает. Знаете, мужчины и женщины сильно различаются.

— Да, в том, что касается поведения. Но человеческие чувства, как мне кажется, у всех одинаковы.

— Вы так думаете?

— Я уверена.

Он снова ласково сжал ее руку. И сказал едва слышно:

— Когда вы рядом, меня одолевают… очень многие «человеческие чувства».

У Зоэ перехватило дыхание. Казалось, она слышит громкое биение его сердца.

— Что вы имеете в виду?

— Вы понимаете, зачем же спрашивать? И это одна из причин, почему я так рад узнать о вашей невиновности. Хорошо, что вы сказали мне правду. Признайтесь, вам стало легче, когда вы это сделали. Мне — намного.

Сердце Зоэ билось учащенно.

— Да, — ответила она и удивилась, как легко ей далось это слово. — Да, мне стало легче.

— Смотрите, дождь кончается.

И действительно, вместо серого марева в окна уже заглядывали косые лучи солнца.

Оливер довез ее до музея, но там по случаю дождя не наблюдалось ни одного посетителя. Тогда он высадил Зоэ возле ее дома. К этому времени дождь начался снова. Оливер первым вышел из машины и направился к багажнику.

— Не выходите, у меня где-то здесь должен быть зонтик. Сейчас достану.

— Не надо, я люблю дождь! — воскликнула Зоэ и выскочила под прохладные редкие капли. — Такая жара стояла, что я даже рада немного освежиться!

Она завозилась с замком на калитке и обернулась к Оливеру, на прощание одарив его улыбкой.

— Спасибо за обед, он был отличный. Теперь я не захочу есть до завтра. И за остальное тоже… спасибо.

— Не за что, всегда к вашим услугам. Бегите скорее в дом, а то промокнете.

Однако Зоэ не торопилась уйти, и Оливер тоже не хотел, чтобы она уходила. Дождевая влага серебрила ее волосы, повисала на ресницах крохотными каплями.

— Когда мы в следующий раз встретимся?

— Наверное, на празднике. Ведь вы придете на городское торжество по случаю Четырнадцатого июля? У нас всякий раз бывает очень весело, танцы, угощение. Вам нужно только сделать взнос на подготовку стола.

— Четырнадцатого? Так это же завтра!

— Именно так, месье полицейский. Кстати, взнос составляет пятьдесят франков. Заплатить можете мне, я — один из членов организационного комитета.

Оливеру никогда не приходилось бывать на подобных мероприятиях. Прежде он расценил бы такой праздник как нечто очень скучное: деревенские посиделки с плясками под открытым небом. Но теперь приглашение прозвучало чертовски заманчиво. Оливер вытащил бумажник и отсчитал пятьдесят франков.

— Если вы пообещаете, что станцуете со мной, я непременно приду. Хотя бы один танец.

Почему-то столь церемонная фраза донельзя смутила молодую женщину и одновременно доставляла ей несказанное удовольствие. Казалось бы, чего проще — станцевать с кем-то на городском празднике? Однако она улыбалась, как школьница, и молчала. Наконец выдавила:

— Хорошо, обещаю… Тогда там и увидимся. До свидания.

Оливер довольно улыбнулся и сел за руль. Но, перед тем как уехать, помахал ей из машины. И Зоэ вошла в дом, чувствуя себя беспричинно и глубоко счастливой…

Еще с порога она услышала, что в гостиной надрывается телефон. Скинув туфли, она в два прыжка добралась до аппарата.

— Алло!

— Зоэ, это я, — прозвенел в трубке смущенный голосок.

— Элен! Слава Богу! С тобой все в порядке?

Ее сестра на том конце провода неожиданно разрыдалась.

— Элен, малышка! Что с тобой? Немедленно отвечай! Ты жива, здорова?

— Да, — выдавила та, хлюпая носом.

Зоэ рухнула в кресло, сжимая трубку обеими руками. Нервное напряжение нескольких дней готово было и у нее вылиться слезами. Испытывая что-то среднее между облегчением и гневом, она усилием воли взяла себя в руки и сказала:

— Я ужасно волновалась о тебе! Где ты? Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Да, — снова выговорила Элен сквозь слезы. — Только… только… Зоэ, я такая дура!

— Перестань реветь и расскажи все по порядку! Ты заварила эту кашу с ограблением?

— Н-нет… То есть не совсем. Я имею в виду… — Она снова захлюпала носом. — В общем, я рассказала одному парню о наследстве и о том, что мне его не получить еще пять лет… и как я раньше злилась, что ты мне не даешь забрать мои деньги. Он и говорит: почему бы нам не взять у тебя несколько дорогих вещиц? Просто так, чтобы попугать и заставить отдать мое наследство… Мне тогда показалось, что это хорошая идея…

«Хорошая идея»! «Попугать»! Просто слов нет! — возмутилась Зоэ. Она целую неделю места себе не находила от переживаний по вине родной сестры, едва не свалилась с сердечным приступом!

Будто читая ее мысли, Элен быстро заговорила:

— Но, сестренка, теперь я вижу, что сваляла дурака! Как я могла так поступить с тобой, ума не приложу! Мне так жаль, право же, очень жаль! Я кругом виновата. Просто, понимаешь, мне очень хотелось забрать деньги и стать независимой, а тебе в этого не было бы никакого убытка. Вроде первоапрельской шутки… Тот парень сказал мне, что я уже не ребенок и вправе сама распоряжаться своими деньгами, что мы сможем пожениться и поехать отдыхать на собственной яхте…

— И ты сделала все, чтобы доказать мне: ты в самом деле безответственный ребенок. Подумать только, украсть фамильные драгоценности! Вещи нашей бабушки! И у кого? У собственной сестры!

— Ох, Зоэ, — снова всхлипнула Элен, — я себя просто ненавижу!

Зоэ привыкла утешать сестренку всякий раз, когда та начинала плакать, говорить ей что-нибудь успокоительное. Но на этот раз не собиралась так поступать. Элен заслужила наказание. Пусть поймет, что за дурные поступки иногда расплачиваются болью. Пора ей уже повзрослеть.

Она со вздохом откинулась на спинку кресла, ожидая, когда сестра успокоится.

— Хорошо еще, что ты цела. Я уже боялась, что твой труп найдут в какой-нибудь нарбоннской подворотне. И кто же твой сообщник?

— Ну, парень один, — туманно ответила Элен.

— Имя у него есть, у этого парня? Где ты его взяла? Встретила в ночном клубе?

— Почему же сразу в клубе. Мы давно уже вместе, больше полугода… Он… ну… мой жених.

— Как его зовут?

— Тебе не обязательно это знать, — довольно категорично заявила сестра. — Ведь мы все вернем. Я обещаю, все до единого колечка.

— Ты уверена, что твой парень того же мнения?

— Совершенно уверена. Ведь это мое дело и мои деньги.

— А ты знаешь, что бабушкино кольцо с изумрудом сегодня было обнаружено в тулузском ломбарде?