— Ты прав, я принесу в мир много горя.

Он опять помолчал.

— Но у меня свой путь.

— Твой путь не предречен!

— Я знаю. Я выбираю его. Я выбираю свой путь!

Затем он развернулся и медленно, шатающейся походкой, побрел в сторону ближайшего селения. Небо над ним начало заволакиваться тучей. Поднялся ветер…

…Долго еще Дьявол стоял и смотрел вслед удаляющейся босоногой фигуре, в которую сверху непрерывно били бесшумные молнии. Выбор сделан.

Жаль. Очень жаль…

Затем развернулся и побрел в обратную сторону. Надо было немного развеяться…

…А на землях, в промежутке шесть тысяч километров на запад и три тысячи на север наступало утро. Просыпались люди. Просыпалась Империя. Теперь уже никому не нужная. И судьба всех этих людей была решена. Но об этом пока еще никто не знал…

— Так что, он у тебя еще и деньги вымогал?

— Ага! Представляешь! Типа, доча, когда была маленькой, я тебя растил. Теперь ты уважь папу, дай выпить.

Бывают же уроды! Кулаки непроизвольно сжались. Но помочь я не мог ничем. Чужая семья есть чужая семья.

— Слушай, а может, я ему прием один покажу, «вухогири» называется? Чтоб деньги не вымогал и маму не третировал? А проспится, поймет, что не прав был.

— И что это даст? В другой раз нажрется и будет вызверятся. Хорошо, если на нас. А если на малых? Их больше всего жалко.

Мы шли по «проспекту», как гордо именовали горожане центральную часть города, Мне было хорошо просто оттого, что иду рядом с этой девчонкой. Просто хорошо, безо всяких задних мыслей. Душа пела. Одно только огорчало, что не могу ничем помочь. Хотя, очень, очень хочу.

— А мама не предлагала оставить деньги на другое? Более нужное?

— Что ты, наоборот! Я сама предлагала их оставить. Малым в школу в сентябре обоим. Маме на лечение отложить не помешало бы. Но она не хочет. Говорит, целевые деньги, на конкретную вещь. Как брату буду в глаза смотреть? Нет, не взяла.

— Ну, в принципе, если тебе машина только для работы нужна, не для игрушек, можно очень даже дешево взять. Больше червонца останется. Только никому не говори — подмигнул я. — Особенно батяне!

Мы уже подходили к Казачьему рынку, как вдруг что-то резко изменилось. Как-то посерело всё вокруг, будто тучи набежали. Я глянул: на небе ни облачка, солнце палит нещадно. Нормально, для конца июня. Но что-то не так.

— Миш, что с тобой? Что случилось? — Вика заметила, как я напрягся.

— Нет, ничего. Все нормально. Пошли, — уголком глаза я заметил въехавший на стоянку возле рынка темно-зеленый «Ауди», почему-то привлекший мое внимание. Номер разглядеть не успел. Потому, что впереди появилась ОНА.

Как сказали, прошел инициацию? Вижу духов? И не только?

Возле «Кристалла» стояла старая бабка. Цыганка. Живая, из плоти и крови. Но вокруг нее собиралась серая хмарь, разбегаясь волнами вокруг, поднимаясь вверх, метров на двадцать, подобно огромному серому пламени костра, и закрывала солнце. Но никто этого не видел. Все проходили мимо, сквозь хмарь, как ни в чем не бывало, и шли дальше по своим делам. Хотя, что тут странного? Ангелов и чертей тоже никто не видит.

В голове прозвенел сигнал тревоги. Молчавшие доселе «спутницы» решили проявить активность.

«Мишенька, аккуратней! Вон та женщина впереди…»

«Вижу, серая хмарь вокруг нее.»

«Да, это аура. Она колдунья. Очень — очень сильная!»

«И мы прём прямо ей в передний бампер!»— добавила бесенок.

«Все под контролем!»

«Интересно, никогда не знала, что в этом городе есть такие сильные ведьмы. Лукавая, у тебя есть по этому поводу какие-нибудь комментарии?»

«Какие тут комментарии? Не наша это, не из продавшихся. Мочи ее, Миха, если хочешь! В сортире! Как у вас, в России, принято! Партия тебе спасибо скажет! Родина не забудет своих героев!»

«Не слушай ее, Мишенька. Мочить — это смертный грех! После него одна дорога, в ад!..»

«Так что ж, по-твоему, пусть эта гадина живет?..»

Дальше можно было не слушать. Опять заспорили, а это у них надолго. Цыганка как-то недобро посмотрела на меня, прищурилась. Что-то почувствовала. Потом обратилась к моей спутнице

— Дэточка, дай бабущкэ на хлебущек!

Серая хмарь от ведьмы стала вползать в Вику: ее тело как губка стало поглощало эту гадость. Все остальные люди проходили насквозь, без каких-либо изменений, а вот моя соседка почему-то в общую картину не вписалась. Я инстинктивно напрягся, готовясь к чему-то плохому.

Вика патологически не выносит попрошайничества в целом и цыган в частности. Но в отличие от меня, она не знала, что перед ней ведьма. Так или иначе, но повела себя неожиданно грубо.

— Работать иди! Вон, руки ноги целы, зарабатывай себе на хлебушек! Нечего тут стоять! У людей самих нет, а вы вон, холеные какие, масло с мясом жрете!

— Это гдэ ты мяса выдыла? — опешила бабка от неожиданности. — Да я… — дальше шли комментарии на цыганском.

— Что, мало молодежи нашей на иглу подсадили? Не хватает? Надо еще и на паперти постоять? Состричь то, что на блюдечке не принесли?

— Это кто эщщо сажал! Ты смотри, шамора… — Дальше русский шел вперемешку с цыганским.

— Я тебе щас покажу шамору!.. — Викуля начала слишком оживленно жестикулировать. От греха подальше я перехватил ее руки.

— Дармоеды! Бездельники!

Завелась на пустом месте. Странно! Это Вика-то? Ходячий рационализм? Из-за хмари?

Я потащил ее за плечи подальше от этой мерзости. Цыганка тоже завелась, кричала что-то вслед. Что-то о семье, детях, родителях и прочее. Я не слушал. Не дело это, с такой сволотой, как цыгане, препираться.

— Все нормально, Миш, я в норме! — Вика тяжело вздохнула и обмякла. Мои руки разжались. — Извини, зацепило. Сама не понимаю, что на меня нашло… Просто, вдруг, так обидно стало!

Следующее произошло за долю секунды. Время остановилось. Я резко обернулся. В нас, точнее с Вику летело нечто плохое. И очень черное. Это черное нечто было таким мерзким и… Как бы это лучше выразиться… Воняло. Только без запаха воняло.

Как-то так само получилось, что моя рука вытянулась вперед и поймала его в кулак. Одновременно раздался вскрик Консуэлы.

Время потекло быстрей, я уже мог его ощущать, успевал думать. Видел открывающиеся в непритворном ужасе глаза цыганки, чувствовал вздох удивления из приглянувшегося «Ауди». Почувствовал непонимание Вики рядом со мной. А затем вновь все пошло обычным ходом.

В голове одновременно взорвались два голоса:

«…шенька, что ты делаешь?! Это же проклятье земной колдуньи! Я не могу тебя долго защищать от него!»

«Йо! Чувак! Ты даешь! Научи и меня так проклятьями жонглировать! И настучи по репе этой старой тыкве! Пусть знает наших! Как чужих девчонок проклинать!»

— Что это было? Мне страшно!

Я повернулся к спутнице.

— Все нормально. Та старая ведьма бросила тебе вслед проклятье. Видишь? — Я показал ей кулак с зажатым в нем нечто. Естественно, в кулаке было пусто. В обычном мире. В мире серой хмари там было зажато странное существо: то ли паук, то ли червяк. Черный. В мире хмари он был виден даже сквозь пальцы. Странно это как-то, скажу я вам, видеть в двух разных диапазонах.

И что теперь?

«Консуэла, не верещи! Я его крепко держу. Твои пальцы только мешают.»

«В смысле? Ты не можешь ощущать мои пальцы!»

«В смысле, отпусти паучка, курица недоделанная! Мишаня его крепко держит!»

«Ты уверен?»

«Абсолютно.»

«Но как?»

«Спроси чё попроще! А захват твой мешает.»— Ангел продолжала пребывать в растерянности. Видно, данная ситуация у них входит в разряд ЧП. А Консуэла, как я понял, ангел молодой, неопытный.

«Да отпусти же ты! Миха удержит, я знаю! Что-что, а в проклятьях я разбираюсь!»— не без толики хвастовства заявила бесенок.