— Доброе утречко!

Сунниваа испугалась. Видимо, она задремала, потому что, когда она открыла глаза, солнце стояло уже высоко, а шея затекла.

— Я искала тебя. — Кьяни, ее лучшая подруга, вышла из дома и уселась рядом. Под тонким пальто у нее была только льняная ночная сорочка, а ее упрямые локоны до плеч топорщились во все стороны. — Ты давно проснулась? — спросила она.

— Я очень плохо спала. — Сунниваа как следует потянулась.

— Я тоже, считай, почти не спала, — пояснила Кьяни. — А когда засыпала, то снилось что-то очень странное. Я даже слышала, как ты вышла. Думаю, тебя заметила Ровен, но притворилась, что спит.

Сунниваа улыбнулась.

— Старая добрая Ровен. Мне будет не хватать нашей строгой учительницы.

— Рада слышать это! — Круглая фигура Ровен появилась в открытой двери, ведущей в палисадник. Ее седые, почти белые волосы были еще не причесаны, но она была уже полностью одета.

— Пора моей ученице приниматься за приготовления к ритуалу, — торжественно сказала она, садясь рядом с Сунниваа. — Тебе известно, что ты должна оставаться в доме до самого вечера, чтобы поститься и заниматься ритуальными очищениями, — она обняла Сунниваа за плечи, поднимаясь со скамьи.

— Пойдем, Сунниваа, — приветливо сказала она, ведя девушку к двери. — Время пришло.

Когда полные луны появились на востоке, осыпав леса Дарана серебристыми лучами, Сунниваа медленно вышла из дома послушниц и отправилась по знакомой дороге к молитвенному дому. Ее длинные волосы впервые были заплетены так же, как у служительниц, а белые одежды ниспадали до земли.

По обеим сторонам узкой дорожки горели большие костры. В их неровных отблесках плясали тени служительниц, молча стоявших вдоль дороги. Сунниваа, потупившись, шла по этим теням. Она собрала все силы, чтобы не шататься, — от долгого поста кружилась голова. Но она была готова.

Сунниваа подошла к молитвенному дому, прошептала слова ритуала, прося позволения войти. Две служительницы с закрытыми лицами отворили большие ворота. Впустив девушку, они молча провели ее через освещенный множеством факелов зал для собраний и очутились в небольшом помещении. Воздух здесь был наполнен ароматами сожженных трав, и слабый свет напрасно пытался разогнать сумрак комнаты.

Служительницы подвели Сунниваа к стулу, подали ей бокал с горячим напитком и завязали глаза черным платком. Сунниваа не колебалась. Она поднесла кубок к губам, и горячая обжигающая жидкость потекла в горло, пока бокал не опустел.

Тем временем собравшиеся перед молитвенным домом служительницы города-храма затянули древний напев. Его равномерный ритм проникал через закрытые окна в помещение, усиливая действие напитка.

Сунниваа не заметила, как с нее сняли платок. Сознание улетело прочь, унесенное мягкими волнами монотонного напева.

…Сунниваа одиноко брела по бесконечному плотному туману, не зная, куда идти.

— Сунниваа! — туман заглушил громкий крик, но девушка резко обернулась, прислушиваясь. Но крик не повторился.

Она собиралась было пойти дальше, но вдруг туман перед нею рассеялся и в образовавшемся просвете Сунниваа увидела лес. Меж деревьев на земле лежала молодая женщина, вторая стояла над ней на коленях. Сунниваа увидела, как стоящая на коленях укутала в одеяло крошечное существо — ребенка и передала его кому-то, скрытому в тумане.

— Сунниваа! — лежащая приподнялась, протягивая к ребенку руки.

Сунниваа сорвалась с места, но, прежде чем она успела добежать до женщин, картинка пропала. Куда теперь идти? Она нерешительно сделала несколько шагов сначала в одну сторону, затем в другую и наконец остановилась, глядя в туман.

Неожиданно туман перед Сунниваа сгустился, и она увидела седого старика. У него была длинная борода, а в руке — посох. Друид! Сунниваа никогда прежде не видела друидов, но сразу же узнала его. Друид поднял посох и что-то прокричал, Сунниваа не сразу разобрала, что именно. Когда же слова донеслись до нее, фигура друида растворилась в тумане. «…Когда наступит затмение То и Ю, на свет появится тот, кто будет носить Знак лун… кто отомстит за невинные человеческие жизни… будет обладать силой освободить нашу любимую Богиню и уничтожить тебя…»

Девушка снова осталась одна. Или нет? Казалось, кто-то наблюдает за ней, укрытый туманом, Сунниваа кожей чувствовала чей-то взгляд перед собой, потом сзади.

— Выйди, покажись! — крикнула Сунниваа, обернувшись к таинственному наблюдателю. Но в этом нереальном мире голос ее был не более чем шепот.

Вдруг из тумана выпрыгнула огромная серая волчица, глаза которой светились, словно уголья. Сунниваа испугалась. Ее сердце бешено застучало, и девушка бросилась прочь. Ослепленная ужасом, она бесцельно металась в попытке скрыться от чудовища.

Она давно потеряла чувство времени. Вдруг откуда-то донесся цокот копыт Из тумана на полном скаку вылетел конь, наездник успел остановить животное прямо перед испуганной девушкой. Он молча вынул из ножен огромный меч и поднял его вверх. Сунниваа застыла, но всадник не ударил. Ухватив клинок рукой, одетой в перчатку, он протянул Сунниваа узорчатую рукоять. Девушка хотела взять меч, но ее рука прошла сквозь него — видение исчезло.

Сунниваа побежала. Звук шагов скрадывал плотный серый туман, застилающий землю. Казалось, что абсолютная тишина вот-вот раздавит.

Неожиданно туман на мгновение рассеялся, и она увидела, как на спине огромной птицы в небо взмыли две крошечные фигурки. Тишину разорвал раскат грома, Сунниваа вздрогнула. Прямо перед ней высилась огромная скала. На покрытой снегом вершине бушевала снежная буря. Обломки с грохотом срывались со склонов, но ни один не задел Сунниваа. Гора стала вращаться вокруг нее. Она кружилась все быстрее и быстрее, пока девушка, потеряв почву под ногами, не очутилась в мощном водовороте.

Глаза открывались бесконечно медленно.

Служительницы по-прежнему сидели рядом с ней, поддерживая, чтобы девушка не упала. Свеча догорела, монотонное пение стихло.

В дверь постучали. Женщины поднялись, помогая Сунниваа встать. Ноги совершенно не слушались, и она с удовольствием отдохнула бы, но провожатые подтолкнули девушку к выходу.

Дверь в комнату матушки служительницы была распахнута. Сопровождающие ввели Сунниваа и разрешили прилечь. Девушка с облегчением закрыла глаза, а служительницы бесшумно покинули комнату. Вскоре вошла матушка служительница в темных церемониальных одеждах и присела рядом на краешек кровати.

— Матушка, я… — начала Сунниваа. Но Банья-Леа приложила палец к ее губам.

— Ты выпила напиток Богини, дочь моя, — произнесла она слова ритуала. — А теперь скажи мне, что ты видела.

Запинаясь, Сунниваа начала рассказ.

Матушка служительница чувствовала, как сильно испугали девушку видения. Она бы с радостью обняла Сунниваа, но в этот момент девушка была не ее дочерью, а послушницей на посвящении, и ее задачей было истолковать видения и распознать, какой путь предназначен ей Богиней.

— Скажи мне, почтенная матушка, что значат мои видения? — Сунниваа закончила свой рассказ и нетерпеливо взглянула на свою приемную мать.

Ну вот и все, подумала Банья-Леа и вздохнула.

— Богиня избрала тебя для особой миссии, — пояснила она дрогнувшим голосом. — По ее воле ты покинешь это место, чтобы служить вне стен общины.

Испуганное лицо Сунниваа огорчило матушку, но не было времени для долгих объяснений — снаружи ждали служительницы, чтобы приветствовать свою новую сестру.

— В одном из видений воин протянул тебе меч. Это означает, что Богиня выбрала тебя своей Служительницей с мечом.

— Служительницей с мечом? — удивленно спросила Сунниваа.

— Таким образом Богиня поручает тебе почетное, но вместе с тем очень трудное задание, дитя мое, — пояснила Банья-Леа, пытаясь унять дрожь в голосе. — Тебе известно, что мы живем в скромности и смирении и носить оружие нам запрещено. Но в тяжелые времена Богиня может выбрать тех из нас, кому предстоит служение с мечом, — она строго поглядела на Сунниваа. — Ты — первая, кого избрали. Никогда прежде не было среди нас Служительницы с мечом.