Когда Лиз проснулась, то снова уставилась на потолок. Она подняла голову и попыталась подняться, но ее правая рука была забинтована и прикована наручниками к кровати. Она хотела выругаться, но ее рот пересох и язык казался ватным. Кто-то отодвигал занавеску, металлические кольца противно скрипели по стержню. Появилась Синтия, одетая в другую одежду.

«Как долго я пробыла здесь?» — прошептала Лиз.

«Они держали тебя здесь всю ночь». — Улыбка Синтии была подлинной, но сдержанной, как — будто Лиз была ребенком, собирающимся, закатить истерику.

«Они что, ввели мне наркотики?» — Лиз было жаль, что сейчас она в сознании. Пусть делают все что угодно, но пусть заглушат эту чертову боль, которая раздирает ее. Она испытывала боль от ужасного осознания того, что ее сестра ушла. Навсегда. Боже, ее голова была похожа на тяжелый валун, лежащий на ее плечах. Не в силах удержать ее, она положила голову на подушки.

«Они дали тебе кое-что, чтобы ты успокоилась, и оставили тебя здесь, чтобы ты проспалась». — Синтия села на стул рядом с кроватью. Тени под ее глазами красноречиво говорили о недостатке сна.

«Почему на меня надели наручники?» — Лиз не смогла бы убежать, даже если бы попыталась. Ее тело было настолько тяжелым, словно его залили свинцом.

«Ты все еще подозреваемая». — Синтия нажала кнопку, чтобы поднять спинку кровати. — «Они думают, что ты или знала, или, возможно, даже помогала Джей в убийствах».

Лиз осмотрела комнату, отмечая насколько здесь было тихо. Солнечный свет, разрезанный на полоски вертикальными жалюзями, больно наносил удары по глазам. Прищурившись, она увидела тени на занавеске, висевшей позади Синтии. Синтия проследила за ее взглядом.

«Мы одни. Они убрали другую кровать».

«Я — преступница». — Лиз съежилась.

«Пока да. Там есть еще вооруженная охрана».

Лиз попыталась рассмеяться, но ей было больно. Синтия не поддержала ее, поскольку не увидела юмора в этой ситуации. Лиз вмиг стала серьезной. — «Джей никого не убивала».

«Как ты можешь быть настолько уверенной в этом?»

«Могу, поскольку она пыталась найти убийцу самостоятельно». — Нелепость этого дошла до нее. — «Она вернулась в Серебряную Долину, чтобы узнать, кто ответственен в убийствах. Я пыталась остановить ее, но она не слушала. Она просто пыталась мне помочь».

«Так ты знала, что она была здесь?»

«Да. Мы встречались и я пыталась ее образумить. Я знала, что полицейские ищут ее, так что мы должны были быть осторожны. Она начала писать мне письма».

«О чем?»

«Сначала это были инструкции о том, где встретить ее. Потом они стали приходить почти каждый день. Они становились все более длинными и более странными».

«Действительно ли они были суицидальные?»

«Нет».

«Тогда, как же она оказалась мертвой?» — мягко спросила Синтия, очевидно, стараясь не волновать ее.

«Это он убил ее». — Лиз смотрела на стену перед собой. Мысли о том, как страшны были последние минуты Джей, резали, словно, лезвие ножа по ее венам. — «У Джей был один подозреваемый. В последнем письме она говорила, что слишком близко подошла к разгадке. Той ночью она собиралась сказать мне, кого она подозревала».

«Но ты думаешь, что он добрался до нее первым?»

«Так и произошло. Ты же видишь, что она мертва». — Слова были слишком болезненны. Но мысли были еще страшнее. Внезапно, она почувствовала слабость и глубоко вдохнула. — «Я хотела бы поехать домой».

Но потом она вспомнила свой пустой дом, который был мертвым без Эрин. Единственная оставшаяся любовь в ее жизни тоже ушла от нее.

«Тебе больно? Я позову медсестру».

«Нет, хотя лекарство, возможно, помогло бы унять хоть физическую боль». — Лиз облизнула губы. — «Слушай, Синтия, Джей не убивала себя. Она не могла покончить с собой».

«Почему?»

Лиз посмотрела ей в глаза и сказала: «Она знала, что это травмировало бы меня. Джей этого бы не допустила».

Патрисия глубоко вдохнула. Лиз была рассержена и отказывалась говорить, из — за этого они теряли драгоценное время.

«Она никогда никого не убивала», — настаивала Адамс. — «Никогда. И уже никогда не будет».

«Если они не причиняли Вам вреда, то да, она не трогала их». — Патрисия решила вести допрос старым способом. В ней взял верх профессионализм. — «Мисс Адамс, у вас есть предположения о том, кто может быть последней жертвой? Я говорю о мужчине, найденном рядом с Джей?»

«Я понятия не имею, кто он». — Лиз впилась взглядом в стену. — «Скорее всего, это — убийца».

«У нас есть причина сомневаться в этом», — ответила Патрисия.

«Может это он застрелил мою сестру? Что, если она узнала его, и он убил ее?»

«Он был слишком сильно избит и закопан в землю. Он никак не мог стрелять в нее».

Лиз затихла, обдумывая высказанное Патрисией предположение.

«Джей была религиозным человеком?» — спросил Гэри.

«Нет. Нисколько».

«Вы, парни, не ходили в церковь, когда росли на Юге?»

«Нет».

«Никогда?»

Лиз посмотрела на Патрисию, как — будто Гэри был полным идиотом. — «О чем это он?»

«Она любила кресты?»

«Кресты?»

«Распятия», — пояснила Патрисия.

Лиз покачала головой. — «Нет. Почему вы спрашиваете?»

«Она умела рисовать?»

«Что?» — Лиз совершенно запуталась.

«Имела ли Джей художественные наклонности? Могла она нарисовать или сделать набросок?» — Более мягким тоном спросила Патрисия.

«Нет. У нее были проблемы с письмом еще с тех пор, как она была ребенком. А теперь, скажите мне, о чем, вообще, идет речь?»

«Речь идет об убийстве, мисс Адамс. Эти вопросы относятся к делу», — Гэри сделал некоторые пометки в своем блокноте.

В комнате снова стало тихо. Когда Патрисия подняла глаза, Лиз наблюдала за ней.

«Как Эрин?»

Вопрос прозвучал искренне, но Патрисия не знала, как на него ответить. Лиз выглядела неважно. Если сказать ей, что Эрин несчастна, это может только причинить ей еще большую боль и сделать хуже. И по какой-то неизвестной причине, Патрисия почувствовала к ней сострадание.

Лиз почувствовала ее колебание. — «Она все еще у тебя?»

Патрисия опустила блокнот и ручку. — «Да». — Лгать не было смысла.

Лиз уставилась на свои забинтованные руки. Когда она подняла глаза, ее лицо снова застыло и Патрисия поняла, что тема закрыта. Синтия поднялась и принесла своему клиенту стакан воды. Лиз покачала головой, слишком гордая, чтобы принять от них помощь и показать, что она нуждается в уходе. Патрисия изучала женщину, которую так долго ненавидела. Сейчас она была избита, и страдала физически и морально. Эндерсон даже представить себе не могла, что когда — нибудь сможет увидеть Лиз в таком состоянии. И если быть честной до конца, она не испытывала от этого никакого удовлетворения. Только сейчас она, наконец — то осознала, что Элизабет Адамс, действительно, была человеком из плоти и крови, со своими проблемами, болью и желаниями.

То, что сейчас Элизабет Адамс была уязвима, ничего не меняло. Руис хотел, чтобы Лиз было предъявлено официальное обвинение. Он фактически уже пускал слюни, как бешеная собака, которая готова схватить обессиленную жертву. Сержант просто жаждал добавить последнее, по его понятиям, звено в эту длинную цепь убийств.

Но Патрисия, все еще, была не удовлетворена полученными фактами. Да, кровь, найденная на нижнем белье Де Маро, могла принадлежать Лиз. Но алиби Адамс было железным.

Приблизительно около одиннадцати вечера, она остановилась, чтобы заправиться. По заключению судмедэксперта это было предполагаемым временем смерти Джей. К тому же, они нашли квитанцию в ее Рэйнж Ровере и просмотрели пленки видеонаблюдения с места события. Вскоре после этого, ее остановила полиция. Она так и не доехала до места встречи. Просто не успела бы. Значит, Лиз не была их убийцей. Патрисия была в этом уверена. Тогда кто же был убийцей? Их головоломка по — прежнему не складывалась.