Когда же в ее жизни появилась Эрин, он немного расслабился, зная, что истинная любовь, наконец — то, нашла Лиз, независимо от того сумасшедшего способа, благодаря которому это событие произошло.

«Вы не можете управлять любовью», — сказал он, когда почти наступило утро. — «Она просто есть».

Он сказал, что Лиз поступила неправильно отталкивая Эрин, пытаясь таким образом уберечь ее. Такое оправдание не являлось достаточным основанием для такого поступка.

«Если Вы, по какой-либо причине, отталкиваете того, кого любите, то Вы очень рискуете, поскольку этот человек действительно может уйти из Вашей жизни», — сказал он ей серьезно. — «И может случиться так, что когда Вы одумаетесь, то не сможете его вернуть».

«Я думала, что поступила правильно», — сказала она.

«Вы испугались».

«То, что она пострадает, да». — Лиз понятия не имела, что происходило. С Джей или кем-либо еще. Лишь одно она знала наверняка — это было опасно, и сама она собиралась окунуться в это с головой.

«Вы испугались за нее», — сказал он, как ни в чем не бывало. — «Вы не должны признаваться в этом мне. Вы должны признаться в этом себе».

«Откуда ты так много знаешь?» — Все это время рядом с ней был такой мудрый человек, а она даже не подозревала об этом.

«У меня есть несколько необычных бумаг, подтверждающих, что я знаком с психологией».

«Правда?» — Она никогда не знала этого. В анкетных данных, которые она просматривала, были сведения об образовании, но она даже не потрудилась их прочитать. Она была поражена его хорошо поставленной речью. — «Tайсон, почему ты работаешь на меня?»

«Потому, что если ты большой и черный парень, то тебе лучше быть телохранителем. Я понял это очень быстро. Однако я не очень беспокоился о своей безопасности, пока не встретил Терезу. Вот тогда я захотел более спокойной работы».

«Тогда ты нашел меня».

Он улыбнулся. — «Да, мэм. Кто ж знал, что наблюдать за кучкой лесбиянок может быть настолько опасно?»

Они рассмеялись. Было так хорошо вот так просто посмеяться. Но, внезапно, Лиз почувствовала усталость. Она была на ногах более двадцати четырех часов. Тайсон подал ей стакан воды и половинку Ксенакса, убеждая ее немного отдохнуть. Затем он помог ей добраться до кровати, снял с нее туфли и укрыл.

«Я запру все, когда буду уходить», — сказал он. — «А когда Вы проснетесь, сходите к мисс Эрин и все исправьте».

Лиз кивнула. Она заснула с именем своей любимой на губах.

Эрин.

Лиз смотрела на дом. Казалось, что входная дверь Патрисии стала больше, чем была в прошлый раз. Дверь нависла, как недавно нависало над ней насмехавшееся солнце. Лиз позвонила в дверной звонок, и ее сердце подпрыгнуло к горлу. Она была несколько удивлена подобным сердцебиением.

На заднем дворе залаяла собака. Лиз ждала, когда ее лай раздастся внутри дома, но этого не произошло. Она подождала и позвонила снова. И тут, внезапно, в ее мозгу предстала картина: Эрин и Патрисии лежат в кровати. Они, вероятно, свернулись в объятиях друг друга и крепко спят после долгой любовной ночи.

Чувствуя себя разбитой, она поспешила обратно к машине. Как она могла быть настолько глупа? Конечно, они были вместе. Чего она ожидала здесь увидеть? Патрисия всегда поддерживала Эрин и была с ней рядом. А она только и делала, что отталкивала Эрин снова и снова.

Она почти бежала к своей машине. Когда она влезла внутрь, то заметила, как трясутся ее руки. Слова Тайсона звучали в ее голове, когда она посмотрела на себя в зеркало заднего обзора.

«Что, если я приехала слишком поздно, Тайсон? Что тогда?»

Когда Эрин поднималась с постели, она слышала, как Джек бегает по коридору. Он вбежал в ее комнату, вывалив язык и виляя хвостом. Она уткнулась лицом в его шею и по запаху поняла, что он был снаружи.

«Ты услышал звонок?» — спросила она. Он наклонил свою морду. — «Конечно же нет, о чем я думаю. Ты же ничего не слышишь».

Эрин прошла по коридору к двери. Луч солнечного света проникал в дом сквозь глазок. Она посмотрела в него, но за дверью никого не было.

«Проклятье». — Она повернулась и направилась назад. Внезапно, она подумала о том, где же была Патрисия. Открыв дверь, она спокойно оглядела ее спальню. Кровать была заправлена. Патрисия уже ушла, или она вообще не приходила домой? Эрин усмехнулась. А может она была слишком «занята»?

Она поплелась обратно в свою кровать и упала на нее. Все это время Джек сопровождал ее, и когда она легла, он заполз к ней под одеяло. Она попыталась вспомнить все напитки, которые выпила вчера вечером, но не смогла. По крайней мере, подумала Эрин, сегодня она выйдет из дома для настоящего веселья.

«Послушай, засранец, я же сказал тебе, что меня это не интересует». — Парень, которого он подобрал, быстро поднялся с постели, потирая шею.

«Ты же не пробовал, как ты можешь судить об этом». — Мужчина сел, его разочарование быстро превращалось в гнев. Он открыл ящик тумбочки. — «Давай, прими еще немного Экстази».

«Я не хочу это пробовать». — Его последний, «Микки», повернулся к стене и начал натягивать на себя штаны. — «И я не хочу больше Экстази».

«Собираешься сбежать домой к своей жене?» — Он засунул наркотик себе в рот.

Микки повернул голову. — «Эй, пошел ты на х…».

Мужчина рассмеялся. Микки продолжал быстро одеваться. Тогда он осторожно приблизился к нему сзади. Я пошел?Он протянул руку и вытащил из своих штанов длинный, тонкий кожаный ремень. — «Нет, Микки, это ты пошел на х…» — Он перекинул ремень через голову Микки и потянул его на себя.

Парень потерял равновесие, пятки скользили по ковру, пальцы вцепились в ремень.

«Тебе же нравится. Я же говорил тебе, что так и будет». — Он сбил Микки с ног и жестко закрепил пряжку, сделав своеобразную петлю. После этого он повалил его на живот и потянул сильнее, вынуждая парня задрать голову.

«Да, ублюдок, оцени, как это здорово». — Пока он наблюдал, как на шее Микки стали набухать вены, его член стал твердым. Это было как раз то, что он так любил.

Мужчина отпустил ремень и стал срывать с парня штаны. Он должен был взять его. Сейчас. Он должен быть в нем, когда его душа покинет тело. Штаны не сдвинулись с места. Он возился с кнопкой, рассыпая проклятьями. Потом немного перевернул Микки, чтобы иметь доступ к ширинке. Он уже открыл половину кнопок, когда Микки, находившийся в почти бессознательном состоянии, резко отвел свой локоть, ударив его в лицо. Мужчина упал на бок и застонал, держась за разбитую губу. Горячая кровь хлынула ему на руку. Парень полз на коленях, исступленно срывая ремень со своей шеи. От пережитого страха его глаза были почти безумны. Когда же ремень не поддался и он не смог освободиться, он встал и выбежал из комнаты. Штаны сползли ему на бедра.

«Черт». — Мужчина поднялся на ноги и, спотыкаясь, последовал за ним. Его зуб шатался, а рот был полон крови. Он слышал, как Микки кружит по кухне.

Он заметил его, когда парень стоял возле неиспользуемой плиты, пытаясь перерезать ремень старыми ножницами. Его лицо уже посинело и дыхание стало тяжелым и прерывистым. Микки торопился, поскольку с каждым ударом сердца из него уходила жизнь.

«Это был мой любимый ремень». — Мужчина зло улыбнулся, зная, что его зубы были в крови. Ему нравился страх, который он видел в глазах Микки. Единственное, что было лучше этого — это угасание жизни, которое он часто видел в зрачках жертвы.

Запаниковав, Микки стал резать быстрее. Когда же ему, наконец, удалось перерезать ремень, он резко выдохнул и швырнул его в сторону. Он закашлялся, одной рукой держась за шею, как — будто его голова могла свалиться. Он выглядел так, словно хотел сбежать, но не мог сдвинуться с места.

«И куда ты, педик, собрался? Мы же только начали». — Мужчина отрезал ему путь к выходу.

Микки сделал несколько шагов, мечась по кухне, словно животное, запертое в клетку. Он осмотрелся вокруг в поисках какого-нибудь оружия или телефона. Вещи, которые, по его понятиям, должны быть в каждой кухне.