Ей ничего не оставалось, как мыть руки на кухне. Сев на стул, стала думать, что приготовить на ужин. В доме гость, придётся накрывать на стол. Она вспомнила, что в холодильнике осталась от обеда тушёная капуста и блинчики. Прекрасно! Можно сварить сосиски, открыть шпроты и паштет, заварить свежий чай, получится вполне приличный ужин.
В кухню вошла дочь. Она была одета в юбку и блузку, волосы тщательно расчёсаны, на губах свежая помада, на ногах блестели шёлковые колготки. В ванной шум прекратился. Кто-то осторожно вышел, но в кухне не появился. Светлана подошла к матери, обняла и сказала:
- Мама, извини, я так счастлива!
Глаза дочери светились радостью, она поцеловала мать в щёку. Светлана редко откровенно разговаривала с ней, ещё реже проявляла эмоции и чувственные порывы, хотя, по сути, была ласковой и доброй. Правда, такой она её помнит в детстве.
Как только в организме девушки стали происходить гормональные перестройки, она всё больше отдалялась, чаще возражала, а бывало, откровенно грубила. Сегодня невооружённым взглядом было видно, что дочь пребывает в приподнятом настроении. Что ж, понятно. В доме находится её мужчина, это, несомненно, благодаря ему у неё искрятся глаза, и она переполнена благими чувствами. Про себя Марина Евгеньевна усмехнулась, не сказав ни слова. Осталось терпеливо ждать, когда ей покажут избранника и молить бога, чтобы оноказался порядочным человеком.
Светлана заботливо спросила:
- Ты устала? Лифт не работает. Говорят, что-то украли, когда наладят, неизвестно.
- Ерунда, - усмехнулась Марина Евгеньевна. - Я давно пришла к выводу, что в наше время хорошо иметь тренированные ноги и сердце. От лифтов желательно отвыкнуть до лучших времён. Они ломаются, падают с высоты или злоумышленники разворовывают детали.
Дочь хихикнула.
- Нет! Я так не могу. Тебе хорошо: у тебя сила воли. Вон, какую фигуру держишь! Захотела и заставила себя, многие мои знакомые не знают, как сбросить лишний килограмм.
- Ладно, ладно! Будем ужинать? - спросила Марина Евгеньевна.
- Подожди, сейчас я тебя познакомлю, сядь, - загадочным голосом произнесла дочь и вышла.
Вскоре девушка вернулась, держа за руку молодого, стройного, высокого брюнета приятной наружности. Его удлинённое, одухотворённое лицо с бледной кожей, высоким, чистым лбом, правильными чертами и открытым, светящимся благородным взглядом внимательных карих глаз, можно назвать аристократическим. Марина Евгеньевна невольно отметила про себя, что внешностью он похож на её давнего друга юности, с которым у неё была пылкая любовь.
Она отмела в сторону внезапно всплывшее воспоминание и перевела взгляд на руки молодого человека. Кисти были, словно вылеплены искусным мастером, и говорили о том, что он человек творческой профессии. Тонкие и длинные пальцы с нежной кожей, слегка покрытой чёрной растительностью и безупречные, ухоженные ногти, могли безо всяких сомнений принадлежать врачу, музыканту, художнику или скульптору. Безупречно сидящий пиджак, тщательно отглаженные брюки и безукоризненно чистая сорочка подтверждали её мысли. На вид мужчине было не больше тридцати. Светлана возле него выглядела совсем юной девушкой не старше семнадцати лет. Благодаря изящной, стройной фигуре, короткой стрижке густых каштановых волос её везде принимали за школьницу или студентку первокурсницу. Сегодня она смотрелась особенно привлекательно: сияющие зеленовато-карие глаза были переполнены безмятежным счастьем, с пухлых губ не сходила обворожительная улыбка, на щеках, покрытых румянцем, красовались глубокие ямочки. Оба явно смущались.
- Мама, познакомься, это Антон.
Марина Евгеньевна приветливо кивнула, улыбнулась и назвала себя.
- Будем ужинать? - спросила, взглянув на Светлану.
- Конечно, - захлопала в ладоши дочь. - Мы голодны.
- В таком случае, проводи гостя в гостиную.
Молодые люди ушли, обнявшись. Пока в кастрюле нагревалась вода, Марина Евгеньевна открыла консервные банки. У неё, как у запасливой хозяйки, на всякий случай всегда были припасён необходимый запас продуктов, с которым можно было встретить неожиданных гостей. К чаю из холодильника достала коробку с кондитерскими сладостями. Вернулась Светлана, надела кухонный фартук и, вооружившись ножом, принялась резать хлеб.
- Твой гость не скучает? - поинтересовалась Марина Евгеньевна.
- Нет, я достала журналы и наш семейный альбом, он занят. Я сделаю бутерброды?
- Конечно, - кивнула хозяйка. - Смотреть чужой альбом довольно скучное занятие, - пожала плечами.
Вода закипела, Марина Евгеньевна сняла крышку и забросила сосиски.
- Ты не понимаешь, - с мягким укором сказала дочь. - Он не чужой и не гость. Я самая счастливая на всём белом свете, - с чувством повторила она.
- С каких пор?
- Антон сделал мне предложение, я согласилась. Сейчас сам скажет.
- Поздравляю. Но это так неожиданно, я ничего о нём не знаю, - слабо возразила мать.
- Что тебя интересует? Где родился, крестился, кто родители, чем занимается? - в глазах дочери промелькнуло неприкрытое недовольство. - С автобиографией всё в порядке, можешь не волноваться. Он самый лучший человек на белом свете, тебе этого мало?
- Сколько времени его знаешь?
- Неважно, - укоризненно протянула дочь. - Какая, ты, всё-таки дотошная! Так и хочешь возразить.
- Это обычные вопросы, без которых невозможно обойтись. Ты привела в дом молодого человека, говоришь, что он предлагает тебе руку и сердце. Мне надо знать, кого ты полюбила, с кем придётся породниться.
- Хорошо! Мы знакомы четыре месяца. Но это не имеет никакого значения. Антон необыкновенный, я о таком мечтала всю жизнь.
- Ты думаешь, что за такой короткий срок хорошо узнала своего избранника, с которым собираешься связать всю жизнь?
- Мама, не будем об этом! Зачем дискутировать? Я чувствую всем сердцем, что Антон самый прекрасный человек. Если хочешь знать, я ему верю! Думаю, сердце не обманет меня.
- Что ж! Это твой выбор, ничего не остаётся, как принять его.
Марина Евгеньевна выложила горячее на блюдо, посыпала зеленью. Дочь приготовила бутерброды.
- Ну, что? Чем богаты, тем и рады. Можно нести еду на стол, - окинув взглядом нехитрое угощенье, заключила хозяйка.
Светлана, забрав блюдо, направилась в гостиную. Следом шла Марина Евгеньевна. В коридоре она остановилась перед зеркалом и окинула себя пристальным взглядом. Приближается очередная юбилейная дата, но, глядя на её стройную фигуру, гладкую кожу лица, пышные волосы и лучистые серые глаза, ей можно дать не больше тридцати пяти лет. Так говорят окружающие, она втайне согласна. Нет жировых складок, морщин и очков, седым волосам не позволяет появляться. На работе встречаются дамы, которым только перевалило за тридцать, но по комплекции и расплывшемуся лицу их вполне можно поставить в один ряд с пятидесятилетними женщинами, вступившими в пору климакса. Нет, нет, она знает множество способов, которые помогают держать форму и отодвигать биологический возраст.
В гостиной на диване сидел Антон. Перед ним на низком столике лежали глянцевые журналы, но он рассматривал не их, а фотографии из семейного альбома. Светлана застелила обеденный стол белоснежной скатертью, расставила посуду.
- Антон, будем ужинать, - сказала она, - садись сюда, - и указала на стул.
Он послушно закрыл альбом и пересел к столу.
- Светлана, ухаживай за гостем, - напомнила Марина Евгеньевна.
- Подождите, - вдруг сказал Антон и встал.
Обе женщины устремили на него взоры.
- Марина Евгеньевна, - начал он, - я прошу руки вашей дочери.
Возникла торжественная пауза. Светлана, улыбаясь, смотрела на мать. Та, почувствовав волнение, сказала:
- Если ваши желания обоюдные, не смею возражать.
На самом деле ей хотелось, прежде чем ответить, задать ему несколько вопросов. Кто ты, мил человек? Из каких краёв? Чем занимаешься, где живёшь? Моя дочь далеко не подарок и не ангел. У неё вздорный, неуравновешенный характер. Она капризна, эгоистична, бывает вредной и поперечной. Но вместе с тем, в ней немало и положительных качеств. По натуре ласковая, добрая и заботливая. Сможете ли вы в повседневной, рутинной жизни, не растерять своё счастье в мелких ссорах, возникающих, как правило, из ничего? Как будете обходить острые углы житейских проблем, преодолевать всевозможные препятствия, которые неизбежно встанут на вашем пути? Сможешь ли ты вынести тяжёлое бремя ответственности перед семьёй? Не предать, не изменить? Зрелый ли ты мужчина, чтобы уметь тушить пламя костров семейных разногласий снисходительностью, великодушием, добротой? Спокойный ли ты по характеру, достаточно ли в тебе выдержки, внимания? Ведь я тебе вручаю своё единственное сокровище, дочь, дороже у меня ничего нет. Оправдаешь ли ты моё доверие? Вопросов море, но, видя перед собой счастливые глаза дочери, она предпочла промолчать.