Меня соединили с девушкой, ведающей членскими списками. Чтобы расположить ее к себе, я пообещал ей, что найду способ упомянуть в статье об их профсоюзе, а потом продиктовал ей имена музыкантов и кто на чем играл.

Я ждал минут десять, пока она перебирала свои бумаги. Итак, из пятнадцати человек четверо умерли, а еще шестеро больше не значились в списках. Девушка дала мне адреса и телефоны оставшейся пятерки. Диффендорф, тромбонист, ныне играющий у Велка, живет в Голливуде. Сам Паук тоже обосновался в тех краях. Остальные трое в Нью-Йорке. Был еще саксофонист Верной Хайд (корреспонденцию направлять на адрес студии Эн-би-си), затем Бен Хогарт — трубач, проживает на Лексингтон-авеню и еще Карл Валински из Бруклина. Этот играет на тромбоне.

Я от души поблагодарил девушку и тут же попробовал связаться с Хайдом, Хогартом и Валински, но мне не повезло. Ни тромбониста, ни трубача дома не оказалось, а в Эн-би-си мне удалось только оставить телефонистке мой домашний номер.

Я понемногу начинал чувствовать себя новичком на охоте. Таких несчастных ставят всегда в самый дальний, самый неинтересный овраг, и они сидят там день-деньской, тщетно ожидая своего часа. Один шанс на миллион, что кто-то из бывших товарищей видел Джонни после того, как тот вышел из больницы. И, что самое обидное, больше ни одной зацепки.

Я вернулся в бар, съел свой сандвич и пожевал вялой картошки.

— Жить хорошо! — возгласил Кенни, бренча льдом в опустевшем стакане.

— Не то слово, — отозвался я.

— А ведь некоторым приходится работать, чтобы свести концы с концами.

Я сгреб сдачу со стойки.

— Ты уж прости, Кенни, но я тоже пойду поработаю. А то есть будет нечего.

— Ты что, уже пошел?

— Посидел бы еще, да не могу. Оставляю тебя в объятиях зеленого змия, Кенни.

— Да ты скоро с хронометром ходить будешь. Ладно, захочешь еще что узнать — где найти меня, знаешь.

— Спасибо, — я принялся натягивать пальто. — Кстати, не знаешь такого Эдварда Келли?

Кенни наморщил лоб.

— В Канзас-Сити был такой Хорас Келли. Помнишь, Красавчик Флойд перестрелял полицейских на вокзале? Вот в те же годы примерно. Он еще на рояле играл в «Рено», перекресток Двенадцатой и Черри. Баловался тотализатором. А это что, родственник его?

— Надеюсь, что нет. Ну давай, еще увидимся.

— Как же, увидишь тебя, — хмыкнул Кенни.

Я решил поберечь ботинки, проехал по линии Интерборо одну остановку до Таймс-сквер и попал в контору как раз вовремя, чтобы на ползвонке подхватить телефонную трубку. Звонил Верной Хайд, саксофонист из оркестра Симпсона.

— Как хорошо, что вы позвонили, — обрадовался я и повторил легенду про журнал «Лук».

Поскольку у мистера Хайда не оказалось ни вопросов, ни возражений, я предложил ему встретиться где-нибудь в баре, когда ему будет удобно.

— Я сейчас в студии, — сказал он. — Через двадцать минут у меня репетиция, так что до полчетвертого я занят.

— А потом? Если сможете выкроить полчаса, может быть, встретимся? Вы на какой улице?

— На Сорок пятой. Театр Хадсона.

— Ясно. Там рядом «Орешник». Может быть, тогда в «Орешнике» без четверти пять?

— Идет. Я с саксом буду, так что ты меня узнаешь.

— …А кто это — Сакс?

— Не кто, а что! Сакс — это са-ксо-фон. Инструмент такой. Ясно?

— Ясно.

На этом мы распрощались. Я выбрался из пальто, сел за стол и принялся разглядывать фотографии и вырезки, которые носил с собой в конверте. Я разложил их, как экспонаты на стенде, и любовался физиономией Джонни Фаворита, пока меня не начало мутить от его слащавой улыбки. Да, задачка. Как прикажете искать человека, которого будто никогда и не было?

Давешняя вырезка из газеты от старости распадалась в руках, как свитки Мертвого моря. Я перечитал сообщение о расторгнутой помолвке и позвонил в «Таймс» Уолту Риглеру.

— Привет, Уолт, это опять я. Теперь мне нужен Итан Крузмарк.

— Магнат-судовладелец?

— Он самый. Давай все, что есть, и адрес тоже. Главное — ищи про помолвку его дочери. У нее в начале сороковых была помолвка с Джонни Фаворитом, а потом они разошлись.

— Опять Фаворит! Что он тебе дался?

— Мне теперь без него никуда. Поможешь?

— Посмотрю в отделе светской хроники — это по их части. Перезвоню минут через пять.

— Да поможет тебе Бог, сын мой.

Было без десяти два. Я попробовал позвонить в Лос-Анджелес, но у Диффендорфа никто не ответил, а у Симпсона трубку взяла горничная-мексиканка. По-испански я объяснялся не лучше, чем она по-английски, но все-таки мне удалось продиктовать свое имя и телефон конторы и даже внушить ей, что дело срочное.

В ту секунду, как я повесил трубку, телефон снова зазвонил. Это был Уолт.

— Значит, так. Этот Крузмарк сейчас вращается в высшем обществе: благотворительные балы, светская хроника и все такое. Теперь адреса. Контора — в Крайслер-билдинг, особняк — Саттон-плейс, два, телефон найдешь в справочнике. Запомнил?

— Записал.

— Хорошо. Тогда идем дальше. Этот Крузмарк далеко не всегда был аристократом. Лет тридцать назад он плавал на торговом корабле, говорят, провозил под полой спиртное, так и заработал первые деньги. Правда, в тюрьме не сидел и в глазах общества чист, хоть рыльце и в пушку. В Великую депрессию понемногу обзавелся своими кораблями, естественно, все ходят под панамским флагом.

Далее. Первый крупный успех: в войну поставлял армии суда с железобетонным корпусом. Его, правда, обвиняли в недобросовестности, говорили, что он использовал некачественные материалы: многие корабли просто разваливались в шторм. Но потом Конгресс провел расследование, его оправдали, и больше никто об этом не вспоминал.

— Ясно. Теперь давай про дочку.

— Маргарет Крузмарк, год рождения двадцать второй. Родители развелись в двадцать шестом, в тот же год мать покончила с собой. С твоим Фаворитом познакомилась на выпускном вечере в школе: он там пел в ансамбле. Помолвлены в сорок первом — самый громкий светский скандал года. Похоже, это он ее бросил, хотя почему, никто уже не знает. Вообще, считалось, что она со сдвигом, может быть, из-за этого…

— Со сдвигом?

— Ну да, знаешь, очередная провидица. Всюду таскала карты таро, гадала на вечеринках. Сначала всем нравилось: оригинально. Ну а когда уж она начала при всех колдовать, тут аристократы не выдержали.

— Ты это серьезно?

— Абсолютно. Знаешь, какое у нее было прозвище? Уэлслейская ведьма. Светские юнцы очень веселились.

— А где она сейчас?

— Я спрашивал, никто не знает. Ходил к редактору светской хроники: он говорит, что поскольку она с отцом не живет, а на балы ее не приглашают, то материалов у них никаких нет. Последний раз мы о ней писали лет десять назад, она тогда уезжала в Европу. Может, она и сейчас там.

— Спасибо тебе, Уолт, ты меня очень выручил. Жаль, что вы не печатаете комиксы, а то я бы вас читал.

— Погоди, а что с этим Фаворитом — мне там нечем поживиться?

— Извини, друг, пока не могу распространяться. Но когда время придет, ты узнаешь первым.

— Премного благодарен.

— Я тебе тоже. Ну, счастливо.

Я раскрыл телефонный справочник на букве «К». Ага, судовладельческая корпорация «Крузмарк». И строчкой ниже: «Крузмарк М. Астрология». Вот астрологией мы и займемся. Какой там адрес? Седьмая авеню, 881.

Я набрал номер и стал ждать. Ответил женский голос.

— Здравствуйте. Мне вас порекомендовали, — начал я. — Сам я астрологией не увлекаюсь, но вот не песта моя во все это верит. Вот. Я хочу сделать ей сюрприз: составить гороскопы на нее и на меня.

— Гороскоп стоит пятнадцать долларов.

— Годится.

— И по телефону я консультаций не даю. Вам нужно будет приехать.

— Ладно. Сегодня можно?

— Да, во второй половине дня у меня окно. Можете приехать, когда вам удобно.

— А если прямо сейчас? Через полчаса, например?

— Прекрасно. Как вас зовут?